— Он боится, как бы вы сгоряча не сделали ставку его деньгами, — пошутила Делла.
— Все это очень странно, — заключил Мейсон.
— О! — воскликнула Делла Стрит. — Появились новые данные. Ставки снизились: восемнадцать к одному… Даже еще ниже: пятнадцать к одному. Не понимаю, как можно делать ставки на лошадь с таким именем. Этого можно ожидать только от тех, кто попался на Фунте Стерлингов, который так опозорился.
— Итак, мы спрячем деньги в сейф… — начал Мейсон.
— А мы разве не досмотрим заезд до конца? — Делла явно вошла в азарт.
— Конечно, досмотрим, — заверил ее Мейсон. — Мне совсем не хочется, чтобы ты нанимала адвоката, который бы получал деньги по твоему билету.
Делла Стрит засмеялась.
Мейсон протянул ей билеты.
— А теперь давай во все глаза наблюдать за нашей лошадью, болеть за нее и желать ей победы.
— Он здесь! — Делла Стрит наклонилась к Мейсону. — И с ним еще двое.
Мейсон бросил взгляд через плечо.
— Вероятно, подкрепление, — заметил он.
— Что он может сделать?
— Ничего.
— А что, если это действительно казенные деньги?
— Мы об этом ничего не знаем. Собственно говоря, этого никто не знает. Билеты опознавать нельзя. Конечно, кассир может вспомнить, кто сделал такие крупные ставки. Это не исключено. Но он не в состоянии опознать деньги.
— А если все-таки выяснится, что человек, сделавший эти ставки, растратил казенные деньги? — поинтересовалась Делла.
— Тогда им нужно будет доказать, что он купил билеты на казенные деньги, затем обратился ко мне, а я действовал в качестве его посредника или знал, что это казенные деньги. Чтобы получить эти деньги, им придется обратиться в суд.
— А если бы они вас арестовали, деньги были бы конфискованы? поинтересовалась Делла.
— Если бы это случилось, — ответил Мейсон, — Фремонт, кто бы он ни был, понял бы, что поторопился. Ведь перед ним встали бы те же самые проблемы, с одной разницей: появилось бы уголовное дело. И тогда его заявлений будет недостаточно, ему придется представить неопровержимые доказательства по всем пунктам… О, Делла, смотри: они скачут.
— Какая наша?
— Номер пять.
— О! Она идет четвертой. Отстает. Уже пятая. Боже! С таким именем! Она не…
— Не торопись, — перебил ее Мейсон. — Лошадь выходит вперед. Она уже третья!
— Должна бы выступать лучше: ведь я сделала на нее ставку… Смотрите: лошади делают круг, наша приближается ко второй…
— Давай, давай, номер пять! — вдруг закричал Мейсон. Фальшивомонетчик на дюйм приблизился к лошади, бегущей второй, затем к фавориту, и они трое тесной группой вышли на финишную прямую. На мгновение все затаили дыхание, и потом сотни голосов раздались в поддержку фаворита.
Делла вскочила на сиденье, положила руки на плечи Мейсона и закричала:
— Давай, давай, давай! Ой, шеф, кажется, это она… Увы, нет!
Она разочарованно опустилась на место.
— Господи, ну почему я не поставила два доллара на лошадь, которая бежала второй! Я могла бы выиграть…
— Это «плотный» финиш, — сказал Мейсон. — Они должны проявить пленку.
— Сколько времени это займет?
— Немного. Давай пробираться к выходу. Как только услышим результаты, сразу направимся к кассе.
— Вы считаете, у нас есть шанс?
— И неплохой, — ответил Мейсон. — По крайней мере — не потерять деньги.
— Шанс не потерять деньги при ставках пятнадцать к одному, — протянула Делла. — Это что-то. Почему бы нам не остаться до конца? Может быть, мы…
— Ты забываешь, что мы здесь по делу. Начинаешь входить во вкус.
Они направились к выходу.
— Вас уже поджидают, — шепнула Делла.
Из группки людей выдвинулся Марвин Фремонт.
— Вы посоветовали мне взять адвоката. Вот он!
— Я Баннистер Даулинг, мистер Мейсон, представляю Марвина Фремонта.
— Отлично! Вы ему понадобитесь.
— А это — Морей Хоубарт из детективного агентства Хоубарта, — представил Даулинг второго мужчину.
— Частный детектив? — спросил Мейсон.
— Да, — подтвердил Хоубарт.
— Что ж… В моем распоряжении всего лишь несколько минут. Что вам угодно?
— Деньги, — ответил Хоубарт. — И сейчас же, мистер Мейсон. — У вас деньги, которые принадлежат моему клиенту, — пояснил Даулинг.
— Почему вы считаете, что они принадлежат вашему клиенту? — спросил Мейсон.
— Этими деньгами были вчера сделаны ставки.
— На какую лошадь?
— На Пехотинца.
— И поэтому они принадлежат Марвину Фремонту? — поинтересовался Мейсон.
— Постараемся понять друг друга, Мейсон, — сказал Даулинг. — Родни Бэнкс растратил деньги моего клиента. Его же деньгами сделал рискованную ставку. У него была недостача, и он хотел ее погасить. Эти ставки были для него единственным шансом… Но его проступок был обнаружен… Полицейский застукал его у окошка для ставок в пятьдесят долларов, когда он собирался получить деньги за Пехотинца. Подозреваем, что он сделал и другие ставки.
— Что же, по-вашему, он сделал с билетами? — спросил Мейсон.
— Он передал их сообщнику, который, в свою очередь, передал их вам, ответил Даулинг.
— А кто его сообщник?
— Его сестра. Ее видели у окошка для ставок в сто долларов.
— Почему вы ее не арестовали?
— Потому что она не пришла за выигрышем. Арест брата напугал ее. Она скрылась.
— Вы можете опознать деньги, которые она использовала для ставок? поинтересовался Мейсон.
— Не все… Не все банкноты помечены…
— Все это весьма интересно, — заметил Мейсон. — Не могу понять только, какое отношение это имеет ко мне?
— Если это казенные деньги, — ответил Даулинг, — то Бэнкс не имеет права на них, а также на деньги, которые он выиграл на ипподроме. Автоматически они становятся собственностью его клиента.
— Складывается весьма любопытная ситуация, — резюмировал Мейсон. Хотелось бы уточнить кое-что. Я правильно вас понял: Бэнкс растратил казенные деньги?
— Да.
— Могли бы деньги, выигранные на ипподроме, покрыть недостачу?
— Думаю, — ответил Даулинг, — я не нарушу доверия моего клиента, если скажу, что эта сумма значительно превышает растрату.
— Бэнкс находится в тюрьме?
— Он арестован по обвинению в растрате. Может быть выпущен до суда под залог в пять тысяч долларов. Пока он не внес требуемую сумму.
— Правильно я понял: растрата значительно меньше пяти тысяч долларов?
— Да.
— И вы не намерены позволить ему вернуть растраченные деньги?
— Конечно, нет! Это означало бы отказаться от судебного преследования за вознаграждение. Мой клиент хочет, чтобы Банке ответил за растрату.
— И в то же время ваш клиент намерен получить выигрыш.
— Безусловно, ведь эти деньги принадлежат моему клиенту.
— Очень любопытная теория… — протянул Мейсон. — Однако я ее не разделяю и…
— Тем не менее, может быть, вы скажете, каким образом эти билеты оказались у вас? — спросил Даулинг. В ответ Мейсон лишь слегка улыбнулся.
— Я хочу, чтобы вы нас правильно поняли, — продолжал Даулинг. — Мы откровенны с вами. Из профессиональной этики я предоставляю вам возможность для сотрудничества. Хотя, учитывая все вышеизложенное, вы можете быть квалифицированы как соучастник растраты и сообщник растратчика.
— Благодарю вас, — буркнул Мейсон. — Только вы напрасно затрудняете себя, пытаясь объяснить мне, что такое закон. У меня в офисе достаточно пособий по юриспруденции. Если я в чем-либо сомневаюсь, то всегда могу найти там ответ.
— Ну что ж, — рассердился Даулииг, — идите и уточните, когда человек может считаться соучастником. И не думайте, что если вы адвокат, то можете помогать растратчику казенных денег.
— Причина, по которой я порекомендовал вашему клиенту проконсультироваться у адвоката, — сказал Мейсон, — в том, что он в присутствии свидетелей позволил себе сделать клеветническое заявление. Он назвал меня продажным адвокатом и стряпчим по темным делам.
Даулинг взглянул на Фремонта.
— Это ложь! — заявил тот. — Это совсем не так. Мистер Мейсон не правильно меня понял. Я говорил о другом.., о других адвокатах.
— О мистере Даулинге? — съязвил Мейсон.
— Не попадитесь в ловушку, Фремонт, — вмешался Даулинг. — Лучше уж молчите! Вы уже достаточно наговорили.
— Даже слишком, — заметил Мейсон.
— У вас есть свидетели? — спросил Мейсона Даулинг.
— Мой секретарь и полицейский. Если не ошибаюсь, его зовут Сидней Бердетт.
— Его секретарь, — презрительно фыркнул Фремонт. — Она скажет все, что…
— Молчите! — приказал Даулинг.
— Почему? Пусть говорит, — сказал Мейсон. — Возможно, у моего секретаря тоже появится причина возбудить дело.
— Думаю, — предложил Даулинг, — мы продолжим этот разговор без моего клиента.
