— Сдается мне, бытовухой здесь не обойдется. Погибший числился вторым замом генерального директора фирмы «ИнтерМЭТ», сотрудничавшей с оборонными НИИ, а это уже прерогатива ФСБ… Я это к тому, что лично вас, скорее всего, больше беспокоить не буду. Если только сердечко прихватит, — пошутил он. — Вызову вас тогда на «скорой»…
— Вряд ли вы это сделаете, — вежливо заметил я. — Вызов нашей «скорой» стоит приличных денег. И телефон у нас не «03». Наш телефон широко известен, но, знаете, в довольно узких кругах…
— Вот оно что! — поднял брови Рыбин. — Ну что ж, будем тогда жить, как в песне: «Если смерти, то мгновенной…» Прошу ознакомиться и подписаться!
Я наскоро пробежал протокол и поставил свою закорючку. Мне хотелось поскорее остаться одному. Следователь с удовлетворением поднес бумагу к глазам и, убедившись в ее полной законченности, спрятал в тонкую кожаную папку. Затем он поднялся, еще раз окинул завистливым взглядом беспорядок, царивший в квартире, и подал мне руку. Несмотря на то что вид у моего гостя был не слишком внушительным, рукопожатие его оказалось крепким — занятия волейболом не прошли даром.
Перед тем как уйти, Рыбин с любопытством бросил взгляд на окно, за которым виднелся шпиль сталинской «высотки», и спросил:
— Давно обосновались на Смоленской?
— Два года, — ответил я. — Обмен с доплатой. Друзья помогли.
— М-да, а я, знаете, в Орехово-Борисове осел. У вас райончик поинтереснее, верно? Седьмой этаж, конечно, но…
Он еще раз пожал мне руку, и мы расстались.
Оставшись один, я решил поскорее разобраться с процессом приготовления пищи. В холодильнике еще имелось некоторое количество продуктов, способных в любую минуту выручить одинокого голодного мужчину в расцвете лет, — яйца, колбаса, банка шпрот и упаковка земляничного экологически чистого йогурта.
Я поставил на плиту тяжелую сковородку и, сбрасывая на ходу пиджак, вернулся в комнату. Брюки, рубашка отправились вслед за пиджаком. Оставшись в одних трусах, я прошлепал в ванную.
Прежде чем включить душ, критически осмотрел свое отражение в зеркале. Несмотря на бессонную ночь, отражение выглядело не так уж плохо. Темноватые круги под глазами были почти не заметны, а сами глаза смотрели строго и ясно, как у постового с плаката ГИББД. Кожа на лице уже покрылась легким майским загаром. Щеки требовали вмешательства бритвы, и, хотя теперь в моде мужественные, плохо выбритые подбородки, мне придется скоблить свою физиономию, потому что наше руководство чрезвычайно ортодоксально в вопросах моды.
Пока я любовался на себя, полоскался под душем, сковородка раскалилась чуть ли не докрасна и приняла на себя содержимое холодильника с отчаянным воплем и шипом. Яичница была готова в одну минуту. Я управился с ней за пять. Та же участь постигла шпроты и экологически чистый йогурт. Холодильник был пуст, и вставал вопрос о новом его пополнении. И заняться этим нужно было немедленно. Кстати, мне хотелось на свежем воздухе обстоятельно обдумать сложившуюся ситуацию.
Быстро облачившись в застиранные джинсы и белую майку, я натянул на ноги разношенные кроссовки, взял пакет, деньги и вышел из квартиры.
Глазок лифта светился. С дребезжанием поднималась кабина, и я машинально гадал, на каком этаже она остановится. Но лифт ровно гудел, пока не добрался до седьмого этажа. Я отступил на шаг, чтобы не мешать выходящим. Дверцы лифта дрогнули и разъехались. На площадку шагнул мужчина довольно внушительного роста и телосложения. Я не считаю себя маленьким со своими восьмьюдесятью килограммами веса, но этот тип возвышался надо мной сантиметров на пять-шесть и весил килограммов на десять больше. На нем был дорогой двубортный костюм песочного цвета, застегнутый на все пуговицы, ворот безукоризненно белой сорочки перехватывал галстук темно-бордового оттенка, на сверкающих коричневых штиблетах не было ни единого пятнышка. Узковатое лицо, властно сжатый рот и серые внимательные глаза, смотревшие жестко, но без выражения агрессии. Он был похож на хорошо вышколенного солдата в гражданской одежде.
Мужчина оценивающе посмотрел на меня и, что-то сообразив, предупредительно, но настойчиво осведомился:
— Простите, вы не Ладыгин Владимир Сергеевич?
Похоже, у меня сегодня был приемный день. Какой-то неприятный, сосущий холодок появился где-то под ложечкой, но сразу пропал.
— Вы угадали, — ответил я. — А с кем имею честь?
