— Не только что предполагаю, но даже уверен в этом, — ответил Холмс.
— Но каким образом?
— Очень просто. Лишь только завязалась перестрелка и я ранил его, как он тотчас же поспешил скрыться. Этот опытный каторжник, семнадцать раз бегавший с каторги и из разных тюрем, прекрасно понимал, что мы выйдем победителями из начатой борьбы. Кроме того, он видел, как валятся его товарищи один за другим, но не растерялся подобно им. Несмотря на раны, он поспешил скрыться. Но первым делом направился на ближайшую станцию из тех «семи грехов», на которых братья — разбойники были содержателями станций. Пока мы возились с трофеями нашей победы, он поочередно переходил от одной из этих станций к другой, конечно, все их ограбил и, чтобы не оставить от них никакого следа, сжег их. Нет никакого сомнения, что этот знаменитый разбойник знает тайгу как свои пять пальцев, знает в ней укромные места и успел перенести в одно из этих мест добытое таким путем богатство.
Веретенюк, все время слушавший рассказ Холмса с напряженным вниманием, вдруг воскликнул:
— А уж что верно, то верно. А мы — то, дураки, тут и бога и черта приплели.
Холмс весело рассмеялся.
— Да, дорогие друзья. Дело это гораздо проще, чем казалось вам с самого начала. И теперь, я надеюсь, последний негодяй из этой шайки не так — то легко минует моих рук.
— Но странно, зачем Мухе опять понадобилось оставаться здесь, именно в том самом почти месте, где его чуть было не постигла смерть, — сказал я.
— Самый обыкновенный инстинкт разбойничий, — ответил Холмс. — Сибирь велика и обширна, и многочисленная полиция вряд ли будет несколько раз возвращаться на одно и то же место для розысков одного и того же преступника. Кроме того, чаще всего бывает так, что преступник никогда не засиживается особенно долго на одном месте и старается уйти оттуда, где его постигла неудача. Таким образом, сделав долгий и трудный круг и возвратившись на старое место, на котором, как всем известно, не было ни деревень, ни поселков поблизости и около которого окончательно разорены разбойничьи гнезда, он почти гарантировал свою дальнейшую безопасность.
— Но ведь по этому месту проходит тропа, ведущая на Крестовый прииск.
— Ну, и что же.
— Его могли заметить приисковые рабочие.
— Вот для этого — то им и предпринята та своеобразная система мистифицировать людей, которую мы наблюдали в течение нескольких ночей. Конечно, он не надеялся испугать своими простыми средствами интеллигентного человека, но на некультурную массу его прием подействовал, и это вы видели на примере хотя бы с Веретенюком.
Холмс на минуту замолк и, несколько раз затянувшись сигарой, продолжал:
— Вероятно, эти скелеты принадлежат его прежним товарищам или тем из убитых, которые пали их жертвой. Собрать скелет не представляет собой никакой трудности, а сделать его светящимся уже окончательно нетрудно. Стоит только добыть фосфору и намазать им, чтобы они светились по ночам тем голубоватым дымящимся светом, который вы наблюдали эти ночи.
— А ведь и верно, — воскликнул Веретенюк.
— То — то оно и есть, — рассмеялся Холмс.
— Ну, а внизу же кто копошится? — спросил Веретенюк, видимо, заинтересованный этим рассказом.
— О, что касается этого существа, то я выяснил вполне его личность в первый же день после того, как увидел это явление.
— И именно?
— Вы помните, что с наступлением утра я ушел от вас на несколько часов. Я сделал это нарочно, как только увидел, что явление скрылось. Пройдя вперед, я по реву чудовища заключил, что быстро удаляется от меня, и поэтому смело продолжал идти вперед. Было светло и, делая круги, я оглядывал каждый шаг, каждую пядь земли.
Холмс рассмеялся и докончил:
— Его следы я нашел на земле; это было не что иное, как самый обыкновенный свежий медвежий помет. Бедный медведь подвергся участи скелета и, конечно, был так же вымазан фосфором, который и придавал ему этот странный сверхъестественный вид.
— Да неужели медведь? — воскликнул Веретенюк.
— Он сам, собственной персоной, — ответил Холмс. — Достопочтенный Муха, знающий хорошо тайгу, вероятно без труда изловил нескольких медвежат, которых и рассадил на цепях в разных сторонах от своего логовища. Возможно также, что этих медвежат только всего двое, и он их переводит с места на место, перетаскивая и свои скелеты для того, чтобы отовсюду устрашать смельчаков, которые бы вздумали приблизиться к тому месту, которое он избрал своей резиденцией.
