Я шагнул к проходу и вознамерился войти. Полицейский преградил мне дорогу, и я удивленно воззрился на него:
– Что за суета?
– Здесь произошел несчастный случай. Посторонним вход запрещен.
– А как же вон те клиенты в креслах? Я тоже клиент.
– Клиенты только по записи. Вы записаны?
– Ну конечно! – Я просунул голову в дверь и завопил: – Эд, ты скоро освободишься?
Мужчина, опиравшийся о кассу, выпрямился и повернулся в мою сторону. Завидев меня, он прорычал:
– Черт меня возьми! Тебе кто свистнул?
Присутствие в зале моего старинного друга и закадычного врага сержанта Пэрли Стеббинса из манхэттенского убойного отдела придавало событиям совершенно иной оборот. До той поры я лишь слегка любопытствовал, лениво плывя по течению. Теперь же все мои нервы и мышцы вытянулись в струнку. Сержант Стеббинс мелкими кражами не интересуется. А меня отнюдь не грело сознание, что я, возможно, оставил в нашей гостиной парочку убийц.
– Боже всемогущий, – продолжал неистовствовать Пэрли, – неужто окажется, что и в это дело встрянет Ниро Вульф?
– Если только сами не попросите, – ухмыльнулся я. – Что бы тут ни произошло, я зашел исключительно с целью побриться. Только и всего. А тут, парни, вы околачиваетесь, к моему удивлению.
Полицейский пропустил меня, и я шагнул в зал.
– Я здесь постоянный клиент. – С этими словами я повернулся к Фиклеру, уже спешившему к нам: – Сколько я уже оставляю у вас свои волосы, а, Джоэл?
За исключением лысой головы, кости Фиклера и близко не подходили к поверхности. Он был на полголовы ниже меня. Возможно, исключительно по этой причине мне никогда не удавалось заглянуть в его узкие черные глаза. Он невзлюбил меня с того самого дня, как забыл записать к Эду, о чем я просил по телефону, и в ответ на сей промах я раздраженно отпустил несколько колких замечаний. Теперь же вид у него был такой, будто донимало его нечто похуже шпилек.
– Больше шести лет, мистер Гудвин, – ответил он. – Это, – взялся он объяснять Пэрли, – известный детектив Арчи Гудвин. Мистер Ниро Вульф тоже наш клиент.
– Черта с два известный, – нахмурившись, уверенно отозвался Пэрли.
Я пожал плечами:
– Таково уж бремя славы. Сплошное беспокойство.
– Ага. Не дай себя сломать. Значит, побриться зашел?
– Именно, сэр. Занесите в протокол, и я подпишусь под этим.
– Кто твой парикмахер?
– Эд.
– Грабофф, значит. Он занят.
– Вижу. Я вовсе не спешу. Поболтаю с вами, или полистаю журнал, или сделаю маникюр.
– Некогда мне болтать с тобой. – Пэрли продолжал хмуриться. – Знаешь Карла Вардаса, что работает здесь? И его жену, Тину, маникюршу?
– Знаю Карла достаточно хорошо, чтобы давать ему на чай десять центов всякий раз, когда оставляю в гардеробе шляпу, пальто и галстук. Не могу сказать, что знаю Тину, но, конечно же, видел ее здесь. А что?
– Просто спрашиваю. Закон не запрещает тебе прийти сюда побриться, и бритье тебе действительно не помешает. К тому же ты завсегдатай этого заведения. Но один твой вид – твой или Вульфа – вызывает у меня дикую чесотку. Ну не странно ли, а? Ну так как, занести на всякий случай в протокол, видел ты Вардаса или его жену этим утром?
– Конечно видел. – Я вытянул шею, приблизив губы к его уху, и прошептал: – Я отвел их в нашу гостиную и велел дожидаться меня, а сам побежал сюда рассказать вам, и если вы поторопитесь…
– Мне не до шуток, – прорычал он. – Только не сейчас. Они убили копа – оба или один из них. Ты знаешь, насколько нам это по душе.
Это и вправду было мне известно, и я изменился в лице.
– Вот же черт! Одного из ваших? Я его знал?
– Нет. Детектива из Двадцатого участка, Джейка Валлена.
– Где и когда?
– Этим утром, прямо здесь. За перегородкой, в маникюрной кабинке. Ему вонзили длинные ножницы в спину, прямо до сердца. Очевидно, он даже пикнуть не успел. В любом случае никто не насторожился, поскольку тут нередко делают массаж. Когда его обнаружили, те уже сбежали. Нам понадобился час, чтобы выяснить, где они живут. Пока мы туда добирались, они уже успели собрать вещички и дать деру.
Я пробормотал заинтересованно:
– Есть улики? Отпечатки на ножницах или чем другом?
– Обойдемся и без отпечатков, – зловеще отозвался Пэрли. – Разве я не сказал, что они сбежали?
– Да, но некоторые, – мягко возразил я, – теряют голову от страха при виде человека с торчащими из спины ножницами. Я не был близко знаком с Карлом, но он не производил на меня впечатления человека, который заколет копа просто из принципа. Валлен пришел арестовать его?
