Без десяти шесть Мэрилин обошла вестибюль и вернулась на старое место у цветочного магазина. Казалис прошел мимо нее. В этот момент он подошел к девушке так близко, что мог прикоснуться к ней, а Джонсон и Пигготт — к нему. Она снова посмотрела на него, но Казалис быстро двинулся дальше. Очевидно, он дал ей ложное описание своей внешности или никакого.
Казалис задержался у ближайшей двери.
Как раз снаружи этого входа стоял детектив Зилгитт. Он равнодушно посмотрел на Казалиса и спустился по ступенькам.
Девушка начала нервно постукивать ногой. Она не оборачивалась, и Казалис мог спокойно изучать ее со спины.
В шесть часов Мэрилин выпрямилась и решительно направилась к столику дежурного.
Казалис оставался на месте.
Через несколько секунд коридорный несколько раз громко произнес:
— Мистер Нострам! Мистер Пол Нострам!
Казалис тотчас же вышел из отеля, пересек тротуар и сел в такси. Когда машина двинулась по заполненному транспортом Бродвею, детектив Хессе вскочил в другое такси, поджидающее на стоянке.
В десять минут седьмого Мэрилин Сомс, явно рассерженная, покинула «Астор» и быстро зашагала по Бродвею в сторону Сорок второй улицы.
Джонсон и Пигготт последовали за ней.
* * *
— Мэрилин была вне себя, — сообщила вечером Селеста. — А я почувствовала такое облегчение, когда она вернулась, что едва не расцеловала ее. Это могло показаться странным, но она была так рассержена, что ничего не заметила. Мистер Сомс сказал, что писатели — люди непредсказуемые и она, возможно, получит букет с извинениями, но Мэрилин заявила, что лестью ее не купишь, а этот Нострам, должно быть, пил в каком-нибудь баре и, если он снова позвонит с просьбой о встрече, она пошлет его подальше. Куда же он пошел из «Астора»?
Инспектор теребил усы. Эллери также выглядел встревоженным.
— Домой, — ответил он. — А где сейчас Мэрилин, Селеста? Она больше не уходила?
— Она так рассвирепела, что поужинала и тут же пошла спать.
— Пожалуй, я пройдусь вокруг дома и скажу ребятам, чтобы этой ночью они следили повнимательнее, — пробормотал инспектор и быстро зашагал по улице.
Селеста наконец оторвалась от Джимми.
— Думаете, он позвонит снова, мистер Квин?
— Не знаю.
— А зачем он ее вызывал?
— Ему пришлось это сделать. Мэрилин работает дома и не выходит на улицу в одно и то же время, а он, возможно, побаивается целыми днями торчать у ее дома, вот и использовал такой трюк, чтобы как следует рассмотреть девушку.
— А ведь правда — он же не знает, как выглядит Мэрилин.
— Да, он не видел Мэрилин Сомс с тех пор, как шлепнул ее по розовой попке после появления на свет, — усмехнулся Джимми. — А теперь могу я побыть пять минут наедине со своей невестой в этой роскошной арке? Прежде чем, по предсказанию феи-крестной, пробьют часы, и я превращусь в тыкву.
— Когда, по-вашему, он... — начала Селеста.
— Скоро, — рассеянно отозвался Эллери. — Это может произойти в любой вечер, Селеста.
Они умолкли.
— Ну, — наконец сказала Селеста, — я, пожалуй, пойду обратно.
— Следите за телефонными звонками. Особое внимание обращайте на почту Мэрилин.
— Хорошо.
— Вы должны дать мне мои вшивые пять минут, — заныл Джимми.
Эллери вышел на улицу.
Инспектор Квин вернулся перед тем, как Джимми и Селеста вышли из арки.
— Все в порядке, папа?
— Да, муха не пролетит.
Трое мужчин вернулись в Главное управление. В одиннадцатичасовом рапорте детектив Голдберг сообщил, что Казалисы принимали у себя множество гостей, прибывших в лимузинах с шоферами. Вечеринка, судя по всему, была веселой. Бродя по двору, Голдберг слышал смех Казалиса, сопровождаемый звоном бокалов.
— Док, — добавил он, — ведет себя как Санта-Клаус.
* * *
Пятница, суббота, воскресенье... Ничего.
Квины почти не разговаривали друг с другом. Джимми Маккеллу приходилось быть то миротворцем, то переводчиком. Он страдал от обычной участи посредника, которому достается с обеих сторон. Взгляд у него становился все более затравленным.
Даже сержант Вели стал необщительным. Когда он говорил, это походило скорее на звериное рычание.
Каждый час звонил телефон, и они вскакивали с мест.
Сообщения варьировались, но суть их оставалась неизменной.
Ничего.
Они начинали ненавидеть комнату, куда поступали рапорты, и эта ненависть превосходила взаимное раздражение.