— Действительно, история получается очень простая, — сказал я.
— Я знал ее почти всю заранее еще тогда, когда Веретенюк рассказал мне впервые свою легенду. Невозможно же, в самом деле, от меня требовать, чтобы я поверил в существование какой — то нечистой силы, окончательно преградившей доступ к Крестовому прииску. Муха сделал свое дело великолепно. Путем стараний в продолжение целого года он добился того, что стоустая молва вселила во всех уверенность, что это место нечисто и непроходимо для простого смертного. К тому же — эти необычайные для простого люда явления видели многие, и среди них, конечно, такие люди, которые вполне заслуживали доверия, и раз они говорили, что видели явление сами своими собственными глазами, остальные верили им беспрекословно, и не напади на эту легенду я, и Муха мог бы пользоваться еще долгое время свободой и полной безнаказанностью.
— Но ведь не может же он там сидеть безвыходно, — перебил я.
— Конечно, я в этом и не сомневаюсь. Время от времени он покидает свое жилье, может быть, бывает даже в городах, где закупает все для себя необходимое и сбывает понемногу награбленное золото, но весьма возможно также и то, что при нем есть и еще кто — нибудь, и именно поэтому — то мы и должны быть настороже и действовать с крайней осмотрительностью.
— А как вы предполагаете, дорогой Холмс, как велика может быть та площадь, которую Муха решил сделать заколдованной? — спросил я.
Холмс ответил не сразу.
Он достал свою записную книжку, долго высчитывал что — то карандашом и, наконец, ответил:
— По моему мнению, площадь эта не менее по крайней мере пяти квадратных верст.
— Итак, нам придется искать его на протяжении этой громадной площади.
— Не иначе.
— Ну, я думаю, что это займет у нас в тайге немало времени. И мы рискуем остаться без провизии.
— Это не совсем так, дорогой Ватсон, — ответил Холмс с улыбкой. — Нам вовсе незачем изучать каждую пядь земли. Достаточно обойти кругом это место, заметить где — нибудь медвежьи или человеческие следы и по ним нам нетрудно будет добраться и до самой берлоги разбойника.
Разговаривая таким образом, мы все время подвигались вперед по бесконечной тайге.
Время летело незаметно.
Два раза мы останавливались, чтобы удовлетворить свой аппетит, но отдыхи наши были очень коротки.
Когда, по расчету Холмса, до заколдованной площади оставалось не более двух — трех верст, мы сделали большой привал.
Тут мы ночевали.
А на следующий день, лишь только взошло солнце, мы отправились дальше.
Пройдя версты три, Холмс повернул направо, и мы стали давать широкий круг.
Часа два, а может быть, и немного больше, мы шли, не замечая ничего.
Но вот, наконец, Холмс остановился и, указывая рукой себе под ноги, произнес:
— Взгляните сюда, господа.
На земле под нашими ногами лежала кучка медвежьего помета, от которой в глубь тайги уходил едва заметный след, который можно было уловить по вытоптанной траве.
Кое — где попадался переломленный кустарник.
— Теперь, господа, я попрошу вас соблюдать крайнюю осторожность, — шепнул Холмс.
Но его предостережение было совершенно излишне.
Мы и сами сознавали серьезность положения и двигались так осторожно, что сухой валежник не издавал под нашими ногами никакого хруста.
След вел почти напрямик.
Холмс, шедший впереди, согнувшись над следом, пройдя версты две, остановился.
— А вот и другой, — шепнул он, указывая на след, соединившийся с первым и шедший сбоку.
С места соединения следов пошла уже сильно натоптанная дорожка.
По дороге мы перешли ручей.
На берегу этого ручья мы заметили, что трава на земле смята сильнее, словно по ней кто — нибудь катался.
— А вот здесь милый Муха отдыхал со своими питомцами, — проговорил Холмс. — Теперь он должен быть недалеко уже отсюда. Однако мне было бы очень интересно знать, находится ли он здесь один или с ним живет еще кто — нибудь.
— Ну, уж этого я, право, не знаю, — ответил я. — Но неужели же вы в самом деле решаетесь на нападения, не зная даже сил неприятеля?
— На этот вопрос я не могу еще вам ответить положительно, дорогой Ватсон, но во всяком случае я думаю, что это будет виднее, когда мы ближе подойдем к цели.
