так, как следовало. Он сердито закусил губы.
Доктор Макклур наклонился к Еве.
— И тогда именно Карен предложила мне взять тебя с собой, милая, удочерить тебя. Тебе тогда было меньше трех лет — маленькое худенькое созданьице с длинными локонами. Я знал, что ты очень мала и все позабудешь. И я взял тебя. Надо было оформить все законным порядком. К моему величайшему удивлению, Эстер дала свое согласие. Она даже настаивала на лишении ее материнских прав и хотела, чтобы я забрал тебя с собой.
После небольшой паузы он добавил:
— Да, вот, пожалуй, и все.
Ева продолжала смотреть в потолок. И впервые все ее существо пронзило чувство стыда. Ева Макклур — убийца. Ее мать тоже… Скажут, что это у нее наследственное, что убийство было в ее крови, в крови Эстер и в крови ее дочери. Как теперь глядеть людям в глаза? Как взглянуть в глаза Дику?
Она медленно повернула голову. Дик стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу. У него был такой вид, будто он проглотил что-то очень мерзкое. Ева подумала, что ее жених никак не проявил своего отношения к ней, он ничего не сделал. Даже не пытался ее успокоить. Был нем как рыба. Он целиком погрузился в мысли о своей судьбе, о том, как ему лучше выпутаться из этого положения.
— Дик, почему ты не уходишь? У тебя работа… госпиталь…
Она наблюдала за ним. Точно так же доктор Макклур когда-то наблюдал за поведением морской свинки, которой сделали инъекцию. Ева присутствовала при этом опыте.
Доктор Скотт неловко пробормотал:
— О чем ты говоришь, Ева. Ведь над тобой нависло это совершенно сумасшедшее обвинение…
Он подошел к ней и нагнулся, чтобы поцеловать. Ева ощутила на щеке холод его губ.
«Вот и все, — думала Ева. — Я, как подопытное животное, распластана на столе на глазах у этих мужчин…» Вдруг она села, с шумом опустив ноги на пол.
— Вам не удастся запугать меня, — зло крикнула она инспектору. — Я все время действовала, как испуганный ребенок. Но больше вы меня не запугаете. Я не убивала Карен Лейт. Я не знала, что моя мать жива. Я даже не знала, кто моя мать. Я дала вам правдивые и совершенно разумные объяснения относительно отпечатков пальцев и носового платка. Почему вы так несправедливы ко мне?
— Вот это я понимаю, беби! — улыбнулся Терри Ринг. — Ну-ка, укажите этому старому бабуину его место!
— А что касается вас, — гневно продолжала Ева, — то если вы знаете, где моя мать, почему вы не скажете нам об этом? Отведите меня к ней немедленно!
Терри виновато моргнул.
— Слушайте, детка, успокойтесь. Я ведь не говорил определенно, что знаю, я только сказал…
— Почему вы не заставите его говорить? — кричала Ева, обращаясь к инспектору. — Вы были сильны, когда речь шла о том, чтобы запугать женщину. Но когда вам приходится иметь дело с мужчиной…
Терри взял ее за руку.
— Послушайте, детка…
Она оттолкнула его руку и не спускала глаз с инспектора.
— Лучше займитесь тем, чтобы найти мою мать. Бог знает, что с ней может случиться. Одна в Нью-Йорке впервые в жизни после девяти долгих лет заточения на чердаке!
Инспектор кивнул стенографу.
— Все записал, Муши? Пришли сюда Томаса Вели. Надо ее забрать.
Возбуждение Евы постепенно утихало. Медленно оглядела она всех присутствующих. Доктор Макклур продолжал ходить по комнате. Доктор Скотт — между прочим, кто он такой? Еве почему-то показалось, что она раньше никогда его не видела. Он покусывал ногти и через окно внимательно разглядывал небо. Терри Ринг был серьезен, печален и прикуривал новую сигарету от своего еще не потухшего окурка. Эллери Квин стоял безучастно и неподвижно, как ониксовая статуэтка на столе инспектора.
Полицейский стенограф встал и ответил:
— Хорошо, сэр.
Но не успел он подойти к двери, как она широко распахнулась и на пороге появился высокий, худощавый, небритый мужчина в традиционном котелке, дымящий огромной черной сигарой.
— О, да здесь целая компания, — сердито нахмурился доктор Самуэль Праути, ассистент медицинского эксперта Нью-Йоркского округа.
— Хелло, Квин! А, доктор Макклур! Искренние сожаления по поводу всего… Слушай, Кью, у меня есть для тебя плохие новости.
— Плохие новости? — удивился инспектор.
— Ты знаешь, эта половинка ножниц, ну, та самая, которая у тебя в столе…
— Ну, ну?
— Так вот. Карен Лейт убита не этой половинкой.
Наступившее молчание нарушил насмешливый голос Терри Ринга:
— Ну, что вы на это скажете, почтеннейший инспектор?
— Надеюсь, ты не разыгрываешь старика, Сэм? — попытался улыбнуться инспектор.
— Смею тебя уверить, это правда, — ответил Праути. — Слушай, мне обязательно нужно через двадцать минут вернуться в морг, поэтому болтать некогда. Но все же, полагаю, что, получив данные вскрытия, произведенного во вторник, ты вправе требовать от меня объяснения.
Терри Ринг подошел к доктору Праути и пожал ему руку. Потом взял Еву под руку и подвел к кушетке.
— Садитесь, детка. В этом спектакле вы будете зрителем.
Крайне смущенная, Ева насторожилась. О чем идет речь? Половинка ножниц… отпечатки пальцев…
— Это моя вина, — сказал Праути. — Я был занят и поручил вскрытие… ну, неважно кому. Это совсем неопытный молодой человек. Но я ведь не ожидал никаких сюрпризов в этом деле, думал, так, обычная процедура. Никаких сомнений по поводу оружия не было.
Эллери стремительно подбежал к Праути и схватил за лацканы пиджака.
— Праути, да говорите же вы толком, или я вас задушу! Но если не этими ножницами, то чем же тогда была убита Карен Лейт?
— Дорогой Эллери… если вы дадите мне возможность…
Эллери стукнул кулаком по письменному столу отца.
— Только не говорите мне, что рана ножницами была сделана после уже нанесенной раны с целью скрыть ее.
Основательно нуждающаяся в бритье черная челюсть Праути отвисла в полнейшем изумлении.
— Боже, — возбужденно продолжал Эллери. — Я никак не мог себе представить… Праути, и вы можете это доказать? Вы уже определили яд?
— Яд?! — проговорил совершенно озадаченный доктор Праути.
— Ну да. Только вчера эта мысль пришла мне в голову. Я обдумывал это необычное дело. Мои мысли обратились к Кинумэ, — в полной экзальтации продолжал Эллери. — И я вспомнил слова Карен Лейт на майском приеме у нее в саду о том, что японка родом с островов Лу-Чу. Я заглянул в «Британскую энциклопедию» и нашел — между прочим, совершенно случайно, — что многие животные этих островов, особенно в местечке Амами Ошима, погибают от укусов ядовитых змей, называемых «хабу».
— Ха… что? — Недоумению Праути не было предела.
— Тримересурус. Надеюсь, я правильно запомнил название. На хвосте никаких колец, гладкая