Но в понедельник 24 октября Кот сделал ход.
* * *
Сообщение поступило от детектива Макгейна, который был напарником Хессе на регулярном дежурстве. Макгейн позвонил спустя всего несколько минут после обычного ежечасного рапорта и взволнованно доложил, что портье только что вынес из квартиры Казалисов несколько чемоданов. Хессе подслушал, как он сказал водителю такси, что пассажиры поедут на вокзал Пенсильвания. Макгейн побежал звонить, а Хессе приготовился следовать за ними в другом такси.
Инспектор Квин велел Макгейну немедленно отправляться на вокзал Пенсильвания, найти Хессе и Казалиса и ждать у входа с Тридцать первой улицы, ближайшего к Седьмой авеню.
Полицейская машина помчалась на вокзал. Выполняя распоряжение, шофер выключил сирену на Двадцать третьей улице.
Макгейн поджидал их. Он только что разыскал Хессе. Доктор и миссис Казалис стояли в толпе у выхода на платформу к поезду во Флориду. К ним присоединились мистер и миссис Ричардсон. Ворота на платформу еще не открылись. Хессе держался поблизости.
Они осторожно вошли в здание вокзала.
Из окна южного зала Макгейн указал на Казалисов, Ричардсонов и стоящего неподалеку Хессе.
— Займи место Хессе, — велел ему инспектор Квин, — и пришли его сюда.
Эллери не сводил глаз с Казалиса.
Вскоре появился Хессе.
— Что происходит? — спросил его инспектор.
Хессе был явно встревожен.
— Не знаю, инспектор. Тут творится что-то странное, но я не мог подойти к ним достаточно близко и подслушать. Жена Казалиса спорила с ним, а он улыбался и качал головой. Багаж их и Ричардсонов уже унесли.
— Значит, Ричардсоны тоже уезжают? — спросил Эллери.
— Похоже на то.
На Казалисе было уже не старое, потрепанное пальто, в котором он был в четверг, а новое, модное, с маленькой хризантемой в петлице.
— Если ему удастся выйти сухим из воды, — заметил Джимми Маккелл, — он сможет неплохо зарабатывать, позируя для журналов мод.
— Флорида... — пробормотал Эллери.
Ворота открылись, и толпа хлынула на перрон. Инспектор Квин стиснул руку Хессе.
— Не отставай от них. Возьми с собой Макгейна и, если что-нибудь случится, пришли его к нам, как только что-нибудь произойдет. Мы будем ждать у ворот.
Хессе быстро удалился.
Ворота открылись поздно, — судя по табло над ними, до отправления поезда оставалось всего десять минут.
— Все в порядке, Эл, — отеческим тоном произнес инспектор. — Поезд не отойдет вовремя.
Вид у Эллери был безумный.
Они отошли под навес и смешались с людьми, толпившимися у ворот с надписью «Филадельфийский экспресс: Ньюарк-Трентон-Филадельфия». Проход к флоридскому поезду был через третьи от них ворота. Их взгляды метались с ворот на большие часы.
— Я же говорил тебе, — сказал инспектор.
— Но почему во Флориду? И так внезапно!
— Он отменил операцию «Шелковый шнур», — предположил Джимми.
— Нет.
— Вам этого не хочется?
— Почему он должен ее отменить? — Эллери нахмурился. — Казалис мог отказаться от Мэрилин Сомс, если что-то заметил в четверг или решил, что с ней будет трудновато справиться. А может, это трюк, чтобы сбить нас со следа, опять-таки если он что-то заподозрил. В конце концов, мы не знаем, что ему известно. Мы не знаем ничего!.. Если Казалис ни о чем не подозревает, значит, он по какой-то причине нацелился на кого-то еще...
— Кого-то, кто, как он выяснил, отдыхает во Флориде, — кивнул инспектор.
— Нью-йоркские газеты с радостью за это ухватятся, — ухмыльнулся Джимми. — «Кот отправляется во Флориду! Место следующего убийства — Майами, Палм-Бич или Сарраста!»
— Возможно, — сказал Эллери, — но я не могу в это поверить. Тут что-то другое. Какой-то трюк...
— Держу пари, у него в чемоданах шелковые шнуры. Чего вы ждете?
— Мы не можем рисковать, — покачал головой инспектор. — Если понадобится, мы свяжемся с полицией Флориды. За ним там будут следить, а когда он вернется, мы снова возьмемся за дело.
— Черта с два! Только не с Селестой, старый вы шпик! Я не смогу столько ждать, понятно?
В этот момент Макгейн выбежал из ворот, бешено сигнализируя. Проводник посмотрел на часы.
— Он возвращается! — задыхаясь, сообщил Макгейн.
— Что?!
— Он не уезжает!
Они бросились в гущу толпы.
