Ну а теперь, Ватсон, если вы не против, пообедаем в «Испанце»!
После «Падающей звезды» Ватсон усердно описал целый ряд дел, которые следовали одно за другим: «Приключения клерка», «Человек с рассеченной губой» (чтобы разобраться в этом случае, потребовалось отнюдь не три трубки), «Безумие полковника Уорбертона» (тут Холмсу разобраться не удалось) и «Палец инженера». Прочие рассказы, касающиеся этого весьма загруженного работой периода, также перечислены в приложении. Есть среди них истории весьма известные: «Тайна Боскомской долины», «Союз рыжих» — и ряд, возможно, апокрифических случаев (хотя выглядят они вполне правдоподобно), включая «Похищение мегатериев» и «Вагон первого класса».
К началу 1891 года, однако, Холмс полностью посвятил себя поискам Джеймса Мориарти, самого опасного преступника в Лондоне, с которым он решил разобраться раз и навсегда. Это привело к появлению «Последнего дела Холмса», закончившегося инсценированной гибелью знаменитого сыщика, поскольку считалось, что оба они, и Холмс, и Мориарти, сорвались с кручи в Рейхенбахский водопад.
Далее наступил период, известный под именем Великой Паузы, когда Холмс под чужой личиной путешествовал по Европе и Азии. На свои странствия он ссылается в «Пустом доме», однако трудно судить, в расследовании каких именно из множества любопытных криминальных происшествий, случившихся в то время на континенте, действительно принимал участие Шерлок Холмс. Строго говоря, это период, достойный отдельного тома, и я рассчитываю в дальнейшем заполнить этот пробел. Но в данном случае нас волнуют в основном те истории, в которых Холмс действовал в сотрудничестве с Ватсоном. Тот, полагая Холмса погибшим, счел своим долгом завершить и подготовить к публикации несколько рассказов о деяниях своего великого друга, и рассказы эти появились на страницах «Стрэнд мэгэзин» в 1891–1893 годах. Благодаря им Шерлок Холмс прославился повсеместно. Ватсон, к несчастью, в конце 1893 года овдовел — и еще не оправился от своего горя, когда в марте 1894-го его потрясло внезапное возвращение Холмса. (В результате новейших исследований выяснилось, что на деле это случилось в феврале, а Ватсон, таким образом, в очередной раз поменял даты.)
После «Пустого дома», где попался в западню Себастьян Моран, Холмс ощутил в себе достаточно сил, чтобы вновь заняться сыщицким делом. Ватсон, ныне вдовец, рад был играть свою прежнюю роль при Холмсе, и с 1894 года вплоть до отставки Холмса, последовавшей десятилетие спустя, друзья были практически неразлучны. Это десятилетие — апогей деятельности Холмса, отмеченный списком замечательных дел. Сразу после «Пустого дома» последовали «Второе пятно», «В Сиреневой Сторожке» и «Подрядчик из Норвуда», а кроме того, оставшийся неописанным случай на пароходе «Фрисланд», который едва не стоил жизни Холмсу и Ватсону. В ту осень Холмсу пришлось выехать из дома 221-б по Бейкер-стрит, поскольку миссис Хадсон затеяла ремонт, так что они с Ватсоном ненадолго поселились на Дорсет-стрит. Там им выпало разобраться в небольшом дельце, сведения о котором неутомимый Майкл Муркок почерпнул, просматривая бумаги, доставшиеся ему от дальнего родственника.
Майкл Муркок
Жилец с Дорсет-стрит
(рассказ, перевод Э. Меленевской)
Стоял небывало жаркий сентябрь, когда весь Лондон, казалось, сник и пожух под раскаленным солнцем, будто огромный северный зверь, которого из хладных вод Арктики занесло вдруг на тропический пляж, где он обречен сдохнуть с непривычки от перегрева. Рим или даже Париж в таких обстоятельствах цветет и пахнет, Лондон же, вывалив язык, тяжко пыхтел.
Окна настежь распахнуты, чтобы впустить уличный шум и недвижный воздух, шторы сдвинуты, чтобы пригасить жгучий свет; мы валяемся в оцепенении: Холмс растянулся на диване, я в своем удобном кресле дремлю и вспоминаю годы, проведенные в Индии, где такая жара была в порядке вещей, а жилища гораздо лучше к ней приспособлены. Я, вообще говоря, планировал отправиться в Йоркшир поудить там на муху, но состояние одной из моих пациенток как раз опасно обострилось, она слегла, и я не мог со спокойной душой уехать так далеко от Лондона. Надо сказать, что оба мы собирались провести сентябрь подальше отсюда, и миссис Хадсон знала об этом и, как выяснилось, соответственно строила свои планы, так что перемена наших намерений затруднила нашу достойную хозяйку, которая рассчитывала, что в это время мы будем в отлучке.
