Лион!.. Мы не могли спать и вышли из вагона, вспоминая о том, как несколько дней назад проезжали эти места, спеша на помощь к несчастной женщине… Мы погрузились мысленно в драму… Теперь Рультабий говорит… говорит… очевидно, стараясь заглушить в себе душевную муку, заставляющую его плакать часами напролет, как мальчишку…
– Вы знаете, дорогой мой, этот Бриньоль оказался порядочным негодяем! — говорит он мне с некоторым упреком, как будто я когда-нибудь считал этого разбойника честным.
И Рультабий рассказывает мне обо всем. Ларсану пришлось придумать родственника Дарзака, чтобы запрятать последнего в сумасшедший дом! Он наткнулся на Бриньоля, и негодяи сразу же нашли общий язык. Известно, как нетрудно, даже в наше время, запереть кого бы то ни было в доме для умалишенных. Желания родственника и подписи врача достаточно во Франции, как это ни неправдоподобно, для осуществления такого гнусного плана. Подпись Ларсан с легкостью подделал, а Бриньоль за хорошее вознаграждение взял на себя остальное. Приезд Бриньоля в Париж входил в планы Ларсана, намеревавшегося занять место Дарзака до женитьбы. Несчастный случай, испортивший Дарзаку зрение, как я и сам предполагал, не был случайностью. Это сделалось для того, чтобы Ларсан, заняв место Дарзака, имел оправдание тому, что носит темные очки или в крайнем случае — так как не всегда же было удобно носить очки — право избегать яркого освещения!
Поездка Дарзака на юг облегчила осуществление адского замысла. Лишь в конце своего пребывания в Сан-Ремо Дарзак был упрятан в сумасшедший дом благодаря стараниям Ларсана, не перестававшего следить за каждым его шагом. Само собой разумеется, что он воспользовался помощью той «полиции», которая не имеет ничего общего с полицией официальной и к которой семьи прибегают в самых щепетильных случаях, требующих молчания и быстроты исполнения… В один прекрасный день, когда Дарзак совершал прогулку по горам… Дом для умалишенных находился как раз на горе, у самой итальянской границы… Все было давно уже подготовлено к приему несчастного, так как Бриньоль еще перед отъездом в Париж условился об этом с директором лечебницы и предъявил ему докторское свидетельство, подписанное Ларсаном… Бывают директора, очень нетребовательные в смысле излишних расспросов, лишь бы соблюдались формальности… и была внесена плата… И так дело было быстро улажено.
– Но каким образом вы узнали все это? — спросил я Рультабия.
– Вы помните, мой друг, — ответил мне репортер, — тот маленький клочок бумажки, который вы принесли мне в форт Геркулес в тот день, когда, не предупредив меня, выследили Бриньоля, приехавшего подышать южным воздухом. Этот клочок бланка Сорбонны, на котором сохранились два слога: «бонне», послужил мне путеводной нитью. Также неоценимыми для меня были условия, при которых вы нашли его, следуя за Ларсаном и Бриньолем. А место, где он был обронен, явилось для меня почти откровением, когда я пустился на розыски настоящего Дарзака, убедившись, что именно он был тем лишним трупом, вынесенным в мешке!..
И Рультабий последовательно объяснил мне, как он дошел до разгадки тайны, остававшейся непостижимой для нас до самого конца. Точкой отправления послужило то открытие, насколько быстро высыхает краска, а затем уже и второе потрясающее откровение, ставшее для Рультабия лучом света во мраке, когда он понял, что одно из двух проявлений Дарзака лгало. Бернье, допрошенный Рультабием до возвращения человека, увезшего мешок, открыл ложь того, кого все принимали за Дарзака. Последний прикидывался удивленным перед Бернье! Он не сказал Бернье, что Дарзак, которому Бернье открывал дверь в пять часов, был вовсе не он. Он скрыл это другое проявление Дарзака, что могло быть для него выгодно лишь в том случае, если оно было истинно! Рультабий ослеплен этим, он потрясен… ему почти делается дурно… он дрожит!.. Но, может быть, надеется он, может быть, Бернье ошибся, может быть, он плохо понял слова удивления Дарзака… Рультабий сам спросит Дарзака, и тогда будет видно!.. Ах, хоть бы он поскорее вернулся!.. Замкнуть круг предстоит самому Дарзаку!.. С каким нетерпением Рультабий ожидает его возвращения!.. А когда тот возвращается, как жадно хватается он за эту последнюю надежду! «Видели ли вы лицо этого человека, убитого человека?» — спрашивает он у Дарзака и, получив в ответ: «Нет!» — не скрывает своей радости… Ведь Ларсану ничего не стоило ответить: «Да, я видел! Это действительно