— Моя фамилия Тупиков, — сказал переодетый солдат. — У меня к вам убедительная просьба: пройти со мной до автомобиля. С вами хочет поговорить один человек. Думаю, вас это не очень затруднит — разговор весьма важный.
— Мне, конечно, не трудно, — несколько растерянно заметил я. — Но весь вопрос в том, что это за человек и что это за автомобиль. Надеюсь, не «черный ворон»?
Молодой человек деликатно улыбнулся — при этом глаза его сделались еще холоднее — и сказал:
— Разумеется, нет.
Мы вошли в лифт, и, пока спускались, Тупиков неотрывно и безо всякого напряжения наблюдал некую точку на стене кабины — на лице его не дрогнул ни один мускул. Завидной выдержки человек.
На улице ожидал «сааб» цвета морской волны. Тупиков распахнул передо мной заднюю дверцу. Человек на заднем сиденье приветственно мне улыбнулся, и я, пожав плечами, сел в машину.
Человек протянул мне руку и представился Артемом Николаевичем.
— Ты, Володя, пока погуляй, — мягко сказал он Тупикову и зачем-то объяснил мне: — Он ваш тезка…
Чем-то Артем Николаевич неуловимо походил на моего тезку — такое же суховатое, твердо очерченное лицо, короткая стрижка и строгие серые глаза. Но, видимо, солдатское звание он уже давно перерос и мог позволить себе некоторую вольность как в одежде, так и в манере держать себя.
— Простите, Владимир Сергеевич, что отрываю вас от дел, — сказал он. — Но это не мой каприз. Того требует государственный интерес. Не буду от вас скрывать, что я работаю в Службе безопасности президента.
Видимо, у меня в этот момент был чересчур глупый вид, потому что Артем Николаевич невольно улыбнулся. Но тут же стер улыбку с лица и объяснил:
— Все очень просто. Вчера вечером один мой старый друг назначил мне встречу. Он должен был передать мне материалы, имеющие большое значение… А может быть, и не имеющие. Сейчас трудно об этом судить, потому что материалы пропали. Мой друг имел неосторожность договариваться о встрече по сотовому телефону… Фамилия его — Казарин. Мы уже беседовали с вашими коллегами по работе, созванивались с прокуратурой. Размотали, так сказать, цепочку… И, знаете, Владимир Сергеевич, какое впечатление сложилось лично у меня?
— Какое? — послушно спросил я.
— У меня сложилось впечатление, — значительно сказал Артем Николаевич, — что материалы, нас интересующие, могли попасть в ваши руки.
Его холодные глаза требовательно уставились на меня. Я начал кое-что понимать. Вместе с пониманием пришел страх. Страх настоящий, берущий за глотку. Но боялся я не за себя, а за Марину, которую втянул в непонятную, но, похоже, серьезную историю. Теперь логика событий требовала, чтобы я продолжал строить из себя дурака, пока не выведу из-под удара Марину.
— Не понимаю вас, — настороженно сказал я. — Какие материалы?
Артем Николаевич скептически пожевал губами.
— Владимир Сергеевич, вы не являетесь владельцем акций «ИнтерМЭТ»? Нет? Впрочем, я так и думал… Не понимаю, что вас тогда удерживает. Скажите, вы извлекли из гортани Казарина инородное тело?
По лицу его скользнула усмешка, и чертик внутри меня заметался как ошпаренный. Я постарался ответить как можно спокойнее:
— Да. У него была дыхательная асфиксия.
— И куда вы дели это инородное тело? — быстро спросил Артем Николаевич.
— Ну-у… Не помню. Выбросил, должно быть, — небрежно ответил я.
Артем Николаевич насмешливо посмотрел на меня.
— Вы ничего не путаете, Владимир Сергеевич? Мне казалось, что врачи более аккуратны в таких вопросах. Я наслышан, что в больницах даже существуют эдакие музеи инородных тел — пуговицы, иголки, монеты…
— Бывает, — нехотя сказал я. — Но у меня нет страсти к коллекционированию.
— И все-таки, — настойчиво повторил Артем Николаевич. — Припомните, что вы сделали с этим предметом. Кстати, как он выглядел?
Скучным голосом я описал, как он выглядел, стараясь изо всех сил продемонстрировать свое полное равнодушие. Артем Николаевич покивал головой и доверительно положил руку на мое колено.
— Владимир Сергеевич, я очень прошу вспомнить, куда вы дели этот предмет. И постараться найти его. Почему-то я уверен, что это вам удастся. У меня и в мыслях нет угрожать вам, но, подчеркиваю, дело очень серьезное, не терпящее легкомыслия… Как только получите положительный результат — свяжитесь со мной вот по этому телефону. — Он протянул мне маленький картонный квадратик. — Если же дело по какой-то причине затянется, то… мне придется самому вас разыскивать, а это, сами понимаете, не в моих и не в ваших интересах.
