– Ну что ж, тут все как прежде, – заключил он.
– Да, мистер Ланс, особых перемен нет. Какой вы загорелый, какой свежий! Наверное, там, за границей, вы живете очень интересной жизнью.
– Можно и так сказать, – согласился Ланс, – но теперь, пожалуй, попробую пожить интересной жизнью в Лондоне.
– Хотите вернуться в нашу контору?
– Не исключено.
– Как чудесно!
– Я ведь там изрядно подотстал, – признался Ланс. – Вам, мисс Гриффит, придется ввести меня в курс дела.
Мисс Гриффит счастливо засмеялась.
– Мы будем очень рады вашему возвращению, мистер Ланс. Очень, очень рады.
Ланс окинул ее оценивающим взглядом.
– Что ж, это мило с вашей стороны, – сказал он. – Очень мило.
– Мы никогда не верили… никто из нас не думал, что… – Мисс Гриффит умолкла и вспыхнула.
Ланс легонько похлопал ее по руке.
– Что такой уж он злодей, каким его изображали? Наверное, не такой. Но так или иначе, это дело прошлое. Зачем к нему возвращаться? Будущее – вот главное. – Он добавил: – Мой брат здесь?
– По-моему, он у себя в кабинете.
Ланс игриво кивнул и пошел дальше. В приемной перед святилищем из-за своего стола поднялась сурового вида женщина средних лет и угрожающе спросила:
– Пожалуйста, ваше имя и по какому вы делу?
Ланс с сомнением посмотрел на нее.
– Вы… мисс Гросвенор? – спросил он.
Ему сказали, что мисс Гросвенор – шикарная блондинка. Да он и сам видел ее фотографии в газетах, где речь шла о расследовании убийства Рекса Фортескью. Нет, это явно не она.
– Мисс Гросвенор уволилась на той неделе. Я миссис Хардкасл, личная секретарша мистера Персиваля Фортескью.
Что ж, подумал Ланс, как раз в духе старины Перси. Избавиться от шикарной блондинки и вместо нее взять Медузу Горгону. И все же – почему? Так безопаснее или… просто дешевле? Вслух он добродушно сказал:
– Я Ланселот Фортескью. Мы с вами еще не встречались.
– Ой, простите ради бога, мистер Ланселот, – извинилась миссис Хардкасл. – Вы ведь в конторе, если не ошибаюсь, в первый раз?
– В первый, но не в последний, – ответил Ланс с улыбкой.
Он пересек комнату и открыл дверь в кабинет, когда-то принадлежавший его отцу. К своему удивлению, за столом он обнаружил не Персиваля, а инспектора Нила. Инспектор поднял голову от большой стопки бумаг, которые он сортировал, и кивнул:
– Доброе утро, мистер Фортескью, пришли познакомиться со своими обязанностями?
– Вы уже слышали, что я решил вернуться в фирму?
– Мне сказал ваш брат.
– Вот как? И что, он был при этом полон энтузиазма?
Инспектор Нил попытался скрыть улыбку.
– Особого энтузиазма я не заметил, – ответствовал он строго.
– Бедняга Перси, – прокомментировал Ланс.
Инспектор Нил взглянул на него с любопытством.
– Вы действительно хотите влиться в деловую жизнь Лондона?
– А вам, инспектор Нил, кажется, что это мало похоже на правду?
– Для такого человека, как вы, мистер Фортескью, это как будто не совсем то.
– Почему? Я сын своего отца.
– И своей матери.
Ланс покачал головой:
– Нет, инспектор, едва ли я пошел в мать. Она была старомодной и романтической особой. Любимая книга – «Королевские идиллии» Теннисона, как вы могли заключить из наших занятных имен. Она была инвалидом и всегда, как мне кажется, жила в своем выдуманном мирке, далеком от реальности. Я вовсе не такой. Никакой сентиментальности за мной не числится, романтики, можно сказать, тоже, вообще я реалист до мозга костей.
– Иногда люди о себе бывают ошибочного мнения, – заметил инспектор Нил.
– Да, такое случается, – согласился Ланс.
Он сел в кресло и вытянул ноги в свойственной ему манере. Он улыбался каким-то своим мыслям. Потом неожиданно сказал:
– А вы, инспектор, проницательнее моего брата.
– В чем же, мистер Фортескью?
– Я ведь здорово нагнал на Перси страху. Он и вправду решил, что я собрался окунуться в лондонскую деловую жизнь. И буду пытаться оттяпать кусок его пирога. Он жуть как боится, что теперь я начну тратить деньги фирмы на всякие воздушные замки, подбивать его на всякие безумные сделки. Пойти на такое можно хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как будет страдать Перси. И все же – нет. Конторские будни – это не для меня, инспектор. Мне нужен свежий воздух, какие-то приключения, разнообразие. Тут я просто задохнусь. – Он быстро добавил: – Имейте в виду, это строго между нами. Пожалуйста, не выдавайте меня Перси.
– Едва ли в нашем разговоре с ним эта тема возникнет, мистер Фортескью.
– Надо же мне чуть-чуть поиздеваться над Перси, – продолжал Ланс. – Пусть попереживает. Надо с ним хоть как-то поквитаться.
– Это странно, мистер Фортескью, – удивился Нил. – Поквитаться – за что?
Ланс пожал плечами.
– Ну, это старая история. Что к ней возвращаться?
– Насколько я знаю, в прошлом имелся некий чек. Вы это имеете в виду?
– Вы так много знаете, инспектор!
– Но о передаче дела в суд речь, как я понимаю, не шла, – сказал Нил. – Ваш отец этого не хотел.
– Нет. Он просто вышвырнул меня, и все.
Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он проговорил, нащупывая почву под ногами:
– Такое впечатление, что ваш брат… как бы это точнее… был у отца под башмаком.
– Интересно. – Ланса, кажется, эта точка зрения искренне удивила. – Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было. Скорее, это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для этого не делал.
Да, подумал инспектор Нил, тут было чему изумиться. Он поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.
– Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?
Ланс взял его, проглядел и положил на стол.
– Да, – подтвердил он, – я написал его, когда летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало – здесь, в кабинете?
– Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего отца в «Тисовой хижине».
Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним письмо. Оно не было длинным.
«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела, скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже. Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае, сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить?
Береги себя.
Твой Ланс».
– Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В контору или в «Тисовую хижину»?
Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.
– Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло. Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. – Секунду помолчав, он с откровенным любопытством спросил: – Почему вы об этом спрашиваете?
– Хотелось бы знать, – сказал инспектор Нил, – почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг? Он забрал его в «Тисовую хижину», там я и нашел это письмо в его столе. Интересно, почему он так поступил?
Ланс рассмеялся.
– Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на глаза.
– Да, – согласился инспектор Нил. – Похоже на правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?
– Ну, – с сомнением произнес Ланс, чуть нахмурившись, – не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них заглянуть, если хотел, но в принципе…
Инспектор Нил докончил предложение за него:
– Делать этого был не должен?
Ланс расплылся в улыбке:
– Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить». Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.
Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить – это вполне соответствовало образу Персиваля Фортескью, который складывался в сознании инспектора Нила.
– Ага, легок на помине, – пробормотал Ланс, ибо в эту секунду дверь отворилась, и вошел Персиваль Фортескью. Он собирался обратиться к инспектору, но замер и нахмурился – увидел Ланса.
– Привет, – сказал он. – Ты здесь? Не предупредил, что появишься сегодня.
– Жажда работы обуяла, – отшутился Ланс, – так что вот я пред тобой, готовый приносить пользу. Чем прикажешь заняться?