Ответа Пэрли я не услышал. Том закончил со своим клиентом, и двое типов в шляпах, сидевших в креслах вдоль перегородки, не сводили с мужчины глаз, пока тот направлялся к гардеробу за своим галстуком. Парикмахер, обмахнувшись щеткой, двинулся к нам.
Обычно Том скачет, словно школьник – от своего кресла к настенному шкафчику и назад, или же к пропаривателю за перегородкой за подогретым полотенцем, несмотря на убеленные сединой шестьдесят с чем-то лет, но сегодня он еле волочил ноги. Даже не поздоровался со мной, хотя и взглянул на меня, прежде чем заговорить с Пэрли:
– У меня обеденный перерыв, сержант. Я всего лишь дойду до закусочной в конце коридора.
Пэрли выкрикнул имя, что-то вроде Джоффе, и один из детективов в креслах возле перегородки поднялся и подошел к нам.
– Йеркс идет на обед. Давай с ним и не оставляй его одного, – велел ему Пэрли.
– Я хочу позвонить жене, – твердо сказал Том.
– Так позвони. Глаз с него не спускай, Джоффе.
– Так точно, сэр.
Они удалились – Том, а за ним полицейский. Мы с Пэрли отошли от кассы, поскольку к ней приблизился клиент, а Фиклер бочком переместился за стойку и устроился за кассовым аппаратом.
– А мне показалось, – вежливо заметил я, – что вы положили глаз на Карла с Тиной. Зачем Тому компания за обедом?
– Карла и Тину мы пока не поймали.
– Но скоро поймаете. Полицейские не жалуют убийц своих коллег. Зачем же донимать бедных парикмахеров? Вдруг кто-то из них с перепугу покалечит клиента, что тогда?
Пэрли лишь раздраженно крякнул. Я прикинулся задетым:
– Прошу прощения. Я тоже не питаю большой приязни к убийцам полицейских. И потому некоторый интерес с моей стороны вполне естественен. К счастью, я умею читать, так что узна́ю все из вечерней газеты.
– Не надрывайся.
Пэрли не отрывал глаз от клиента, пока тот направлялся к двери и наружу мимо полицейского.
– Несомненно, мы поймаем Карла и Тину, но, если не возражаешь, присмотрим, хороший ли аппетит у этих парней. Ты спрашивал, зачем здесь был Джейк Валлен?
– Я спросил, не пришел ли он арестовать Карла.
– Ага. Думаю, да, но пока не могу этого доказать. Прошлым вечером, около полуночи, на углу Восемьдесят первой улицы и Бродвея сбили двух пешеходов, женщин. Обеих насмерть. Машина не остановилась. Потом ее нашли на перекрестке Девяносто шестой и Бродвея, напротив входа в метро. Нам не удалось отыскать свидетелей, видевших водителя на месте происшествия или же там, где был брошен автомобиль. Машина числилась в угоне. Владелец припарковал ее в восемь часов на Сорок восьмой улице, между Девятой и Десятой авеню, а когда вернулся в половине двенадцатого, ее уже не было.
Пэрли умолк, наблюдая за появившимся клиентом. При содействии Джоэла Фиклера тот миновал полицейского, оставил свои вещи в гардеробе и занял кресло Джимми. Пэрли вновь повернулся ко мне:
– Когда патрульный автомобиль обнаружил угнанную тачку на перекрестке Девяносто шестой и Бродвея с помятой и окровавленной решеткой радиатора и прочими свидетельствами наезда, из Двадцатого участка к ней направили Джейка Валлена. Он осмотрел машину первым. Позже, конечно, прибыла следственная бригада, включая экспертов, затем машину отогнали. Валлен должен был отправиться домой отсыпаться в восемь утра, по окончании дежурства, но этого не сделал. Он сообщил жене по телефону, что идет по горячему следу сбежавшего с места происшествия угонщика и намерен закончить это дело самолично, дабы получить повышение. Более того, он позвонил владельцу угнанного автомобиля домой в Йонкерс и спросил, не связан ли тот каким-либо образом с парикмахерской «Золотарник», не знает ли кого-то имеющего к ней отношение, не бывал ли там когда-нибудь сам. Владелец понятия не имел об этом заведении. Конечно, все это мы выяснили после того, как нас вызвали сюда в четверть одиннадцатого и мы обнаружили Валлена мертвым, с ножницами в спине.
Я нахмурился:
– Но что вывело его на парикмахерскую?
– Хотелось бы знать. Должно быть, он что-то нашел в машине, но что именно, нам не известно. Чертов умник оставил это при себе, явился сюда, и его убили.
– И он никому здесь ничего не показывал? Не упоминал?
– Говорят, что нет. У него с собой только и было что газета. Она у нас… Вечерний выпуск «Ньюс». Мы не нашли в ней ничего любопытного. И содержимое его карманов ничего нам не подсказало.
