Лунообразное лицо Старлинга по-прежнему оставалось мертвенно-бледным и неподвижным, а глаза едва проглядывали из-за скрывавших их складок кожи. В следующее мгновение все три офицера увидели, как в уголках этих складок начали формироваться две капли прозрачной влаги, которые секундой позже одновременно скатились по щекам к подбородку, за ними последовала вторая пара прозрачных капелек, третья, четвертая… Старлинг плакал, продолжая оставаться совершенно неподвижным, бесстрастным и не произнося ни звука.
Макларен отвернулся от него с плохо замаскированным выражением брезгливости на лице.
– Я прерываю допрос на пять минут, чтобы дать возможность мистеру Старлингу успокоиться, – сказал он в микрофон, яростно сверкнув глазами, после чего поднялся на ноги и широкими шагами вышел из комнаты.
Хьюитт последовал за ним, оставив Кэти присматривать за Старлингом. Примерно через минуту тот вытер мокрое от слез лицо носовым платком и сделал глоток из стоявшего перед ним пластмассового стаканчика с водой. Помимо этого он не сказал и не сделал ничего, что могло бы дать Кэти ключ для понимания происходившего у него в голове мыслительного процесса. Тогда Кэти задалась вопросом, на чем основана непоколебимая уверенность Макларена в виновности Брока и по какой причине он стремится довести это до сведения Старлинга. Ей хотелось сказать Старлингу, что наверняка существует и другое объяснение случившегося, но она помнила о видеокамерах и о прозрачном с одной стороны зеркале в стене комнаты, за которым, вполне возможно, сейчас стоят Макларен и Хьюитт и наблюдают за ней.
После десятиминутного перерыва, прошедшего в полнейшем молчании и тишине, дверь открылась и в комнату вошли детективы. Макларен что-то втолковывал своему помощнику, и Кэти удалось разобрать несколько сказанных им в заключение слов.
– …надо покрепче взять его за яйца, Тони.
Хьюитт кивнул и опустился на стул, стоявший точно напротив Старлинга. По безучастному лицу последнего не определялось, слышал он последние слова суперинтенданта или нет.
– Поговорим о мошенничестве, мистер Старлинг, – холодно сказал Хьюитт. – В субботу вы передали весьма значительную коллекцию почтовых марок в распоряжение дилеров «Кабот» в обмен на кредит, предоставленный вам фирмой для покупки редкой марки с аукциона.
Старлинг рассеянно моргнул, после чего в знак согласия наклонил голову.
– В настоящее время совершенно точно установлено, что некоторые марки в вашей коллекции фальшивые.
Кэти уже знала, как реагирует Старлинг на шок. Лицо у него словно выключалось, и весь он как будто окаменевал. Но Хьюитт рассматривал подобную реакцию как скрытую форму протеста или сопротивления.
– А это мошенничество, мистер Старлинг, – жестко сказал он, одновременно повышая голос. – Выдавать подделки за оригинал. Вас можно обвинить в подлоге.
– Нет, – пробормотал Старлинг.
– Как в таком случае вы можете это объяснить?
– Я ничего об этом не знаю… Вы уверены, что марки не настоящие?
– Как вы можете не знать? Вы ведь эксперт по этой части, не так ли? Кроме того, вы пользовались советами других экспертов. Разумеется, вы должны быть в курсе.
– Нет. Это невозможно.
– Совершенно верно. Невозможно, чтобы вы об этом не знали. Так и суд будет думать, прежде чем отправит вас за решетку.
Старлинг зримо напрягся. В этот момент в разговор вступил Макларен, чей негромкий голос после резкого голоса Хьюитта звучал едва ли не ласково.
– Увы, мистер Старлинг. Мошенничество такого масштаба непременно приведет вас в тюрьму.
– Какого масштаба? Сколько марок… хм… фальшивых?
– О Господи! Сотрудникам нашей лаборатории придется несколько недель работать, чтобы это установить. Но чем дольше вы будете держать нас в неведении, мистер Старлинг, чем больше заставите нас работать над выяснением точной цифры, тем суровее обойдется с вами суд. Уж можете мне поверить. Впрочем, вы и сами знаете, сколь неумолимым бывает суд в тех случаях, когда дело касается крупного мошенничества, не так ли? Сомневаюсь, что помощь, которую вы прежде оказали суду, предоставив свидетельства против нескольких наших бывших коллег, зачтется вам сейчас.
Хьюитт, казалось, начал терять терпение. Выхватив из папки увеличенные фотографии трех тасманийских марок, он швырнул их на стол перед Старлингом:
– Узнаете?
Старлинг внимательно на них посмотрел, затем кивнул:
– Письма с требованиями выкупа… Наклеенные на них марки, возможно, взяты из моей коллекции.
