Гор Видал - Бокс Э. Смерть — штука тонкая. Фиш Р. Л. Афера Хавьера. Макгиверн У. Экстренный выпуск

Она развернула толстую пачку банкнот.

— Вот, плюс два конто за такси.

Он коротко кивнул, не собираясь пересчитывать, и сунул толстую пачку в карман. Потом повернулся назад к рулю и к зеркалу, отражавшему его лицо.

— Никто не собирается его грабить.

Капитан нажал стартер, послушал, как моментально откликнулся мотор, затем взглянул в зеркало заднего вида.

— Хорошо. Завтра в девять. Если его не будет к девяти пятнадцати, то послезавтра. Жоао Фулано. Угол Эпитасио Пессоа и Фонте де Сьюдад. — Он кивнул. — А теперь, синьора, куда вас отвезти?

— Никуда, — она спокойно защелкнула сумочку. — Я оставляю вас здесь. Вы ничего не добьетесь, пытаясь следовать за мной, и я полагаю, не станете этого делать.

Да Силва старался удержать на лице серьезное и даже безразличное выражение, но это требовало немалых усилий. Конечно, она должна знать больше! Как бесчестный таксист, он бы определенно выиграл, узнай, кто она и где живет. Это могло послужить вполне приличным основанием весьма доходного шантажа. Если, например, афера окажется не такой невинной, как она утверждает.

Как офицер полиции, он выиграл бы не меньше. И последнее: как он, нормальный здоровый мужик, которого некому кормить и обстирывать и некому о нем заботиться, как он позволит этой красивой женщине просто уйти, чтобы никогда больше ее не увидеть? Нет, он не мог, и любая женщина должна это осознавать. Да Силва решил, что в будущем должен сказать ей об этом за коктейлем. Если вдруг не придется сказать об этом раньше — в полицейском управлении.

Отогнав эту неприятную мысль, он повторил:

— Как прикажете, синьора.

— Ладно.

Она отрыла дверь, шагнула на тротуар и приостановилась. Потом наклонилась через открытое переднее окно, на этот раз придерживая блузку на груди рукой. Да Силва едва сдержал невольную улыбку. Она изучала его лицо.

— Не пытайтесь меня преследовать!

Она старалась говорить холодно, приказным тоном, еще минуту смотрела на него, а потом шагнула на мостовую, махнув рукой водителю приближавшегося такси.

Да Силва в отчаянии воздел глаза к небу — и тут же отметил номер такси, в которое она села. Он не имел ни малейшего желания ее потерять, но ухватиться было не за что. Не ехать за ней? Действительно, некоторым просто нельзя выходить из дома без няньки. Он подождал, пока такси с девушкой минует следующий светофор, и двинулся следом, пропустив вперед несколько машин.

Интересно, кто финансирует невинные затеи студенческого братства? Обычно братства принимают новых членов в начале учебного года, а не во время рождественских каникул. С другой стороны, неужели его хорошенькая пассажирка лукавила?

Ужасная мысль, — грустно вздохнул он и поехал дальше, держа переднюю машину в поле зрения.

Вильсон, уже переодевшийся для поездки в Гойас, в десятый раз за последний час взглянул на свои часы, а потом мрачно нахмурился, разглядывая в окно движение транспорта на проспекте внизу в поисках знакомого такси. Обычно вид на восточный берег Лауа из его апартаментов ему очень нравился. Высокое кольцо соседних гор, отвесные скалы Корковадо с сияющей статуей Христа наверху контрастно отражались в зеркальной глади безмятежной лагуны. Собственно, пейзаж и заставил его снять эту квартиру, несмотря на непомерную цену, которая заставляла чертыхаться каждый раз, выписывая чек.

Сейчас его крайне заботило, что друг не появлялся. Черт побери! Он должен был еще заехать на работу! Весь день потерян из-за того, что да Силва пришлось возиться с этим чертовым такси, и совершенно ясно, что неприятности с ним только начинаются. Так всегда было, и так будет. Да Силва обещал уложиться в полчаса, хотя бразильцы представления не имеют о времени, а уж да Силва — меньше всех, но даже для него это слишком!

Обычно меньше чем за двадцать минут удавалось доехать от Катете до Сао Клементе, и ни о каких пробках в это время и речи не шло. Даже если он почему-то поехал через Копакабану, надо добавить только пять минут — не больше. Вильсон отлично знал, что десять минут больше, чем достаточно, чтобы заправить машину, даже такого монстра. Нет, Зе давно должен быть здесь, и Вильсон раздражался все сильнее.

С недовольной гримасой на лице он прошагал назад к маленькому бамбуковому бару, подтянул табурет и налил себе коньяку, уже не в первый раз. И мрачно подумал, что если в дорогу придется взять только три бутылки «Реми Мартен» вместо четырех, его опоздавшему другу некого будет винить, кроме себя. А то, что трех не хватит, он не сомневался.

