Миссис Мидоус взяла конверт, довольно неохотно, как показалось дежурной сестре.
– Может быть, это нужно отдать в полицию...
– Полагаю, он хотел этого избежать. Конверт адресован вам и был всунут ему в портфель, где полиция искать бы не стала. Потому он и принес его сюда.
– Я спрашиваю себя, что с ним делать, – повторила миссис Мидоус, не отрывая глаз от конверта.
– Вы не намерены вначале прочитать?
– Пожалуй...
Она достала небольшой листок бумаги, и сестра заметила, как взгляд ее забегал по строчкам. Несколько секунд миссис Мидоус сидела со склоненной головой, потом закрыла лицо руками и ее щуплое тело затряслось от сдержанных рыданий.
– Ну тише, тише, – успокаивала сестра, поглаживая по плечу. – Не ваша вина, что несчастная лишилась рассудка.
Миссис Мидоус выпрямилась, ища платок.
– Так считают? – спросила она, стараясь взять себя в руки. – Все правда так думают?
В комнату заглянула санитарка, вызывая дежурную.
– Сейчас вернусь, – уверила та. – Это недолго.
– Я не могла бы увидеть Элен?
– Элен?
– Мою сестру. Элен Клементс. Она называла себя Траб, но настоящая фамилия ее Клементс.
– Подождите, пока я вернусь.
Миссис Мидоус кивнула и сестра поспешно вышла, довольная тем, что благодаря откровенности сестры мисс Траб стала хозяйкой положения. Бедная женщина! Как это ужасно – иметь подобного члена семьи! Дежурная впервые сталкивалась с кем-то из ближайших родственников убийцы и с самой убийцей – напомнила она себе с легкой нервной дрожью. Торопливо уладила дела и через несколько минут уже вернулась.
Миссис Мидоус она застала в коридоре, беседующую с дежурным констеблем. Тут ее вдруг охватил страх.
– А не опасно оставлять ее одну? – строго спросила она.
Констебль удивился.
– Не знаю, я не врач.
– Я не имела в виду ее состояние, – буркнула дежурная, рассерженная его непонятливостью. – Я думала о персонале. Не опасно оставлять его с глазу на глаз с ней?
Констебль покраснел. Он старательно придерживался данных инструкций. Ни разу не проговорился – не считая нескольких слов, которые вырвались сами в разговоре с Холмсом. Правда, и их хватило – видимо, все догадались. А может тут уже и газетчики вот-вот будут? Жаль, что она еще раз не переменила фамилию. " – Странно, – удивился он, – почему не использовать еще раз такую простую предосторожность. "
– Я рассказала сестре кое-что из истории Элен, – сказала миссис Мидоус своим мягким невозмутимым голосом. – Полагаю, это моя обязанность перед больницей.
Ее прекрасные глаза, обращенные к констеблю, наполнились слезами, которые уже текли по щекам. Тот почувствовал себя не в своей тарелке. Ах, эти женщины!
Он повернулся к медсестре:
– Мисс Траб, очевидно, спит. Санитарка обещала мне присмотреть за ней, пока я схожу попить чаю. И тогда миссис Мидоус...
– Услышав голос, – пояснила миссис Мидоус дежурной сестре, – я вышла, чтобы узнать, что случилось. Не думаю, чтобы тут, в больнице, знали подробности.
– Мистер Холмс, хозяин дома, все обстоятельно рассказал старшей сестре, а та повторила мне. Я рассказала бы вам, спроси вы меня об этом.
– Но вас же вызвали, – виновато возразила миссис Мидоус.
Констебль тем временем скрылся в кухне, где его ждал остывший чай.
– Может быть, вам хотелось бы взглянуть на сестру перед уходом? – холодно спросила дежурная, обиженная нарушением дисциплины. Ясно было, что миссис Мидоус измучена и хочет отдохнуть.
– Надеюсь, вам есть, где остановиться, – добавила она по пути в палату.
– Да, спасибо.
Войдя в палату, где лежала мисс Траб, они зашли за ширму. Пациентка была одна, лежала спокойно, дышала ровно. Была погружена в дрему, но не спала. Глаза ее, устремленные в пространство, словно с усилием задержались на лице медсестры.
– Мисс Траб, – сказала та, чувствуя, что ей немного не по себе, поскольку совершенно заурядный вид больной вызывал в ее воображении самые мелодраматические фантазии – к вам кто-то пришел, моя дорогая...
Она сама удивилась, что воспользовалась таким обычным, теплым словом по отношении к 1 такой 0 особе, но это вырвалось против ее воли. Отвернулась, чтобы пропустить миссис Мидоус, но та была уже внутри и медсестра не заметила внезапной перемены в лице мисс Траб. Но вдруг услышала, как та хрипло втянула воздух, и топливо обернувшись в сторону кровати увидела мисс Траб, опершуюся на локоть и поднятой другой рукой заслонившуюся от гостьи.
