Она сразу включила зажигание и фары.
— Ждала тебя и промерзла до костей. Я уже думала, что ты не выйдешь.
— Но почему ты не позвонила, не предупредила запиской?
— Я побоялась. Я думала, что полиция прослушивает твой телефон. Я приходила в порт, но когда увидела окруживших тебя полицейских, то убежала.
— Как ты узнала, где я живу?
— От Ят Тоя, разумеется. Я несколько раз приходила в квартиру и помогала ему благоустроить ее. Кроме того… Нет, я не могу одновременно говорить и вести машину. Припаркую ее где-нибудь на тихой улочке…
— Я шел на свидание, Синтия, на очень важную встречу…
— Я считаю, что ничто в жизни не может быть важнее этого…
Она остановила машину возле тротуара, выключила сцепление и фары и, повернувшись к Клейну, протянула ему губы.
Терри прижал ее к себе, с наслаждением вдыхая знакомый запах ее волос. Она обвила его шею, и они забылись в долгом поцелуе. Когда она отстранилась от Клейна, ее щека была влажной.
— Синтия, ты плачешь?
— От радости. Я так долго ждала тебя. Почему ты не женился на мне перед отъездом?
— Потому что у меня было мало шансов вернуться. Скажи мне: для чего вы устроили побег Гарольду? Чья это идея?
— Это все, о чем ты хочешь спросить меня? — бросила она оскорбленным тоном.
— Чего же ты ожидала? — удивился он.
— О, ничего! — сказала она, повернувшись к рулю.
— Синтия, я внимательно прочитал газетные статьи, против Гарольда нет неопровержимых улик и доказательств. Они признали его виновным, потому что он отрицал свое повторное посещение Фарнсворса.
— А может быть, он туда не возвращался? Свидетели тоже часто ошибаются.
— В данном случае это вряд ли…
— Скажи мне лучше, где у тебя свидание, я отвезу тебя.
— Синтия, где скрывается Гарольд?
— Зачем тебе это знать?
— Он должен сдаться властям.
— Никогда! Лучше умереть от полицейских пуль, чем вернуться в тюремную камеру и ждать казни. Так думает Эдвард, и я понимаю его.
— Но вы должны думать о вашем будущем! Она повернула к нему голову.
— Когда ты уехал на Восток… Нет, поговорим лучше об убийстве!
— Верховный суд, учитывая недостаток улик и доказательств для обоснованности обвинения, может отменить приговор и отправить дело на новое рассмотрение.
— Почему же он этого не делает?
— Для этого необходимо, чтобы Гарольд вернулся под стражу, и чем скорее, тем лучше для него. Если полиции удастся поймать его раньше, можно забыть о пересмотре дела. Гарольда прямо отправят в камеру смертников, и тогда ничто его не спасет, кроме помилования губернатора штата.
— Эдвард никогда не согласится на это! Он лучше умрет!
— Он должен сдаться властям, причем необходимо обставить это театрально, — спокойно продолжал Клейн. — Например, в издательстве крупной газеты… Иначе какому-нибудь честолюбивому полицейскому может взбрести в голову скрыть факт добровольной сдачи и представить дело в другом свете: удачная поимка и все такое.
— Никогда, Филин, слышишь? Никогда Эдвард не вернется в камеру!
— Что он за человек?
— Он ненавидит несправедливость, всегда готов помочь слабому и угнетенному! Он любит жизнь, любит свободу…
— А ты любишь его?
Синтия резко включила зажигание.
— Где у тебя назначено свидание?
— Можешь отвезти меня на ближайшую стоянку такси.
— Нет, я хочу отвезти тебя на место… Куда ехать?
Когда Клейн назвал адрес, машина уже тронулась с места. Синтия резко затормозила, повернувшись к Клейну с таким видом, словно получила от него пощечину.
— Терри, зачем ты играешь со мной в кошки-мышки?
— В чем дело, Синтия? У меня встреча всего лишь с Джорджем Глостером на складе КИПИ.
— Это Глостер назначил тебе свидание?
— Да.
Она сняла ногу с тормозной педали, и машина стала резко набирать скорость.
— Красный свет, остановись! — предостерег ее Клейн.
— И не подумаю! — процедила она сквозь зубы.
— Синтия, что с тобой?
Она ответила, не повернув головы в его сторону:
— На складе КИПИ скрывается Эдвард. Ты догадываешься, что произойдет, если Глостер обнаружит его? Как долго он уже ждет тебя там?
— Не знаю. Он позвонил мне незадолго до моего ухода…
— Он звонил со склада или только собирался пойти туда?
— Не знаю. Синтия всхлипнула.
— И все это время, пока мы болтали, Эдвард был…
Она не закончила фразы, да в этом и не было необходимости.