Холмс, бессильно уронив руку, выпустил из вялых пальцев письмо, которое перед тем читал, и оно плавно опустилось на пол. В голосе его, когда он заговорил, звучала нотка неудовольствия.
— Похоже, Ватсон, нас вот-вот выселят с насиженного местечка. Я-то надеялся, что, пока вы здесь, этого не произойдет.
Слишком хорошо зная пристрастие моего друга к театральным заявлениям, я ответил ему глазом не моргнув:
— Выселят, Холмс? — Я ведь знал, что квартира, как всегда, оплачена на год вперед.
— Только на время, Ватсон. Если помните, оба мы, пока обстоятельства не рассудили иначе, на этот период рассчитывали покинуть Лондон. Миссис Хадсон, исходя из этих наших намерений, поручила фирме «Пич, Пич, Пич и Прейзгод» сделать в доме ремонт, навести блеск и красоту. Это письмо — уведомление. Нас ставят в известность, что работы предстоит начать на следующей неделе и нам будут признательны, если мы выедем, поскольку планируется некоторая перестройка. На две недели мы остаемся без крова, дружище. Нужно найти квартиру, Ватсон, только непременно где-то неподалеку отсюда, поскольку у вас на руках ваша пациентка в деликатном положении, а у меня — работа. Я должен иметь доступ к картотекам и микроскопу.
Ну, я, знаете, не такой человек, чтобы с восторгом приветствовать перемены. Мне и так уже стало досадно, что пришлось отказаться от рыбалки, так что это известие, да еще и в сочетании с жарой, вызвало небольшой взрыв негодования.
— Вот уж обрадуется лондонский преступный мир! — сказал я. — Что, если эти Пич или Прейзгод подкуплены каким-нибудь новоявленным Мориарти?
— Верный Ватсон! Похоже, Рейхенбахский водопад произвел на вас самое глубокое впечатление. Право, то была единственная моя уловка, в которой я глубоко раскаиваюсь. Успокойтесь, дорогой друг! Мориарти больше не существует, и вряд ли когда явится нам преступник, равный ему. Впрочем, соглашусь, что ухо надо держать востро… Итак, что мы имеем? Поблизости нет гостиниц, пригодных для человеческого существования. А также друзей и родственников, у которых мы могли бы остановиться…
Я почти что растрогался, глядя, как погрузился в размышления этот мастер дедукции, посвящая нашему квартирному вопросу столько внимания, словно это одна из головоломнейших криминальных проблем. Именно способность полностью сосредоточиться на любой поставленной перед ним задаче я с первой нашей встречи оценил как один из уникальных его талантов. Наконец он прищелкнул пальцами, широко, по-обезьяньи ухмыльнулся… Глубоко посаженные глаза сверкнули умом и самоиронией.
— Ну конечно же, Ватсон! Мы спросим миссис Хадсон, не знает ли она кого-нибудь по соседству, кто сдает квартиры!
— Превосходная мысль, Холмс! — воскликнул я, улыбнувшись про себя на то почти детское удовольствие, с каким мой друг обнаружил если не решение нашей проблемы, то, по крайней мере, человека, который способен решить ее за нас.
Вернувшись к ровному расположению духа, я поднялся со своего кресла и дернул за сонетку.
Вскорости перед нами предстала наша домохозяйка, миссис Хадсон.
— Я очень сожалею, конечно, что получилась такая неувязка, сэр, — обратилась она ко мне, — но больные есть больные, никуда не денешься, так что придется вашей шотландской форели потерпеть, пока вы ее не поймаете. А вот что до вас, мистер Холмс, то, сдается мне, душегубство там или что, но отдохнуть у моря вам очень бы не мешало. Моя сестра, которая живет в Хоуве, приглядит за вами ничуть не хуже, чем я в Лондоне.
— Нимало в этом не сомневаюсь, миссис Хадсон. Однако ж убийство человека, у которого ты гостил, некоторым образом неизбежно бросает тень на гостившего, и, хотя принц Ульрих мне не более чем знакомый, а обстоятельства его смерти более чем ясны, я чувствую, что обязан уделить этому делу определенную долю внимания. Для этого мне необходимо иметь под рукой весь мой аналитический инструментарий. Отсюда задача, разрешить которую я затрудняюсь: если не Хоув, миссис Хадсон, то что бы вы могли нам предложить? Нам с Ватсоном нужны кров и стол, и непременно неподалеку отсюда.
Миссис Хадсон, давно и явно не одобрявшая тот нездоровый образ жизни, который вел Холмс, отчаялась наставить его на путь истинный. Выслушав эти слова, она нахмурилась, не скрывая неудовольствия, и с неохотой проговорила:
