Да, я воспринимаю некоторые подробности как само собой разумеющиеся: например, что это мужчина заказал ликер и сделал так, чтобы мисс Синклер наверняка его выпила и смерть наступила бы обязательно даже после одного глотка. Других затруднительных обстоятельств я не вижу. Пузырек официантка должна была держать за кромку ножки, чтобы не оставить отпечатков пальцев. То, что она наклонилась над мисс Синклер, можно было бы объяснить необходимостью что-то поднять с пола или еще каким-нибудь фальшивым предлогом. Уверен, что убийство было совершено именно таким образом.
Мистер Читтервик даже раскраснелся, с такой горячей убежденностью он излагал свои соображения.
— Я с вами согласен, — торжественно провозгласил Маус. — И думаю, вы свой тезис доказали, Читтервик. Клянусь Юпитером, мы все будем в долгу перед вами, когда покончим с этим делом.
Но Джудит, по-видимому, не так-то легко было убедить.
— Но каким же образом сообщница могла переодеться в форму официантки, мистер Читтервик? Вряд ли она могла это сделать где-нибудь в гостинице. Нет конечно, и было бы чрезвычайно опасно приехать в «Пиккадилли-Палас» уже переодетой. Боюсь, что с женской точки зрения такая акция предполагает больше трудностей, чем это может казаться вам.
— И тем не менее я об этом тоже подумал, — кротко возразил мистер Читтервик, — и уже конечно проанализировал вопрос, где она могла переодеться. Конечно в данном случае я могу лишь предполагать, и только, но, став на ее место, насколько это возможно, я бы поступил самым простым образом, то есть забронировал бы in propria persona[4] комнату в гостинице. Там она в полной безопасности могла переодеться и спокойно подождать, пока мужчина не выйдет и не оповестит ее, что поле действия свободно. Со своей стороны, он мог в этой же комнате надеть парик, если было необходимо, и приготовить все для отравления. По моему мнению, такой путь действий очень выигрышен, и, полагая, что моя теория не совсем ошибочна, я почти уверен: именно так оно все и произошло.
— Будем надеяться, — сказал Маус, — что сообщницу можно выследить и опознать, если все было именно так.
— Да, — согласился, но уже с некоторым сомнением мистер Читтервик. — Я тоже так думал и даже просмотрел всю регистрационную книгу, чтобы узнать, кто она. Но «Пиккадилли-Палас» — очень большая гостиница. Здесь свыше тысячи номеров и все всегда заняты. В тот самый день двести семнадцать женщин, по моим подсчетам, занимали одиночные номера. И найти среди этих женщин ту самую было бы непосильно для сыщика-любителя.
— О! — воскликнул Маус.
— Так что мы должны попытаться установить ее личность другими средствами: через ее связь с убийцей, например.
— Но для этого сначала надо установить личность убийцы, — довольно сухо заметила Джудит.
— Да, конечно, — с несколько виноватым видом подтвердил мистер Читтервик, — это конечно надо установить в первую очередь.
— И прежде всего удостовериться, что такая личность существует вообще, добавила все еще скептически Джудит. — Понимаете, мистер Читтервик, ваша теория в высшей степени оригинальна, но я не нахожу для пес ни малейшего основания. Конечно она упрощает для нас некоторые проблемы, но ведь нельзя же рассматривать как факт или хотя бы приблизительно как факт все, что способствует подобному упрощению, не так ли?
— О да, разумеется. Но знаете, все-таки есть одно, очень эфемерное доказательство в пользу моего предположения.
— Есть? — Джудит снова встрепенулась. — Какое же?
— Это, как я сказал, очень незначительное свидетельство, так сказать, от противного, и, конечно, оно в итоге может оказаться простым совпадением, но оно меня все же поразило. Та официантка, которая позвала меня к телефону, потом мне встретилась в холле и спросила, состоялся ли разговор. В этом не было ничего странного, конечно, а когда я заметил, что по-видимому произошла ошибка и никто мне не звонил, она спросила, не из номера ли я четыреста семьдесят третьего, и когда я ответил отрицательно, она невзначай сказала, что я похож на постояльца из четыреста семьдесят третьего номера: «как две капли воды». Это, однако, — извинился мистер Читтервик, — и есть мое единственное доказательство.
Маус и Джудит казались озадаченными.
— Но я не понимаю почему, — сказал Маус.
Мистер Читтервик и сам удивился:
— О, прошу прощенья. Я вам не рассказывал? Ведь когда я просматривал регистрационную книгу, то узнал, кто занимал помер четыреста семьдесят три в ту ночь, и установил, что данный человек похож на меня не больше, чем морковь на репу. Мне пришлось специально съездить в Эштон-андер-Лайн, чтобы в этом убедиться, — подчеркнул он весьма выразительно.
— А, — воскликнул Маус, — начинаю понимать. Значит, вы думаете, что она была сообщницей убийцы?
— Если действительно был таковой, — сказал мистер Читтервик и поглядел на Джудит.
— Но я все еще ничего не понимаю, — воскликнула Джудит, — наверное, я глупа, но зачем эта непонятная женщина коварно вызвала вас к телефону, если вам никто не звонил? Вот ведь что странно, мистер Читтервик.
— Ну, — несколько неуверенно пояснил мистер Читтервик, — я думал, что это и так понятно. Я ведь уже сыграл отведенную мне роль в драме как свидетель, я увидел, что мне предназначено было видеть, а теперь надо было отделаться от свидетеля, чтобы на этот раз действительно отравить мисс Синклер. А затем меня следовало вернуть в Зал, чтобы я мог быть свидетелем ее смерти и чтобы, вспомнив процесс отравления, я стал бы главным свидетелем обвинения против вашего мужа, и это, в сущности, и произошло.
— Ну это все чересчур сложно и запутанно, — усомнилась Джудит.
— Да нет, это все так просто, — почти взмолился мистер Читтервик.
Наступило молчание. Все трое обдумывали возможные трудности, которые, как правило, порождает простота.
— Но вы, к сожалению, совсем не можете описать внешность этой женщины?спросила наконец Джудит.
— Боюсь, я запомнил очень немногое.
— А что вы помните? — спросил Маус.
Мистер Читтервик порылся в своей предательской памяти.
— У меня осталось впечатление, что она довольно высока и, пожалуй, темноволоса, и, мне кажется, ее нельзя назвать некрасивой, иначе бы я это заметил. Хотя я совсем не вглядывался в ее лицо.
— И очень жаль, что не вглядывались, — разочарованно заметил Маус. — Ведь женщина лицо свое изменить не способна. Да, она может надеть на себя что угодно, однако ведь фальшивую бороду она себе приклеить не может, правда?обратился он за поддержкой к Джудит, но та лишь задумчиво посмотрела на него.
— Однако она может надеть очки в роговой оправе, — напомнил мистер Читтервик, вряд ли придавая своему замечанию особое значение.
Маус выпрямился.
— Святое небо, Читтервик, уж не предполагаете ли вы?..
— Нет, конечно, — энергично возразил мистер Читтервик. — Уверяю вас, я только так, к слову вспомнил и об этом никогда не думал.
Но прежде чем они успели обсудить данную тему, раздался стук в дверь.
— Вас к телефону, сэр, — сказала горничная.
Мистер Читтервик извинился и вышел. Если еще требовались доказательства его новообретенной независимости, то им могла бы послужить установка телефона. Невзирая на ядовитые замечания тетушки, он настоял на его необходимости. Как человек, который находится почти в ежедневном контакте со Скотленд-Ярдом (аргументировал мистер Читтервик), он просто обязан иметь телефон.
И он понадобился сейчас именно Скотленд-Ярду.
На проводе был Морсби.
— Это вы, мистер Читтервик, сэр?
Мистер Читтервик подтвердил этот факт.
— Недавно вы нам послали отпечатки пальцев, не так ли?
Сердце мистера Читтервика подпрыгнуло.
— Да, инспектор, посылал.
— И мы не могли найти аналогичных в нашем архиве. Но один из снимков, которые я для вас сделал, вы потом послали в Америку, сэр?
— Д-да, — почти не дыша подтвердил мистер Читтервик, — я посылал. И что?
— Хотелось бы знать, сэр, чьи это отпечатки?
— Но, инспектор, — пискнул мистер Читтервик, — вы… вы получили какие-нибудь известия из Америки?
— Они сообщили, что известят меня обо всем подробно каблограммой, осторожно ответил Морсби.
— Но почему? Что они вам сказали?
— Уф! Но ведь это конфиденциальное сообщение, должны же вы понимать. И незачем вам из-за этого беспокоиться, сэр, — сказал Морсби назидательным тоном. — Я просто хочу узнать от вас — чьи это отпечатки.
Почти приплясывая от возбуждения, мистер Читтервик, однако, ухитрился не потерять самообладания.
— Но… это так же конфиденциальные сведения, инспектор. В высшей степени конфиденциальные. Боюсь… это совершенно невозможно…
— Сказать мне, чьи они, пока я не скажу, что сообщила мне Америка?устало заметил Морсби.
