Комната была в идеальном порядке. Через большие окна, которые так приглянулись Ниро Вульфу, косые лучи солнца заливали комнату весёлым светом. Я придвинул шефу его огромный стул и поставил пару стульев для Мак-Миллана и себя. Бёрт появился и тут же испарился, оставив на столе пиво и хайболы. Когда суета улеглась, Мак-Миллан впервые заговорил:
— Вот уже второй раз я отрываюсь от дел, чтобы встретиться с вами по просьбе Фреда Осгуда. Это начинает надоедать. Я купил на ярмарке семь коров и быка, и мне надо доставить их на ферму.
Вульф промолчал. Он откинулся на спинку стула и сидел неподвижно, опустив руки на полированные подлокотники и разглядывая Мак-Миллана из-под приспущенных век. Ничто не указывало на то, что он собирается нарушить молчание или хотя бы пошевелиться.
Мак-Миллан не выдержал.
— Какого чёрта здесь происходит? Игра в гляделки?
— Мне очень не по себе. — Вульф покачал головой. — Поверьте мне, сэр. Всё это мне крайне неприятно. Я не хочу здесь задерживаться. Мы и так уже потеряли слишком много времени. Давайте покончим с этим тягостным делом. — Он вынул из кармана блокнот и протянул Мак-Миллану. — Взгляните, пожалуйста, на первые три странички. Только внимательно. Арчи, проследи, чтобы с блокнотом ничего не случилось.
Пожав плечами, Мак-Миллан взял блокнот и начал его разглядывать. Из-за низко опущенной головы я не мог видеть его лица. Он дважды рассмотрел рисунки и поднял голову.
— Сдаюсь, — сказал он. — Где тут розыгрыш?
— Это отнюдь не розыгрыш. — Голос Вульфа поднялся на целую октаву. — Вы опознаёте рисунки?
— Впервые вижу их.
— Верно. Я неправильно поставил вопрос. Вы опознаёте оригиналы, с которых они сделаны?
— Нет. Качество довольно неважное.
— Вы правы. Тем не менее я ожидал, что вы их опознаете. Всё-таки он был вашим быком. Я сравнил эти рисунки с регистрационными формулярами, которые мне любезно предоставил мистер Беннет, и у меня не осталось сомнений, что моделью для рисунков служил Гикори Букингем Пелл. Ваш бык, который издох от сибирской язвы месяц назад.
— В самом деле? — Мак-Миллан ещё раз медленно пробежал глазами рисунки, потом перевёл взгляд на Вульфа. — Возможно. Очень любопытно. Откуда у вас рисунки?
— Именно это я и хотел обсудить. — Вульф сплёл пальцы у себя на животе. — Я их сделал сам. Вы слышали о том, что случилось в понедельник днём, перед вашим приездом? Мы с мистером Гудвином шли через пастбище и вдруг подверглись нападению быка. Мистер Гудвин спасся исключительно благодаря своей проворности, а я влез на валун, который возвышается посреди пастбища. Я стоял на нём минут пятнадцать, прежде чем мисс Пратт — воздадим должное её отваге и изобретательности — выручила меня. Я очень дорожу своим достоинством и признаюсь, тогда чувствовал себя крайне униженным. Бык прогуливался неподалёку, а я достал блокнот и набросал вот эти рисунки. Я понимаю, это ребячество, но в тот миг я был удовлетворён. Я как бы… таким образом воспользовался преимуществами своей позиции. Могу я забрать назад свой блокнот?
Мак-Миллан не шелохнулся. Я встал, взял у него блокнот и опустил себе в карман. Мак-Миллан, казалось, не заметил этого.
— Вы, видно, спятили, — сказал он наконец. — На выгоне находился Цезарь. Гикори Цезарь Гриндон.
— Нет, сэр. В том-то и загвоздка. На пастбище определённо был Гикори Букингем Пелл. Это доказывают зарисовки, что я сделал в понедельник, и я был в этом уверен задолго до того, как мистер Беннет предоставил в моё распоряжение картотеку. Я заподозрил, где собака зарыта, ещё в понедельник днём. В понедельник ночью я знал уже наверняка. Я не знал, что его кличка Букингем, так как никогда не слышал о нём, но был убеждён, что это не Цезарь.
— Вы мерзкий лжец! Кто вам сказал…
— Мне никто ничего не говорил, — поморщился Вульф и расплёл толстые пальцы. — Позвольте мне внести предложение, сэр. Дело чрезвычайно серьёзное, и пустой болтовнёй мы ничего не добьёмся. Вы ведь понимаете, к чему я клоню: я собираюсь доказать, что Клайд Осгуд и Говард Бронсон погибли от вашей руки. Вы не сможете меня опровергнуть, пока я не изложу своих доводов. Оскорблениями вы тоже ничего не добьётесь. Давайте будем взаимно вежливы. Я не докажу вашей вины, крича на вас «убийца!», а вы ничего не докажете, обзывая меня лжецом или разыгрывая удивление. Вы прекрасно знали, зачем я вас пригласил.
