Спускаясь от террасы к террасе, они не обнаружили ни на одной из них Кэсси. Преодолев последнюю лестницу, они остановились там, где лежало когда-то тело Хелен Эдриан.
Ричард спросил:
— Она не могла зайти за утес?.
— Никоим образом — на это потребуется не меньше, чем три часа.
— А она могла подняться на утес?
Джо покачал головой.
— Непохоже, она не смогла бы. Я проделывал это, когда был мальчишкой, но не скажу, что сейчас бы смог, ну, по крайней мере, не в темноте.
Они не оставили попыток найти ее. Джо тяжело шагал по гальке, обходя всю бухту окружным путем, освещая себе фонариком дорогу, Ричард же остался караулить внизу у лестницы. Слушая шум, который производили ботинки Джо, эхом доносящийся с крутого обрыва бухты, Ричард понял, что у Кэсси Ремингтон практически не было шанса убежать неслышно. Он подумал, а не пропустили ли они ее на какой-нибудь из террас. И это предположение включило в ход его мыслей массу непрошеных страхов. Если допустить, что она вернулась назад по своим же следам, и если она была убийцей, и не просто, а вполне возможно, сумасшедшей, то это делает ее очень опасной. Он провел самые долгие и мучительные минуты в своей жизни, пока приехавшие полицейские не сменили его, предложив вернуться в дом. Он не мог себе представить, что когда-либо при встрече с Криспом испытает такое облегчение.
Он обнаружил, что в обоих домах все были на ногах и, по большей части, в состоянии бешеной деятельности под воинственным руководством Криспа. Тот, конечно же, оценил действия всех, как совершенно неверные. Непростительно, что был пролит кофе. Непростительно, что мисс Ремингтон позволили покинуть дом. В свою очередь, он не мог понять, почему она так поступила. Ему были известны, как он их называл, свидетельства, но у мисс Сильвер, очевидно, были другие соображения. Не отрицая, что в чашке кофе мог находиться какой-то осадок, он высказал и весьма раздраженно, что это не его дело, выяснять его состав. Причем произносил он это громко и в присутствии всех, собравшихся в гостиной.
Мисс Сильвер ответила с достоинством.
— Я рассказала уже вам о разговоре мисс Ремингтон и миссис Брэнд, который мне удалось подслушать, инспектор. Это подтвердили и сама миссис Брэнд, и Пенни Хэллидей, также его подслушавшая. Для нас троих, думаю, очевидно, что мисс Ремингтон намеревалась обвинить мистера Феликса Брэнда в убийствах. Не думаю, что кто-нибудь из нас поверил в то, что она говорила правду. Когда она сказала сестре, что собирается сообщить полиции, что она видела, как мистер Феликс входил в ворота дома в двадцать минут пятого, миссис Брэнд ответила: «А ты видела?» После чего мисс Ремингтон попыталась напугать свою сестру и принудить к молчаливому согласию, заявив, что на ее платье полиция найдет, наряду с пятнами ягодного сока, следы крови. Если обнаружится, что это так, и Феликс и Пенни, равно как и Элиза Коттон, подтвердят вам, что миссис Брэнд всегда после обеда крепко спит, и убийца вполне мог вытереть нож о подол ее платья, не разбудив ее. Я убеждена, вы обнаружите, что именно это и сделала мисс Ремингтон.
Во взгляде Флоренс Брэнд возмущение боролось с облегчением. Признать, что она крепко спит после обеда — и перед всеми этими людьми! Но Кэсси делала из нее убийцу! Облегчение одержало победу. Она вяло проговорила:
— Она с детства была злобной.
Поиски Кэсси Ремингтон продолжались. На пляже вспыхивали огни, раздавались мужские голоса. Никто не ложился. Элиза приготовила и принесла чай. По молчаливому единодушному соглашению никто не попросил кофе.
Флоренс Брэнд, маленькими глотками отпивая из чашки чай, с обидой сказала:
— Я и впрямь ума не приложу, где может быть Кэсси. Нас всех подняли с постелей. Это крайне беспокойно.
Мисс Сильвер использовала более точное выражение.
— Преступление — всегда чересчур беспокойная вещь, миссис Брэнд.
В течение короткого времени до приезда полиции мисс Сильвер стала свидетелем небольшой, но любопытной сцены. Телефон стоял в столовой, и ей волей-неволей пришлось оставить Пенни, чтобы позвонить в Ледлингтон. Она сделала это неохотно и поспешила вернуться. Мисс Сильвер всегда с нежностью относилась к юным девушкам и сейчас очень переживала о Пенни, испытавшей такой шок.
Когда она поднималась по ступенькам, дверь Феликса Брэнда распахнулась, и он вышел на площадку в наскоро натянутых брюках, в рубашке, расстегнутой на груди, темные волосы стояли дыбом, словно гребень на рыцарском шлеме. Увидев мисс Сильвер, к тому времени преодолевшей лестницу, он остановился, взглянул на нее и крикнул:
— Что случилось?