Туман, опустившийся вечером на город, сгустился. Автомобильные фары, казалось, прокладывали в нем туннель до самого склада, расположенного на узкой улочке неподалеку от набережной. Синтия затормозила, останавливая машину, и открыла дверцу. Не дожидаясь Клейна, она помчалась к двери склада.
Клейн легко догнал ее. Сунув правую руку в карман пальто, он нащупал револьвер. Левая рука тоже машинально скользнула в карман, и, к своему удивлению, Клейн обнаружил в нем маленький электрический фонарик. Ят Той предусмотрел решительно все.
Осветив дверь склада, Клейн обнаружил, что она слегка приоткрыта. Справа от двери стояла автомашина, припаркованная прямо на тротуаре. По-видимому, ее владелец чувствовал себя здесь хозяином.
— Хэлло! — крикнул Клейн. — Здесь есть кто-нибудь? Это я, Терри Клейн. Вы здесь, Глостер?
Ответа не последовало.
Синтия толкнула дверь рукой, нащупала на стене выключатель. Раздался щелчок — и помещение осветилось. Они оказались в комнате, служившей кабинетом, а собственно склад находился позади нее. Кабинет был заставлен коробками с трафаретом «Компания по импорту предметов искусства, США». К характерному запаху складских помещений примешивался восточный аромат.
Синтия исчезла в глубине склада, а Терри направился к висевшему на стене телефону. У южной стены стоял стол. Посередине кабинета находились заваленный бумагами журнальный столик и несколько беспорядочно расставленных стульев.
Напротив двери в склад была другая дверь, ведущая в ванную комнату и туалет. Возле нее стояла раскладушка, на которой лежал спальный мешок; другой мешок был скатан в рулон в виде подушки. У стены, рядом с изголовьем кровати, стояли консервные банки с разными этикетками: овощи, фруктовые соки, тушеное мясо, молоко и растворимый кофе, на столе — электроплитка, небольшая сковородка, вилки и ножи, в том числе консервный.
Клейн сделал шаг к столу и застыл на месте.
На полу возле стола лежал человек; его ноги были вытянуты в направлении к двери, ведущей на склад, голова повернута к телефону. Он лежал вниз лицом в луже крови.
— Синтия! — позвал Клейн через плечо. — Подойди сюда, быстро, только ни к чему не прикасайся!
В ожидании Синтии Клейн продолжил осмотр комнаты. Высокие окна были до такой степени покрыты пылью и паутиной, что разглядеть сквозь них что-нибудь было практически невозможно. Они были заперты, за исключением одного окна с западной стороны, которое было настежь открыто и через которое густой и влажный туман проникал в комнату.
— Терри, что это?.. О Боже! Пропусти меня, Терри! Если это Эдвард, я…
— Стой здесь, — сказал Клейн, преграждая ей дорогу. — И ничего не трогай! Главное — не оставить отпечатков пальцев.
— О, Терри… он мертв? Это Эдвард?
— Сейчас посмотрю… Стой здесь и ни до чего не дотрагивайся.
Сам Клейн не заботился о своих отпечатках. Он положил руку на спинку одного из стульев, передвинул журнальный столик и подошел поближе к трупу, чтобы лучше разглядеть его.
— Это Джордж Глостер, — сообщил он.
— О! — простонала Синтия.
Возле плитки стояли чистые тарелки, но на краю стола Клейн заметил пепельницу, наполненную окурками. Рядом с пепельницей лежал открытый журнал; он был перевернут, словно человек, читавший его, хотел заметить страницу.
Одна сигарета истлела прямо на столе, оставив на дереве темную борозду.
На журнальном столике лежал бювар, на котором отчетливо различались четыре жирных отпечатка пальцев, оставленных на пыльной поверхности. Отпечаток указательного пальца был длиннее других, а отпечаток мизинца был едва заметен.
— Синтия, — сказал Клейн, повернувшись к девушке, — немедленно уходи отсюда.
— А ты, что ты собираешься делать?
— Звонить в полицию.
— Нет, Терри… Лучше уйдем отсюда.
— Мой телефон, вероятно, прослушивается полицией, так что им известно, что Глостер звонил мне и назначил встречу. Но ты — другое дело. Если полицейские застанут тебя здесь, они решат, что ты спрятала здесь Гарольда, а когда Глостер обнаружил его, вы убили свидетеля, угрожавшего донести на вас.
— О, Терри! Я живу в каком-то кошмаре!
— Тем более не стоит осложнять жизнь. Не стоило вообще устраивать этот побег.
— Я хочу объяснить, как…
— Не сейчас! — сухо прервал ее Клейн.
— Даю тебе десять секунд, после чего звоню в полицию. Когда ты вошла, ты ничего не трогала?