Взгляд Мак-Миллана не утратил твёрдости. Как и голос.
— Вы попытаетесь это доказать?
— Да. Я уже доказал, что на пастбище был не Цезарь.
— По этой пачкотне? Всякому ясно, что это дешёвый трюк. Кто поверит, что, стоя на валуне, вы рисовали быка?
— Кое-кто поверит. — Вульф взглянул на меня. — Арчи, пригласи мисс Роуэн.
Я кубарем скатился с лестницы и помчался к гамаку, где меня ждала Лили. Она повисла у меня на руке, что пришлось стерпеть в интересах дела, и я потащил её за собой. Лили не сопротивлялась, но, когда мы поднялись по лестнице, уже немного запыхалась. По тому, насколько спокойно она поздоровалась сначала с Вульфом, потом с Мак-Милланом, я вынужден был признать, что она способная ученица.
— Мисс Роуэн, — заговорил Вульф, — помните ли вы, как в понедельник днём бык загнал меня на валун?
— Конечно, помню, — улыбнулась она.
— Сколько времени я там простоял?
— Ну… пожалуй, с четверть часа. От десяти до двадцати минут.
— Что делала тем временем мисс Пратт?
— Она побежала за машиной, потом подъехала к пастбищу, потом препиралась с Дэйвом из-за ворот, потом поехала к вам.
— Что делал Дэйв?
— Размахивал руками и спорил с Эска… с мистером Гудвином и с Каролиной. И всё это время прыгал, как козёл.
— Что делали вы?
— Смотрела во все глаза. Главным образом на вас. Зрелище было прелюбопытное — вы и бык.
— Что делал я?
— Вы вскарабкались на валун и минуты две-три стояли, сложив на груди руки. Потом достали из кармана нечто вроде записной книжки и начали что-то писать или рисовать. Время от времени поглядывали на быка, словно рисовали его портрет. Вряд ли вам такое взбрело в голову в подобной ситуации, но выглядело всё именно так, как я сказала.
Вульф кивнул.
— Сомневаюсь, чтобы вам пришлось повторять это на суде, но, если потребуется, вы сделаете это?
— Конечно. А почему нет?
— Под присягой?
— Конечно. Хотя особого удовольствия мне это не доставит.
— Но вы согласны?
— Да.
Вульф повернулся к скотоводу.
— Вам угодно спросить её о чём-нибудь?
Мак-Миллан посмотрел на него, но промолчал. Я распахнул дверь.
— Достаточно, мисс Роуэн, благодарю вас.
Выйдя из комнаты, она остановилась и сказала:
— Проводи меня до гамака.
— Беги, порезвись одна. Занятия окончены. — Она скорчила мне рожицу и убежала, а я закрыл дверь и уселся на свой стул.
— Я по-прежнему утверждаю, что это трюк, — сказал Мак-Миллан. — Чертовски грязный трюк. Что у вас ещё?
— Всё, сэр, — вздохнул Ниро Вульф. — Но советую вам подумать. Предположим, вам предъявят обвинение в убийстве Клайда Осгуда, и состоится суд. Мистер Гудвин покажет, что я стоял на валуне и рисовал быка. Мисс Роуэн засвидетельствует то, что вы сейчас слышали. Я скажу, что рисовал быка, и присяжные сравнят мои наброски с формулярами Цезаря и Букингема. Разве этого не достаточно, чтобы доказать, что на пастбище был Букингем, а не Цезарь?
Мак-Миллан буквально пожирал его глазами.
— Отвечу на ваше обвинение в том, что это трюк, — продолжал Вульф. — Предположим, что да. Но вам ли меня упрекать? Я собственными глазами видел, что на пастбище находился Букингем. У меня была возможность рассмотреть его вблизи. Вдобавок я изучил формуляры с окрасом. У Букингема на левом плече было белое пятно, а у Цезаря — нет. У быка на пастбище такое пятно имелось. Белая полоска на морде Букингема заканчивается ниже глаз. У Цезаря она короче, но идёт немного выше. А я мало того, что запомнил морду быка днём на пастбище, ещё и пристально рассмотрел её ночью при свете фонарика. Это был Букингем. Вы это знаете, как и я, а присяжные убедятся, когда я продемонстрирую рисунки. Потом мистер Гудвин и мисс Роуэн дадут свои показания, и истина будет окончательно установлена.
— Что ещё?
— Всё. Разве мало?
Мак-Миллан резко поднялся на ноги. Я вскочил одновременно с ним и выхватил пистолет. Он увидел его и мрачно усмехнулся.
— Валяй, сынок, останови меня, — сказал он, медленно продвигаясь к выходу. — Только бей наверняка.
Я подскочил к двери, опередив его, и привалился к ней спиной. Мак-Миллан замер в трёх шагах от меня.
— Джентльмены! Прошу вас, мистер Мак-Миллан! — Голос Ниро Вульфа прозвучал, как удар хлыста. — Вернитесь и имейте мужество посмотреть судьбе в глаза.
Мак-Миллан повернулся к нему и выкрикнул:
