Аллейн и Фокс вернулись в холл.
— По парню психушка плачет, — обескураженно произнес Фокс. — Нет, правда, он же полоумный.
— Говорят, на него находит, но редко.
— Он сам разносит подносы по спальням?
— Да, в полвосьмого.
— Я бы отказался от утреннего чая.
— Трой говорит, что он ведет себя совершенно нормально. И потом, специалист по мышьяку у нас Винсент, не Найджел.
— Не нравится мне все это, — покачал головой Фокс.
— Черт побери, Братец Лис, и мне тоже. Мне не нравится, что Трой здесь, будь моя воля, я бы и на сотню миль не подпустил ее к месту моей работы. Мне не нравится… впрочем, что толку перечислять. Вот вам ключи от гардеробной полковника Форестера. Пусть Бейли и Томпсон все там хорошенько осмотрят. Оконные рамы. Все поверхности и предметы. А это ключ от шкафа. Весьма вероятно, что в доме полно его дубликатов, ну да ладно. В шкафу стоит тот самый жестяной походный сундук, черт бы его взял. Ему требуется уделить особое внимание. Когда закончат, пусть доложат мне. Я пойду пощекочу нервы Билл-Тасману.
— Ради бога! — раздался сверху голос Хилари. — Что еще?!
Хилари в малиновом халате стоял, наклонившись над перилами галереи. Взъерошенные волосы образовали венчик над встревоженной физиономией. Он был чрезвычайно бледен.
— Что происходит на заднем дворе, у конюшен? — грозно осведомился он. — Что они там делают? Вы нашли его? Да? Нашли?
— Да, — подтвердил Аллейн. — Я как раз шел к вам, чтобы рассказать. Сейчас поднимусь. Фокс, когда освободитесь, приходите к нам.
Хилари поджидал Аллейна, кусая костяшки пальцев.
— Надо было сразу сказать мне, — начал он, когда Аллейн поравнялся с ним. — Немедленно.
— Мы можем где-нибудь уединиться?
— Да, да. Ладно, идемте в мою комнату. Я недоволен. Следует держать меня в курсе.
Он повел Аллейна по галерее в свою спальню — блиставшие великолепием апартаменты, расположенные в восточном крыле и, по-видимому, симметричные тем, что Крессида занимала в западном. Одно окно выходило на парадный двор, другое — на подъездную аллею, третье — на будущий парк. Дверь в гардеробную была распахнута, за ней виднелась ванная. Центральное место занимала огромная кровать на возвышении, с четырьмя столбами, роскошными балдахином и покрывалами.
— Простите, если я был резок, — сказал Хилари, — но, право, жизнь в этом доме положительно начинает напоминать необузданное средневековье. Я выглянул в окно, — он жестом указал на окно, выходившее во двор, — и увидел, как в машину запихивают нечто немыслимое. Глянул в противоположное: машина поехала вокруг дома. Дошел до конца коридора, посмотрел на задний двор — и конечно, они уже были там и вынимали свой чудовищный груз. Нет! — воскликнул Хилари. — Это уж чересчур. Честное слово, чересчур.
В дверь постучали. Хилари ответил, и на пороге возник Фокс.
— Здравствуйте, — сердито произнес Хилари.
Аллейн представил их друг другу и начал педантично перечислять события, предшествовавшие обнаружению Молта. Хилари перебивал повествование раздраженными восклицаниями.
— Итак, вы его нашли. — Билл-Тасман чуть не подпрыгивал от нетерпения. — Что дальше? И чего вы хотите от меня? Слуги несомненно впадут в жуткую истерику, и я не удивлюсь, если кто-нибудь или все вместе заявят об уходе. Но вы теперь здесь главный, командуйте. Как прикажете действовать?
— Понимаю, вам крайне не повезло, — отозвался Аллейн, — но деваться некуда. Или, по-вашему, есть куда? Мы и так стараемся беспокоить вас как можно реже, а кроме того, если попробовать взглянуть на вещи объективно, то следует признать, что Молту не повезло еще больше.
Хилари слегка порозовел.
— Теперь вы заставляете меня испытывать угрызения совести, — огорчился он. — Что вы за тревожный человек! Никогда не знаешь, чего от вас ждать. Хорошо… что я должен делать?
— Надо сообщить полковнику Форестеру о том, что Молта нашли, что он мертв, его убили и что мы просим полковника опознать тело.
— О нет! — возопил Хилари. — Он не вынесет! Бедный, бедный дядя Прыг! Знаете, я не могу ему сказать. Но могу пойти вместе с вами, — добавил он. — То есть скажете ему вы. Ну хорошо, ладно, я сам скажу, но прошу вас быть рядом.
Он прошелся по комнате, горестно бормоча.
— Ясное дело, я пойду с вами, — заметил Аллейн. — Это моя обязанность.