Мисс Сильвер кашлянула.
— Мисс Ремингтон, я уверена, совершила покушение на жизнь Пенни.
Он переменился в лице и сказал потрясенно:
— Пенни!..
Прозвучало это так, словно он ее позвал. И тут же она, спотыкаясь и плача, выбежала из комнаты Кэсси Ремингтон и упала в его объятия. Темная взъерошенная голова склонилась. Они бессвязно шептали друг другу что-то, предназначенное только им, и никому больше.
Мисс Сильвер неслышно прошла мимо молодых людей и вернулась в свою комнату. Ей необходимо было снова надеть свои туфли, пару очень аккуратных вечерних туфель с пряжками, украшенными бисером. Будучи человеком собранным, она должна была не терять достоинства в любой ситуации и не имела никакого желания встречать инспектора Криспа в одних чулках. Одна только потеря целого дюйма в росте, не говоря уже о той досаде, которую испытывает леди, появляясь на публике, не придав своему туалету законченный вид!
Надев туфли, она поднялась на чердак, чтобы постучаться к Элизе и сообщить ей о случившемся. Казалось, Элиза не была удивлена.
— Маленькая злобная гадина. Всегда хотела того, чего не имела, и кляла на чем свет стоит тех, у кого это было. Мистер Брэнд терпеть ее не мог, и это факт. Но Пенни ни одной живой души не обидела! — Элиза надела жуткий фланелевый халат. — Она тяжело это воспримет. Вам не нужно было бросать ее одну.
Мисс Сильвер улыбнулась самым дружелюбным образом и посоветовала ее одеться.
— Пенни с мистером Феликсом, и я убеждена, что он успокоит ее лучше, чем кто-либо еще. Может быть, вы поставите чайник. Полагаю, все мы сейчас будем рады чашечке чая. Боюсь, что сегодня мы поздно ляжем спать.
И в самом деле, было очень поздно. Но, в конце концов, поиски прервали, и полицейские уехали, чтобы вновь вернуться с первыми лучами солнца. Было время отлива, и в предрассветном свете мокрый песок и камни, разбросанные по обе стороны от бухты, выглядели так, словно их нарисовали серебряным карандашом. Казалось, что небо и море, песок и галька выжидали, чтобы наполниться всевозможными красками. С первым лучом солнца голубая вода заискрится изумрудами и аметистами, а в небе расцветут синие незабудки. Камни окрасятся в оливковые и пурпурные тона, а песок и галька заблистают всеми оттенками от золотого до коричневого.
Но солнце еще не взошло, и все вокруг было серо и уныло, когда два констебля, которых Крисп послал возобновить поиски, набрели на тело Кэсси Ремингтон, лежащее на дне впадины, обмелевшей во время отлива. Как она там оказалась, никто так никогда и не узнал. В паническом страхе, который погнал ее из дома, она могла забыть о приливе и упасть в глубокую воду, не сумев вовремя остановить свой бег. Случайно упав в воду, почти достигшей высшей отметки прилива, она не смогла выплыть. Видимо море внушало ей меньший страх, чем угроза быть разоблаченной и понести наказание по закону. Никто так никогда и не узнает этого. В результате следствия было сделано заключение о смерти вследствие несчастного случая.
Было проведено еще два дознания. Пенни должна была дать показания, и мисс Сильвер тоже. Анализ таблеток, которые мисс Ремингтон предлагала Пенни, показал, что в нормальной дозировке они безвредны, но кофе, в котором их растворили, содержало такую высокую концентрацию препарата, что Пенни вряд ли бы когда-либо проснулась. Миссис Брэнд опознала свою бутылочку. Она была полна на три четверти, но сейчас была пустой.
Заключение было известно заранее. Никто не покинул бы здания суда, сколько-нибудь сомневаясь, что убийства в «Бухте» совершила Кэсси Ремингтон, и что она нашла свою смерть после попытки совершить еще одно.
Мисс Сильвер любезно распрощалась с инспектором Криспом. Это была их третья встреча, и он еще пребывал в довольно сильном раздражении. Она же, со своей стороны, испытывала сердечную признательность к его усердию и преданности своей работе. Эта церемония закончилась, она вернулась в имение «Бухта» выпить чаю, после чего собиралась вновь присоединиться к своей племяннице Этель в Фарне. Инна Фелтон, которая также давала показания, отправилась к себе в комнату, куда Элиза принесла ей поднос с чаем. Компания в кабинете состояла только из Мэриан Брэнд и Ричарда Каннингема, и мисс Сильвер чувствовала себя способной, теперь, когда расследование закончилось, откровенно ответить, когда ее спросили, что заставило ее подозревать Кэсси Ремингтон.
