— С вами говорят по поручению группы туристов, приехавших в Токио из префектуры Гифу. У нас один человек внезапно заболел. Мы бы хотели отправить его на носилках. Наш поезд отправляется из Токио в тринадцать часов тридцать минут. Не могли бы вы нам помочь?
— А в чем именно? — спросил дежурный.
— Ну, скажем, отправить нас спальным вагоном третьего класса.
— Спальным вагоном не получится. Билеты в спальный вагон продаются за неделю, ни одного уже нет. А чем он заболел?
— Язва желудка. Моментально стало плохо, как его теперь доставишь? А в больницу положить и самим домой ехать тоже не годится. Вот положение.
Тогда дежурный попросил немного подождать и пошел посоветоваться к начальнику вокзала.
— Спального вагона все-таки нет. А что, если вы положите его на сиденье в обычном вагоне, а кто-нибудь будет его сопровождать?
Когда дежурный сделал такое предложение, на том конце провода ненадолго замолчали.
— Придется сделать так. Но вот еще что. Если вносить носилки через обычный вход на станцию, другие пассажиры еще невесть что подумают. Нельзя ли воспользоваться каким-нибудь другим входом?
Надо сказать, что и прежде на станцию случалось проносить носилки с больными.
— Ну что ж, можете воспользоваться воротами багажного отделения, что рядом с центральным входом. Они расположены в подземном переходе, — предложил дежурный обычный для такого случая вариант.
— Ворота багажного отделения? — уточнил собеседник.
— Да. Пусть кто-нибудь перед отправкой поезда приедет сюда и предупредит нас.
— Я вас понял.
На этом телефонный разговор закончился.
В тринадцать часов тридцать минут отправлялся следующий до Сасэбо экспресс «Западное море». После одиннадцати перед окошком пассажирского дежурного по станции появился полный, средних лет мужчина.
— Я звонил вам сегодня утром по поводу носилок с больным, — сказал он. На рукаве его неказистого костюма висела повязка с надписью: «Синъэнкай».
Дежурный стал расспрашивать, что же случилось, и мужчина рассказал следующее:
— Я — настоятель буддийского храма Синъэндзи в Гифу. Собрал своих активных прихожан, членов буддийской общины при храме, и привез на экскурсию в Токио. «Синъэнкай» — это название нашего религиозного общества. Но, к несчастью, у одного из прихожан в гостинице началась кровавая рвота, мы пригласили врача, и он определил язву желудка. Мы не можем положить его здесь в больницу и решили все вместе отвезти его домой. Во всяком случае, врач прописал ему максимальный покой. Он очень слаб, так что мы хотим внести его в поезд на носилках. Извините, что причиняем вам беспокойство, но помогите нам по возможности.
Мужчина выглядел совсем как священник, и говорить он тоже явно умел.
— Понятно. Носилки можете внести через ворота багажного отделения, как мы и договаривались по телефону, — сказал дежурный. — Значит, я свяжусь со станцией Гифу. Поезд прибудет туда в девятнадцать часов пятьдесят две минуты.
Настоятель храма Синъэндзи поблагодарил дежурного и вышел.
Примерно за два часа до отправления экспресса «Западное море» у контрольного входа выстроилась очередь из пассажиров. Человек двадцать в самом начале этой очереди составляли мужчины с нарукавными повязками «Синъэнкай». Они расселись на чемоданах в ожидании посадки. Привычная картинка, которую приходится наблюдать на столичных вокзалах: провинциалы ждут возвращения домой.
Ничего особенного в них не было. Группа эта была обычной на вид, разве что в ней отсутствовали женщины и старики. Но даже если на это обратить внимание, что уж тут такого?
Когда время приблизилось к тринадцати часам, открыли контрольный вход. Очередь, изнывавшая от долгого и томительного ожидания, наконец смогла подняться по лестнице на платформу. Те, кто был впереди, имели теперь возможность вознаградить себя за терпение и выбрать места по вкусу, насладившись своей привилегией. Те, кто был сзади, нервничали, достанутся ли свободные места.
Группа с нарукавными повязками «Синъэнкай» находилась в начале очереди. Они не торопясь зашли в один из вагонов третьего класса и организованно расселись. При этом четыре места рядом оказались свободными. Но когда опоздавшие пассажиры кидались было на эти места, сидевший по соседству мужчина с повязкой останавливал их:
— Нет, здесь занято.
В доказательство этого на синее сиденье была положена свернутая газета. А тот, кому заняли место, двигался в этот момент по подземному переходу к воротам багажного отделения. Двое мужчин все с теми же нарукавными повязками с видимым усилием тащили носилки На носилках лежал больной, укрытый до самых глаз шерстяным одеялом. Глаза были прикрыты. Перед носилками шел один из дежурных по станции, показывая дорогу к вагону.
Когда носилки появились на платформе, трое или четверо пассажиров, увидев их в окно, выскочили из вагона, чтобы помочь тащить. Вчетвером носилки с трудом занесли в вагон. Бережно, чтобы не причинить вреда спящему больному, его перенесли с носилок на специально занятое сиденье. Под голову ему подсунули надувную подушку. Шерстяное одеяло все так же прикрывало его до носа.
Пришел главный кондуктор. Оглядел больного:
— До Гифу дотянет?
— Дотянет, — ответил ему мужчина средних лет, представившийся настоятелем храма Синъэндзи. — Ему стало легче, вот он и заснул. Вы уж извините за беспокойство. Мы тут как-нибудь поухаживаем за ним.
— Да уж смотрите, — сказал кондуктор и торопливо ушел.
Другие пассажиры поначалу глаз не могли оторвать от этой компании с больным, но когда поезд тронулся, занялись каждый своим делом.
В назначенное время, двадцать восьмого апреля, в три часа сорок минут пополудни, точно по расписанию, экспресс «Западное море», в вагоне которого лежал больной, миновал станцию в префектуре Сидзуока. Это как раз был тот час, когда автомобиль с Тацуо и Тамура мчался в район Готанда, направляясь к дому стюардессы Танака Митико.
3
С проспекта, вдоль которого в Нихон-Эноки ходил местный трамвай, машина въехала в квартальчик, состоящий из узких переулков. Водитель лавировал по ним в поисках нужного номера дома. Наконец он остановился на углу возле питейной лавки.
— Где-то здесь. — Водитель навел справки в кабачке и, вернувшись, открыл дверь.
Дом Танака Митико оказался третьим от угла. Из-за черного забора выглядывал декоративный кустарник.
Когда Тамура предъявил визитную карточку журналиста из газеты, родители девушки, встретившие их, слегка всполошились:
— Что-то случилось?
— Нет, ничего. Я только хотел немного порасспросить Митико-сан о пассажирах, летевших в самолете. Она дома?
— Да. Будьте добры, проходите.
— Нет, давайте прямо здесь. Она ведь отдыхает.
Тамура и Тацуо присели в узкой прихожей.
Вошла Танака Митико. У нее была короткая стрижка, и выглядела она года на двадцать три — двадцать четыре. На лице — заученная улыбка стюардессы.
— Меня зовут Танака Митико, — бойко произнесла она.
— Извините, что потревожили вас. — Тамура поправил очки и торопливо раскрыл записную книжку. — Вы ведь летали вчера последним рейсом в Нагоя?
— Да, я обслуживала этот рейс.
— Хочу вас спросить о пассажирах этого рейса.
— Хорошо.
— Не помните ли вы этих двоих?
В записной книжке были подчеркнуты красным фамилии Такахаси Кэйити и Маэда Канэо.
Танака Митико мельком взглянула на них большими глазами, но взгляд ее остался безучастным.
— Может, они и летели этим рейсом, но я ведь не имею понятия о том, кто мои пассажиры. Так что ничего не могу сказать.
— Как же это? — Тамура от удивления широко раскрыл глаза. — Разве вы не сличаете в самолете билеты?
— Нет, я этого не делаю, — с улыбкой ответила Митико. — У меня есть копия списка пассажиров, где значатся их имена. Но я не сличаю по списку, кто есть кто. Я только подсчитываю общее число пассажиров, и все.
— Ах, вот оно что.
Тамура был разочарован.
— Но вам в самолете достаточно приходится общаться с пассажирами?
— Да. Я ведь обслуживаю их. Раздаю конфетки, разношу чай.
— Не обратили ли вы внимания на странное поведение какого-нибудь мужчины?
Митико задумалась.
— Ну-у…
— Попробуйте вспомнить. Это ведь было только вчера. Может, что-то вспомнится, — подсказывал Тамура. Ему отчаянно хотелось получить от стюардессы хоть какую-нибудь зацепку.
— Нет, ничего особенного не осталось в памяти, — ответила Митико, поразмыслив.
«Нельзя на этом успокоиться, надо ее еще порасспрашивать», — подумал Тацуо.
— Этот пассажир — мужчина лет тридцати. Таких там было несколько человек.