— Быть начеку! — сердито бросил Хилари. — Не так ли? Понаблюдать, как мы себя поведем?
— Вот что, — Аллейн начал терять терпение, — вы приложили немало усилий, чтобы втянуть меня в расследование. По разным причинам я не хотел вмешиваться, но вашими стараниями ответственность легла на меня. И коли уж вы меня заполучили, то, боюсь, вам придется смириться с тем, как я веду дело. Надеюсь, я достаточно ясно выразился.
Несколько секунд Хилари молча смотрел на Аллейна, а затем его причудливое лицо расплылось в улыбке.
— Как вы умеете осадить! — восхитился он. — Разумеется, вы правы. Я веду себя отвратительно. Дорогой мой, поверьте, на самом деле мне очень стыдно и я действительно страшно рад, что расследование в ваших руках. Каюсь, каюсь! — воскликнул Хилари и, сцепив ладони, добавил с решительным видом: — Что ж, чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. Отправляемся на поиски дяди Прыга?
Но полковника не было нужды разыскивать. Он взволнованно шел по коридору, преследуемый по пятам женой, оба были в халатах.
— Вот вы где! — сказал полковник. — Так его нашли? Нашли беднягу Молта?
— Входите, дядюшка, — пригласил Хилари. — Тетушка… и вы тоже.
Супруги вошли. Увидев Аллейна и Фокса, они на секунду опешили, затем поздоровались и одновременно обернулись к Хилари.
— Говори же наконец, — потребовала миссис Форестер. — Его нашли?
— Откуда вы знаете? Да, — ответил Хилари, — нашли.
— Он?..
— Да, боюсь, что так, дядя Прыг. Мне ужасно жаль.
— Тебе лучше присесть, Род. Хилари, твоему дяде лучше сесть.
Полковник Форестер обернулся к Аллейну:
— Пожалуйста, расскажите, что именно произошло. Я хочу знать все подробности.
— Не подчиниться ли вам, сэр, и сесть? Двумя словами тут не отделаешься.
Полковник сделал нетерпеливый жест, но опустился на стул, придвинутый Хилари. Его жена отошла к окну, сложила руки на груди и, пока Аллейн рассказывал, не сводила глаз с пейзажа за окном. Хилари уселся на свою величественную кровать, а Фокс, по своему обыкновению, сделался невидимым и неслышимым.
Аллейн подробно рассказал о том, как было найдено тело Молта, и, побуждаемый на удивление краткими и дельными вопросами полковника, поведал также о событиях, предшествовавших находке. Рассказывая, Аллейн чувствовал, как в его слушателях нарастает напряжение: по их неподвижности, по тяжелому молчанию миссис Форестер, отрешенному спокойствию полковника и крайней сосредоточенности Хилари.
Когда он закончил, все долго молчали. А затем, не поворачивая головы и не меняя позы, миссис Форестер произнесла:
— Что ж, Хилари, твой эксперимент закончился так, как и следовало ожидать, — бедой.
Аллейн ожидал возражений если не от полковника, то по крайней мере от Хилари. Но Хилари, сидя на роскошной постели, остался нем, полковник же, помолчав, обернулся к нему и сказал:
— Прости, старина. Но так оно и случилось. Не повезло. Мой бедный старый Молт… — Голос полковника дрогнул. — Так уж случилось.
— Если я правильно понял, вы все полагаете, что виновен кто-то из слуг? — спросил Аллейн.
Они слегка пошевелились, ровно настолько, чтобы взглянуть на него.
— Не стоит перечить здравому смыслу, Аллейн, — вздохнул полковник. — О человеке лучше всего судить по его прошлому. Тогда не ошибешься.
— Дядя Прыг, как бы я хотел думать, что вы не правы.
— Знаю, мой мальчик. Знаю.
— Вопрос в том, — пожелала уточнить миссис Форестер, — который из них?
Хилари взмахнул руками, а затем уткнулся лицом в ладони.
— Перестань! — одернула его тетка. — Не разыгрывай трагедию, Хилари.
— Нет, Тру! Ты несправедлива. Он ничего не разыгрывает. Он разочарован.
— Горько, — отозвался Хилари.
— Но с другой стороны, — продолжала миссис Форестер развивать свою мысль, — важнее, кто не виноват. Лично я думаю, что они все были в сговоре за возможным исключением сумасшедшего. — Старая дама слегка повернула голову. — Полиция придерживается той же точки зрения? — спросила она через плечо.
— Нет, — мягко ответил Аллейн.
— Нет! Что значит ваше «нет»?
— Я не думаю, что слуги сговорились убить Молта. Я лишь полагаю, что они, за исключением Найджела, сговорились избавиться от тела, потому что понимали, что их заподозрят. Кажется, они не были вовсе не правы. Хотя их действия иначе как идиотскими назвать нельзя.