лицо Ларсана!..» Молодой человек не понял, что в этом проявилась особая хитрость негодяя, намеренная оговорка, входившая в его роль: настоящий Дарзак не поступил бы иначе! Он постарался бы отделаться от ужасной ноши, не разглядывая ее… Но что значили все хитросплетения Ларсана против рассуждений Рультабия?.. Лже-Дарзак, отвечая на поставленные Рультабием точные вопросы, замыкает круг. Он лжет!.. Рультабий теперь знает!.. Но что предпринять?.. Сейчас же разоблачить Ларсана, который, быть может, выскользнет из его рук? Нанести страшный удар своей матери, которая еще не знает, что ее муж — Ларсан и что она помогла убить Дарзака? Нет-нет! Ему необходимо подумать, сопоставить. Он хочет действовать наверняка. Он требует двадцать четыре часа… Ради безопасности дамы в черном он поселяет ее в помещение профессора Станжерсона и заставляет ее дать клятву не выходить из замка до его возвращения. Он обманывает Ларсана, убедив его, что непоколебимо убежден в виновности старого Боба. И так как Уолтер возвращается в замок с пустым мешком… он не теряет еще надежды найти Дарзака живым! Итак, Рультабий пускается на поиски… У него остался револьвер Дарзака, потерянный последним в Квадратной башне… совершенно новый револьвер того типа, который он заметил уже в окне одного из оружейных магазинов Ментоны… Он идет к оружейнику, показывает ему револьвер и выясняет, что этот револьвер был куплен накануне утром человеком в мягкой шляпе, сером широком пальто и с большой бородой… Тут же этот след теряется, но Рультабий, не тратя времени, бросается по другому следу, который привел Уолтера в Кастильон. Здесь Рультабий делает то, чего не сделал Уолтер. Последний, найдя мешок, ограничился этим и поспешил вернуться в форт Геркулес. Рультабий же продолжал идти по следу и нашел, что этот след — колея английского шарабана — вместо того чтобы, обогнув Кастильонскую впадину, спуститься к Ментоне, спускался по противоположному склону горы к Соспелю. Соспель! Разве Бриньоль не остановился также в Соспеле? Бриньоль!.. Рультабий вспомнил о моем путешествии. Для чего Бриньолю быть в Соспеле?.. Его присутствие должно быть связано с событиями в замке. С другой стороны, исчезновение и затем появление настоящего Дарзака доказывали, что здесь имело место насильственное лишение свободы… Но где?.. Бриньоль, действовавший заодно с Ларсаном, конечно, недаром совершил свое путешествие из Парижа! Быть может, он явился для того, чтобы в этот опасный момент следить за узником!.. Раздумывая таким образом и логически развивая свою мысль, Рультабий расспросил хозяина гостиницы возле Кастильонского туннеля; последний признался, что его сильно заинтриговал зашедший к нему накануне господин, чьи приметы удивительно совпадали с приметами покупателя в оружейном магазине. Господин попросил пить, казался страшно возбужденным и держал себя так странно, что его можно было принять за сбежавшего из сумасшедшего дома… Последние слова обожгли Рультабия, однако он не подал вида и безразличным тоном спросил: «Разве у вас есть здесь сумасшедший дом?» — «Как же, — ответил хозяин гостиницы, — лечебница на горе Барбонне». Тут-то объяснились то слоги «бонне», написанные на клочке бланка… С той минуты Рультабий уже не сомневался, что настоящий Дарзак был запрятан лже-Дарзаком под видом умалишенного в лечебницу на горе Барбонне. Он вскочил в экипаж и приказал везти себя в Соспель у подножия горы. Он рисковал встретить Бриньоля, однако не увидел его и немедленно отправился в лечебницу. Он решил выяснить все во что бы то ни стало. Пользуясь своим званием репортера газеты «Эпок», он сумеет заставить говорить директора этого сумасшедшего дома под тем предлогом, что готовит материал для профессоров Сорбонны… И, может быть, ему удастся узнать, что случилось в конце концов с Робером Дарзаком, ибо, раз мешок был найден пустым, раз следы английского шарабана вели в Соспель, где, впрочем, и терялись… раз Ларсан не нашел нужным отделаться от Дарзака, бросив мешок в Кастильонскую впадину, он, может быть, решил отвезти его в лечебницу! Обдумывая это, Рультабий пришел к выводу, что, действительно, живой Дарзак был гораздо полезнее Ларсану, чем Дарзак мертвый!.. Он мог служить для него залогом, когда Матильда откроет подлог! Этот залог делал его хозяином положения и мог заставить ее пойти на все уступки. Если бы Дарзак умер, Матильда убила бы Ларсана своими руками или предала его в руки полиции!
