Сэр Эрнест, однако, был не так оптимистичен.
– Посмотрим еще, дружище, что скажет тот парень из полиции, – предостерег он. – В нашей истории, знаете ли, зияют приличные дыры, а полицейские мастаки, когда нужно разорвать их пошире.
– Напрасно мы пригласили его выступить на процессе, – встревожился мистер Тодхантер.
– Нет, это мы сделали правильно. Иначе, если бы вас признали виновным, вердикт стал бы поводом для апелляции – на том основании, что присяжных не ознакомили с версией полиции.
– Но кто подаст апелляцию, если и защита, и обвинение будут удовлетворены приговором?
– Государство.
– Какое же право государство имеет вмешиваться в дело, в рассмотрении которого оно не участвовало?
– Не задавайте глупых вопросов, – попросил сэр Эрнест.
5
На следующее утро заседание открылось кратким заявлением мистера Джеймисона, того же примерно содержания, что и в прошлый раз. Затем защитник вызвал одного-единственного свидетеля, и мистер Тодхантер, шаркая, поплелся давать показания.
Ночь он провел скверно. Допрос страшил его, необходимость в лжесвидетельстве внушала отвращение, причем самым гнусным казалось то, что без лжесвидетельства они даже не добились бы и процесса. Но, как ни верти, деваться было некуда, и без лукавства было не обойтись.
Первая часть допроса прошла довольно гладко, но, несмотря на направляющую руку мистера Джеймисона, мистер Тодхантер так и не был уверен, что ему удалось втолковать присяжным, какое душевное состояние привело его роковой ночью в сад мисс Норвуд.
– Это… хм… решение я принял, предварительно испросив совета у многих людей, которые, надо подчеркнуть, о мотивах моих расспросов не догадывались, – забубнил он в ответ на предложение адвоката объяснить суду и присяжным, каким образом он пришел к чудовищной идее убийства. – Я полагал, что знай они, как серьезно я настроен, то не сказали бы откровенно, что у них на уме. Поэтому я представил им это дело как случай… гипотетический. Единодушие, с которым мне со всех сторон стали рекомендовать убийство, произвело на меня самое глубокое впечатление. И чем дольше я размышлял об этом, тем более склонялся к этому выбору. Убийство, лишенное… хм… всякого личного мотива, подходило мне оптимально.
– И вам не приходило в голову, что ваши знакомые, вероятно, шутят?
– Увы, нет. И потом я ни за что не поверю, что они шутили, – с вызовом добавил мистер Тодхантер. – Они говорили то, что на самом деле думали.
– Пожалуйста, поясните чуть подробней, что вы имеете в виду, когда говорите, что такое убийство подходило вам оптимально?
– Я имею в виду, что в тот момент не надеялся дожить до казни, – просто объяснил мистер Тодхантер.
– Как? Вы отмерили себе такой короткий срок?
– Да… я полагал, что к настоящему времени буду уже месяц как мертв, – смутился мистер Тодхантер.
– То, что ваши ожидания не сбылись, в данных обстоятельствах, пожалуй, можно считать удачей, – сухо заметил его защитник.
Медленно отвечая на множество наводящих вопросов, мистер Тодхантер довел свой рассказ до того момента, когда решил извести мисс Джин Норвуд.
– К тому времени, – говорил он, – я опросил всех, кого только мог, и не мог не прийти к выводу, что ее смерть… хм… многих бы осчастливила.
– У вас что, сложилось впечатление, что мисс Норвуд была плохим человеком?
– Ядовитая тварь она была, вот кто! – выпалил мистер Тодхантер, чем потряс и восхитил зал.
Пять минут спустя он уже мужественно лжесвидетельствовал.
– Я имел твердое намерение убить ее вплоть до того момента, как мы столкнулись лицом к лицу. Однако…
Зал затаил дыхание.
– Однако? – подтолкнул его мистер Джеймисон.
– Ну, я… словом, я спасовал.
– Вы угрожали ей револьвером?
– Да. И он… выстрелил. Дважды. Я плохо обращаюсь с оружием, – виновато прибавил мистер Тодхантер.
– Но как же он мог выстрелить дважды?
– Ну, видите ли… первый выстрел перепугал меня. Застал, понимаете ли, врасплох. И наверное, от испуга палец дернулся… я снова нажал курок, и… в общем, ничем другим я это объяснить не могу.
– Что же случилось дальше?
– Я несколько… оторопел, – с облегчением вернулся мистер Тодхантер на путь истины. – А потом до меня дошло, что она упала на спинку кресла. Все ее платье спереди… было в крови. Я растерялся.
– И что же вы сделали?
– Заставил себя подойти и осмотреть ее вблизи. На мой взгляд, она была мертва. Я слегка наклонил ее на себя и тут увидел, что пуля прошла… хм… прямо насквозь… навылет. И застряла в спинке кресла. Я… выковырял пулю… сунул ее в карман. А потом забросил в реку.
