— Неужели это вы? — вежливо осведомился данный джентльмен, обретя над собой контроль, после того как три кружки пива, предшествовавшие вторжению живота хозяина в гостиную, оказались на столе. — Ну… за ваше здоровье!
— За ваше здоровье! — эхом мрачно откликнулся только что признавшийся в убийстве преступник, тем не менее посильно пытаясь извлечь удовольствие из пива.
— А вы не присядете? — пробормотал Роджер с машинальной вежливостью.
— Спасибо.
Трое мужчин сели и молча стали переглядываться.
— Ин… инспектор… должен уже скоро быть, — проговорил Роджер, желая завязать разговор.
— Скоро?
— Думаю, что уже скоро.
— Понимаю.
Снова наступило молчание. Роджер, нахмурившись, взглянул на Энтони, но тот продолжал хранить молчание, ситуация явно была ему не по силам. Не по силам она была и Роджеру, но он храбро бросился грудью на амбразуру.
— А вы уже давно ждете? — спросил он отчаянно.
— Не очень.
— О! Ну, он должен быть с минуты на минуту.
— Понимаю.
Опять наступила пауза.
— Послушайте, — спросил еще более храбро Роджер, — о чем бы нам поговорить?
Вудторп слабо улыбнулся.
— Боюсь, что ситуация для вас обоих несколько сложная, — заметил он.
— Чертовски сложная, — с готовностью согласился Роджер. — Не знаю, как вести себя в таких случаях. А кроме того, через минуту будут накрывать к ужину. Сказать, чтобы поставили прибор и для вас?
— Не знаю. Это ведь зависит от поведения инспектора? Не так ли?
— Ну, мне кажется, он в любом случае позволит вам немного поесть, независимо от его последующих действий. Я скажу горничной, чтобы она и для вас накрыла. А пока, если вы не в настроении разговаривать, то вот вам утренняя газета.
— Спасибо, — снова улыбнулся Вудторп, взял газету и стал усердно ее читать, держа вверх тормашками.
— Ну, а я пойду лучше вымою руки, — сказал беспечно Роджер. — Ты со мной, Энтони?
И они быстро вышли.
— Так в чем же состояла твоя разгадка, Роджер? — спросил Энтони, когда они обрели спасительное отдаление в одной из своих четырех спален.
— Не сыпь мне соль на рану, — простонал Роджер. — Я же разработал такую прекрасную гипотезу. И, черт побери, я не могу поверить, что ошибался! Может быть, ошибается этот парень?
— Но этот парень должен определенно знать, убил он кого или нет, рассудительно ответил Энтони.
— Да, наверное, должен. Ведь было бы очень трудно не заметить этого. Да, все, что можно тут сказать, так это послать Вудторпа к черту! Вот уже второй раз я неверно решил загадку. Энтони, мне совсем не хочется возвращаться в гостиную. Давай посидим, покурим и потолкуем об Ибсене.
— Я лучше сперва схожу вниз и скажу, чтобы и для него накрыли, — ответил Энтони и элегантно скрылся из виду.
Через двадцать минут горничная постучала в дверь и сообщила, что ужин на столе. Двоюродные братья неохотно вернулись в гостиную.
Вудторп тем временем до некоторой степени взял себя в руки и начался сбивчивый разговор о разных, не представлявших никакого интереса, мелочах, почему Роджер с немалым облегчением приветствовал через десять минут появление инспектора Морсби, хотя Роджеру совсем не улыбалось быть свидетелем того, как молодого Вудторпа, который понравился ему с первой же встречи, препроводят в тюрьму. Ситуация и в самом деле была очень затруднительной.
Вудторп сразу же вскочил из-за стола, как только отворилась дверь.
— Инспектор, — сказал он отрывисто, как прежде, — я ждал вас. Желаю передать себя в руки полиции по обвинению в убийстве миссис Вэйн и Медоуза.
Инспектор какое-то мгновенье холодно на него смотрел, затем закрыл за собой дверь.
— Неужели желаете? — спросил он бесстрастно. — Так, значит, это вы совершили эти два убийства, мистер Вудторп?
— Да.
— Ну что ж, — спокойно заметил на это инспектор, — юноши, наверное, всегда будут верны себе. А что у нас на ужин, э, мистер Шерингэм?
— Х-холодное мясо и салат, — заикаясь, ответил ничего не понимающий Роджер. Он никогда не видел, как старый опытный полицейский арестовывает убийцу, но то, что происходило сейчас, никоим образом не совпадало с его представлениями, как должна совершаться эта процедура.
— Ну что ж, надо надеяться, что сегодня салат вкуснее, чем был вчера, заметил с некоторой строгостью инспектор и сел за стол.