Он опрокинул бокал, чувствуя, как согревается нутро, закурил и глубоко затянулся, а чтобы успокоиться, за неимением лучшего занятия, попытался прочесть мелкую печать на задней стороне бутылки. Ему вдруг пришла в голову мысль, что никто никогда не читает эти мелкие надписи на бутылках спиртного, будь то спереди или сзади. Может быть, вместо указания процента спирта или адресов заводов-производителей, — подумал он вдруг, — маленькие письмена снимали всякую ответственность за тяжкие последствия? Вполне возможно! Он задумчиво поднял глаза, осмысливая новую теорию, и вдруг услышал несвязные звуки, за которыми последовало что-то похожее на голоса.

Вильсон нахмурился, ощущая бремя выпитого. Шум не мог доноситься сверху, потому что наверху соседей не было. И не мог долетать от соседки снизу, потому что, во-первых, она была очень тихой, а во-вторых, уехала на неделю в отпуск. Вильсону это вдруг не понравилось. Почему она заслужила отпуск, а он нет? Он понимал несправедливость своего возмущения, потому что незамужняя хорошенькая девушка ему нравилась да к тому же не раз одаривала его долгим взглядом в лифте. И потом она…

Он остановился, прислушиваясь. Шум доносился с полки напротив бара, где у него стояла коротковолновая радиостанция. Вильсон легонько икнул и призадумался.

Может быть, да Силва снова включил в автомобиле рацию? Конечно, может. С да Силва все возможно. Но зачем? Вильсон нахмурился. Очевидно, чтобы сказать, где он или, на худой конец, почему опаздывает. Ну, если да Силва был не больше, чем в квартале отсюда со своей неудачной имитацией передатчика Маркони, это пустая трата времени. С другой стороны, — подумал вдруг Вильсон, — если Бог велел прощать, он смог бы простить да Силва его медлительность.

Вильсон тряхнул головой, отчасти в недовольстве, отчасти, чтобы прояснить мозги. Что может оправдать такое опоздание! Он думал и ходил вокруг бара, потом, качнувшись, склонился над радиостанцией и потянулся к микрофону.

— Да? Зе? Это ты? Где ты, черт тебя подери?

Потом опомнился.

— Извини. Я имел в виду, поторопись, пожалуйста!

Он перешел на прием и немного подстроил частоту, больше наудачу, чем надеясь на успех. В динамике стояла тишина. Либо Зе в этот момент был слишком занят чем-то другим, либо его бразильский друг забыл, как работать с радио, либо этот клубок изношенных проводов в конце концов отказал. Или все три причины сразу.

Взбешенный Вильсон уже решил выключить приемник, но тут вдруг услышал знакомый голос друга.

— Простите, синьора…

Вильсон отодвинулся, хмуро глядя на аппарат, и тут его осенила единственно возможная причина, все объясняющая. Женщина? Триста шестьдесят пять дней в году, и да Силва приспичило выбрать один-единственный, день их отъезда в отпуск, чтобы подцепить бабу? Прекрасно! Он приник к приемнику, полный решимости собрать достаточно улик для нагоняя, который собирался задать своему заблудшему другу, когда наконец мозги его заработали.

Вильсон отчаянно потряс головой, стараясь разогнать коньячные пары. Голова прояснилась, и он вдруг встревожился. Ясно было, что да Силва никогда не включил бы радио только для того, чтобы известить мир, что опоздание связано с женщиной. Совсем наоборот. Проанализировав имевшиеся факты, Вильсон кивнул, довольный работой своих мозгов и тем, что мало-помалу трезвеет. Причины, заставившие да Силва прибегнуть к радио, явно были гораздо серьезнее.

Его приемник снова затрещал. Вильсон постарался подстроиться и уйти от шумов, ругая на чем свет стоит несовершенство автомобильного передатчика. Он старался крутить ручку помедленнее, и голос да Силва вдруг загремел на всю квартиру громко и ясно.

— … дос Кавритос… Кататумба…

Вильсон еще сильнее нахмурился и уставился на приемник. Кататумба? Это же трущобы на той стороне залива… Кататумба, конечно, была самым преступным районом в городе. Может быть, карабкаясь полмили вверх, чтобы принести пять галлонов воды в банке из-под бензина, человек становился злым?

Вильсон ломал голову над словами да Силва. Смысл сообщения до него не доходил. Он снова сосредоточился на приемнике, приник к затянутому тканью динамику, но слышал только шум эфира. Проклятье! И вдруг безмолвие разорвал совсем другой голос. Он звучал совсем слабо, видимо, его обладатель сидел не рядом с радио, а скорее всего на заднем сиденье. Голос был женский.