– Зачем вы это сделали?
– Я где-то читал, что по пуле можно определить, из какого оружия был произведен выстрел. Вот я и решил в целях самозащиты, что разумнее мне избавиться от нее. Но теперь понимаю, что сделал это напрасно.
– Что-нибудь еще делали, прежде чем уйти?
– Да. Там на столе стояли два бокала. Один я вытер своим платком, а второй вытирать не стал.
– Почему?
– Не знаю, – признался мистер Тодхантер.
– Что-нибудь еще вы предпринимали?
– Да. Еще я снял с руки мисс Норвуд браслет.
– С какой целью?
– Теперь уже и сам не пойму, – понуро признал мистер Тодхантер. – Я… плохо соображал, что делаю. Потрясение оказалось слишком велико.
– Но какой-то мотив для таких действий у вас наверняка был?
– Да, я думал, что браслет послужит уликой, если понадобится доказывать свою… вину.
– Вы хотите сказать, если возникнет та ситуация, в какой вы оказались сейчас?
– Да, именно так.
– Вы что, предвидели такую ситуацию?
– Боже мой, конечно, нет! Такое мне и в голову не могло прийти. Ни в коем случае.
– То есть вы не ожидали, что в совершенном вами преступлении обвинят другого человека?
– Конечно, не ожидал. Иначе бы…
– Продолжайте.
– Иначе бы я никогда этого не сделал, – с достоинством заключил мистер Тодхантер.
– Благодарю вас, мистер Тодхантер… Ваша честь, – внушительно заявил мистер Джеймисон, – я сделал что мог, чтобы сократить время допроса подсудимого, и сделал это ввиду крайне тяжелого состояния его здоровья. У меня имеется заключение врача, согласно которому подсудимый вообще не в том состоянии, чтобы участвовать в процессе. Однако же запрет врача разволновал его еще сильнее, чем присутствие на процессе. По сути говоря, врач без обиняков утверждает, что мистер Тодхантер может умереть в любую минуту, что любые волнения и встряски могут оказаться фатальны. Я говорю об этом в присутствии моего клиента только потому, что ему самому это прекрасно известно. Ввиду всего вышесказанного я предложил бы закончить допрос. Смею думать, что мне удалось осветить все необходимые обстоятельства, однако же если ваша честь находит, что имеются упущенные мной пункты, которые для полноты впечатления следует прояснить, почтительнейше предлагаю вашей чести самолично опросить моего клиента.
– Не думаю, что что-то упущено, мистер Джеймисон. Ваш клиент признает, что это он убил покойную. Единственное, что мне хотелось бы уяснить для себя, было ли это убийство преднамеренным или его можно квалифицировать как убийство по неосторожности. Если угодно, я спрошу подсудимого об этом сам… Итак, мистер Тодхантер, ответьте нам: вы стреляли в Этель Мэй Бинс преднамеренно и, как выражается закон, со злым умыслом?
– Нет, ваша честь, – отозвался мистер Тодхантер с оттенком печали. – Нет. То есть злого умысла у меня не было.
Тут вскочил со своего места сэр Эрнест.
– В свете того, что было сказано моим ученым коллегой, ваша честь, я отказываюсь от перекрестного допроса подсудимого.
В последних рядах раздались жидкие хлопки, тут же пресеченные.
Поднялся тощий, изнуренного вида барристер.
– Ваша честь, я имею честь представлять на этом процессе комиссара полиции. Заявление мистера Джеймисона осложнило мое положение; тем не менее я понимаю, что именно по желанию подсудимого меня пригласили сюда для проведения перекрестного допроса. Вынужден спросить вас, ваша честь, допустима ли столь нестандартная процедура?
– Здесь столько всего нестандартного уже произошло, мистер Бэрнс, что еще немного ничего не изменит. Впрочем, мне следует убедиться в том, что подсудимый готов ответить на ваши вопросы. – И судья повернул свою дряхлую голову к мистеру Тодхантеру. – Подсудимый, угодно ли вам получить возможность публично ответить на вопросы представителя комиссара полиции?
– Исходя из интересов… правосудия, ваша честь, я считаю это настоятельно необходимым, – отозвался мистер Тодхантер.
– Хорошо. Мистер Бэрнс, прошу вас, – кивнул судья.
Тощий мистер Бэрнс одернул свою мантию и крепко вцепился в нее обеими руками, словно боялся, что она может сбежать.
– Надеюсь, вы примете во внимание сложность моего положения, – спокойным, уверенным тоном обратился он к мистеру Тодхантеру. – Возможно, некоторые из моих вопросов вызовут у вас волнение. Если такое произойдет, прошу сразу указать на это, и тогда его честь даст вам возможность отдышаться.