Роджер был не единственный, кто удивлялся такому развороту событий.
— Так что же, вы разве не собираетесь арестовать меня, инспектор?спросил в смятении Вудторп.
— Все во благовремение, сэр, все во благовремение, — ответил деловито инспектор, так как внимание его было обращено к холодной говядине. Правильно говорят, что сначала дело, а удовольствие потом, но на первом месте все же — еда.
— А до еды — выпивка, — пробормотал Роджер, который начал приходить в себя от изумления. Ему показалось, что в кромешной тьме неизвестности сверкнул огонек истины.
Вудторп почти упал на стул.
— Я… я вас не понимаю, — пробормотал он.
— А вы не взяли себе салата, — заботливо сказал инспектор, — возьмите, а потом передайте салатницу мне. Ну и ну! Значит, это вы причинили нам столько беспокойства, а?
— Ну, если вы предпочитаете так это называть, — ответил высокомерно Вудторп.
Но поверьте, любому совестливому убийце, который только что во всеуслышание признался в содеянном, очень неприятно знать, что его злодеяние называется всего лишь "беспокойством". Да, только полицейские инспектора могут так прозаично отзываться о подобных вещах.
— А почему, сэр, вы вдруг решили прийти ко мне и во всем признаться?спросил инспектор с видом человека, ведущего обыкновенный добропорядочный разговор.
— Не считаю нужным рассказывать вам о побудивших меня к этому причинах!
— Ну, разумеется, вы этого делать не обязаны, — чрезвычайно сердечным тоном заметил инспектор. — Это самое плохое, что вы могли бы сделать в данном случае. Никогда не рассказывайте о причинах — вот мой совет. Хотите еще говядины? Мистер Уолтон, вы уже кончили ужинать. Отрежьте мистеру Вудторпу еще мяса.
Энтони, который внимал этому обмену репликами, разинув рот, вздрогнул и стал резать вместо мяса хлеб.
— Но я не желаю больше мяса, спасибо, — сказал Вудторп, сердито покраснев.
— Ну, разумеется, как вам будет угодно, сэр, — пробормотал инспектор и очень заметно подмигнул Роджеру.
Роджер, для которого проблеск света стал уже лучом в царстве тьмы, лихо подмигнул в ответ.
И, к сожалению, Вудторп это заметил. В ярости он снова вскочил из-за стола, так что даже опрокинул стул.
— Послушайте, — выпалил он, — с меня довольно этих дурацких шуточек. Я уже сказал вам, инспектор, для чего я сюда пришел. Вы соблаговолите меня арестовать?
Инспектор поднял взгляд от тарелки.
— Ну что ж, сэр, раз вы меня так прямо спрашиваете, то я так же прямо отвечу вам: нет! Не соблаговолю. Но мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
На какое-то мгновение их взгляды скрестились, и молодой человек густо покраснел. А затем Вудторп быстро пошел к выходу.
— Тогда вам несложно будет зайти ко мне домой и задать свои вопросы, сказал он, распахнув дверь, — а с меня достаточно.
И дверь с громким стуком захлопнулась.
— Да, видно, придется пройтись, — с сожалением заметил инспектор.
— Конечно, — рассмеялся Роджер, — и он вам будет премного благодарен.
— Господи милосердный! Милосердный Господи! — воскликнул Энтони.
— Что с тобой, Энтони? — сочувственно поинтересовался Роджер.
— Вы считаете, что этот парень не совершал никакого преступления?
— Нет, не совсем так, Энтони, — серьезно ответил Роджер. — Просто инспектор Морсби не желает из-за своих собственных соображений арестовывать молодых людей, которым еще не исполнилось и тридцати.
— Осел ты, — проворчал его кузенчик и взял себе крыжовенного желе. — Но как же твоя великолепная блестящая идея, а? Знаете, инспектор, ведь наш Роджер решил загадку убийства.
— Нет, мистер Уолтон, я об этом ничего не знаю, — с любопытством ответил инспектор, — неужели решил?
— Во всяком случае, он сам так считает, — зловредно продолжал Энтони.
— Ну-ну, Энтони, — упрекнул его Роджер, — не будь таким мстительным. Да, сказал он скромно, — я действительно разгадал эту загадку. И предупреждаю: сегодня вечером я в общих чертах расскажу об этом по телефону в Лондон, но, разумеется, не стану говорить о том, что вы считаете не подлежащим разглашению в данный момент.
— Тогда ладно. А желе немного кисловато, как по-вашему?
— Инспектор Морсби, — возмутился Роджер, — есть люди, за чье убийство можно с удовольствием дать себя повесить! Учтите, что вы один из них. Примите к сведению это дружеское предупреждение и не испытывайте далее моего терпения.