– Они поддельные! – рявкнул Хьюитт. – Где вы их приобрели?
– Я… я не помню. Кажется, в «Каботе»…
Хьюитт покачал головой:
– В их записях эта сделка не отмечена.
– Тогда посмотрите расчетные книги фирмы «Гиббонс» или аукциона Кристи… Я же говорю, не помню… Вы, значит, утверждаете, что это подделки?
– Вы наверняка ведете записи такого рода приобретений, не так ли?
Старлинг покачал головой:
– Боюсь, что нет.
Хьюитт откинулся на спинку стула и с недоверием на него посмотрел:
– Да бросьте вы…
– Но это правда.
– Хорошо… Когда в таком случае вы их приобрели?
На этот раз пауза затянулась. Наконец Старлинг сказал:
– Не имею представления. Не могу вспомнить…
Хьюитт одарил его пронизывающим взглядом.
– Мистер Старлинг, – сказал он с угрозой в голосе, – а ведь вы знаете источник всех этих подделок – должны знать.
– Нет, не знаю.
– Бытует мнение, – произнес Макларен в прежней опасно-ласковой манере, – что суды демонстрируют куда большую суровость к преступникам, совершившим преступления против собственности, нежели против личности. Это мнение нуждается в проверке, и в этом смысле ваш случай может оказаться показательным. Посмотрим, за что суд даст вам больший срок – за мошенничество или за попытку оказать противодействие органам дознания в расследовании дела об убийстве.
– Вы считаете, Еву убил тот, кто занимался подделкой марок? – прошептал Старлинг, сосредоточенно морща лоб.
Макларен кивнул и ткнул в него своим костлявым пальцем.
– И вы знаете, кто этот человек, не так ли, мистер Старлинг?
Старлинг некоторое время смотрел на Макларена и Хьюитта, переводя взгляд с одного на другого. Казалось, он только сейчас начал осознавать, к чему они оба клонят.
– Мне нужен адвокат, – после паузы произнес он. – С этой минуты я без адвоката и слова вам не скажу.
Макларен сделал перерыв на ленч, а также для того, чтобы Старлинг мог связаться со своим адвокатом. Когда детективы остались одни, Макларен сказал:
– Жалкая личность.
– А меня лично он здорово раздражает, – сердито сказал Хьюитт. – Никак не поймешь, что варится в его чертовой башке. Да и глаз у него никогда не видно.
– Как известно, «старлинг» – местная порода скворцов, – сказал Макларен. – Это маленькая птичка, которая любит копаться в мусоре. Но в данном случае она стала жертвой настоящего хищника – ястреба или коршуна. Когда эта мысль окончательно укоренится в его сознании, он поймет, что ему ничего не остается, как привести нас к Рафаэлю. Необходимо, однако, убедить его в том, что нас ему следует бояться куда больше. Между тем его адвокат наверняка скажет, что если мы захотим выдвинуть против него обвинение в намерении посредством мошеннических действий нанести ущерб фирме «Кабот», потребуются более существенные улики.
– Думаю, его шокировала мысль о том, что он может оказаться в тюрьме, – сказал Хьюитт.
– Это верно, – произнес Макларен, задумчиво кивнув. – Скажите, Кэти, в свете той информации, что его жена была наркоманкой, у него проводился обыск на предмет наличия наркотиков?
– Мы еще ничего не знали о наркотиках, когда делали в его доме обыск, сэр, – сказала Кэти.
– Почему бы вам в таком случае не провести повторный обыск – более тщательный, чем предыдущий? Теперь, по крайней мере, вы знаете, что искать.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, сэр…
– Давайте, девушка, выкладывайте, что там у вас на уме.
– Полагаю, сэр, что вы ошибаетесь относительно преступного сговора между Старлингом и Броком. Брок просто не способен совершить противозаконное деяние.
Макларен одарил ее улыбкой.
– Вы – очень лояльный человек, Кэти, и мне это в вас нравится. Но именно эту тему я развивать как раз и не собирался. Я просто тряс дерево, чтобы посмотреть, что с него упадет, а кроме того, если уж продолжить метафору, хотел заронить в сознание подозреваемого семена сомнений. Но оставим это. Сейчас мне бы хотелось привлечь ваше внимание к тому обстоятельству, что у Старлинга следует искать не только наркотики, но и записи, связанные с приобретением и продажей марок. Я почти не сомневаюсь, что он делал такого рода записи и где-то их хранит, поскольку до сих пор у него не было причин их уничтожать. Так уж повелось, что в конечном счете многих из нас подводят именно разного рода бумаги и записи. Вот по какой причине вам следует с большой осторожностью относиться к тем методам, на которых, без сомнения, настаивал Брок.