– Френсис! – шептала та, – Френсис! Ради Бога, оставь меня в покое! Ради Бога!..
Она упала на подушки. Подскочившая медсестра услышала за спиной всхлипывания миссис Мидоус:
– Бедная Элен! О, бедная Элен, зачем же ей жить дальше?
Рэй вовсе не был удивлен, когда, вернувшись из больницы домой, застал репортера одной из газет, старательно записывающего рассказ Мевис о странном поведении мисс Траб предыдущей ночью. Репортер, мужчина средних лет с худым лицом и поредевшими волосами, нервно вскочил с кресла, когда Рэй вошел в комнату.
– Этот мистер – из «Дневных сенсаций», – пояснила Мевис. – Я говорила, что не была здесь нынче утром, но он хочет знать все, что нам известно про мисс Траб.
– Зачем? – спросил Рэй.
– В интересах общества, – торопливо ответил репортер, пытаясь умаслить Рэя, выражение лица которого становилось все менее любезным.
– Интересы общества! Глупости! Сказали бы: для удовлетворения болезненного любопытства. Что ты ему наговорила? – повернулся он к Мевис с непривычно суровым видом.
– Правду, – вызывающе заявила та. Она не собиралась дать запугать себя при посторонних, даже Рэю.
– Так что смотрите, не переврите ее слова, – предостерег Рэй репортера, – и помните, что мы очень ценили мисс Траб. И у нас нет к ней претензий, несмотря на то, что она сделала.
– Но что она сделала? – раздраженно крикнула Мевис. – То он все делает какие-то намеки, теперь ты! Не знаю, как он может надеяться, что я помню, что было в газетах шестнадцать лет назад! Я говорила, что тогда мне было восемь лет и газеты меня не интересовали. Может, ты помнишь? Тебе-то было двенадцать!
– Не помню я никакой мисс Траб! Тогда меня интересовал только футбол. Но вот он, кажется, кое-что о ней знает, как и констебль в больнице. Тот утверждал, что им она известна больше пятнадцати лет. Ну и что с того? Наверняка она могла попасть в какие-то неприятности, но не у нас. Платила за квартиру аккуратно, и никогда не к чему нашему не притронулась. Ты обнаружила хоть раз какую-нибудь недостачу? – вдруг обратился он к Мевис.
– Разумеется нет. Заметь я что-то, тут же бы тебе сказала.
– Ну так что? – обратился Рэй к репортеру.
Газетчик, который до того успел поговорить с соседями Холмсов, отложил блокнот и встал. Мевис дала ему достаточно материалов для статьи. Кое-что подтвердил и Рэй. Теперь он мог смело взять за отправной пункт историйку о «невинных жертвах». Пора возвращаться и браться за статью. Материал пойдет на первую полосу, и нужно поспешить. Вот только снимок...
Он подошел к открытому окну, выходившему в сад, махнув рукой в сторону роз на измятом газоне.
– Здесь хорошо, – заметил он.
Потом обернулся. Спрятавшийся за живой изгородью фоторепортер передвинулся в сторону входных дверей.
– Мне пора, – заявил репортер. – Спасибо за помощь.
– Но вы ничего не рассказали нам про мисс Траб, – запротестовал Рэй.
– А вы купите утром газету, – посоветовал репортер, многозначительно подмигнув. Все прошло прекрасно. Еще вот только снимок...
Рэй распахнул дверь. Мевис стояла сзади. Они явно не намеревались проводить его до ворот. Репортер вышел со словами:
– Еще вот что, мистер Холмс...
Сказал он это так тихо, что Рэй не расслышал.
– Простите? – переспросил он от двери.
Репортер продолжал что-то бормотать, и Рэй шагнул за ним, пытаясь понять, что происходит. Мевис заколебалась, но ей вдруг показалось, что Джой заплакала и она кинулась наверх. Когда вдруг пронзительно сверкнула вспышка, она подумала, что это молния. Но тут же с грохотом захлопнулась дверь и она услышала взбешенный голос Рэя:
– Мерзавец чертов! Хорошо, что ты осталась внутри. Но все равно у него ничего не вышло!
И в самом деле, снимок не получился. Репортер рассчитывал заполучить фото двух перепуганных молодых лиц, ошеломленных внезапной вспышкой. Под таким снимком можно было бы написать: «Это ужасно! Если бы не вернулись вовремя!» или «Мое дитя! Одно с ней в доме!» или что-то еще в том же роде. Но на пленке виден был только сам тощий репортер и плечи Рэя, поспешившего отвернуться. Все впустую.
Холмсы как правило не читали «Дневных сенсаций», но на следующий день Рэй купил газету по пути на работу, а Мевискогда отправилась за покупками. И оба были поражены тем, что прочитали. Во время ленча Рэй позвонил домой и по голосу узнал, что Мевис плакала.
