Это зеленое платье действительно было великолепным. Эмили должна иметь другой наряд тех же оттенков для дневного времени… Где пропадает Лили? Она должна принести щипцы для завивки!
Эмили подошла к двери.
— Лили?
— Иду, мисс Эмили. Одну минуточку, я сейчас приду!
— Что ты делаешь?
— Последние стежки на платьях мисс Шарлотты и мисс Эмили.
— Щипцы остынут! — Действительно, порой Лили бывает такой глупой! Она хоть иногда думает?
— Они еще слишком горячие, мисс Эмили. Я уже иду.
На этот раз Лили выполнила свое обещание, и через полчаса Эмили была полностью довольна собой. Девушка медленно крутилась перед зеркалом. Отражение было великолепным; она ничего не могла придумать, что бы добавить или изменить. Лучшее отображение, которое Эмили могла представить, — юная, но не совсем наивная, неземная, но вполне достижимая.
Кэролайн вошла в комнату и стояла сзади.
— Эмили, ты крутишься перед зеркалом слишком долго. За это время можно запомнить каждую складку на платье. — Ее отражение в зеркале улыбнулось, встретившись со взглядом Эмили. — Радость моя, тщеславие — не самое привлекательное качество женщины. Даже если ты красавица — а ты достаточно хороша, но не красавица, — будет правильно, если ты притворишься, что тебе это безразлично.
Эмили подавила смех. Она была слишком возбуждена, чтобы обижаться.
— Но мне не хочется, чтобы все вокруг были безразличны к моей красоте… Ты готова, мама?
— Думаешь, я что-то должна сделать еще? — Кэролайн усмехнулась.
Эмили покрутилась вокруг, взмахнув юбкой. Затем она оглядела мать критическим взглядом. На любой другой коричнево-золотое платье выглядело бы мрачно, но с прекрасной кожей Кэролайн и ее волосами цвета красного дерева оно смотрелось великолепно. Эмили ничего не оставалось, кроме как одобрить ее наряд.
— Спасибо, — сказала Кэролайн с некоторой горечью в голосе. — Ты готова спуститься вниз? Все, кроме тебя, уже готовы ехать.
Эмили стала осторожно спускаться по лестнице, поддерживая платье. В экипаже она оказалась первой.
Всю дорогу девушка молчала. В ее голове мелькали — все быстрее и быстрее — образы красивых мужчин, разнообразные лица, еще не знакомые, неясные; все взоры были обращены на нее, на то, как она танцевала; музыка звенела в ее ушах, теле и ногах, а она порхала, едва касаясь поверхности. Эмили вообразила себе следующий день. Поклонники толпятся у ее дверей, приходит много писем, затем начинается борьба за ее внимание… Жалко, что с некоторых пор джентльмены не устраивают дуэлей. Конечно, все это должно быть на современном уровне. Может быть, один из них будет носить титул… Выйдет ли она за него замуж? Станет титулованной особой — леди Такая-то? Сначала будет долгое страстное ухаживание. Его семья подберет для него кого-то еще, кого-то из его социального круга, наследницу, но он будет готов рискнуть всем ради Эмили… Сладость мечты!..
Все оказалось гораздо более буднично, когда они прибыли на место. Но Эмили осознавала разницу между мечтой и реальностью.
Они рассчитали отлично — наверняка время приезда планировала мама. Бал был уже в разгаре. Они услышали музыку, как только поднялись на лестницу перед парадным входом. У Эмили перехватило дыхание, от возбуждения она тяжело задышала. Более пятидесяти человек плавно и беспорядочно кружились, как цветы на ветру; краски женских нарядов смешивались друг с другом, перемежаясь черным строгим цветом костюмов мужчин. Музыка напоминала лето, вино и смех.
О них объявили. Папа и мама медленно пошли вниз по ступеням, за ними Доминик и Сара, затем Шарлотта. Эмили колебалась, набираясь смелости. Неужели все эти глаза смотрят на нее? О да, пожалуйста, пусть будет так, чтобы они смотрели на нее! Она деликатно приподняла юбку всего на дюйм или два и начала спуск по лестнице. Это был момент чрезвычайно новый для нее, вкусный, напоминающий первые ягоды клубники в году, одновременно сладкие и кисловатые, определяющий новый этап в жизни.
Ее формально представили молодому человеку, но большая часть этого представления прошла мимо Эмили. Она только узнала, что он сын семьи. Для нее это стало горьким разочарованием. Реальность разбила остатки мечты. Он был краснолицый, с маленьким носом и определенно слишком тучный для своего возраста.
Эмили сделала реверанс, как диктовали приличия, и, когда он пригласил ее на танец, приняла приглашение. Никакие правила хорошего тона не указывали, как вести себя иначе, и она послушно подчинилась правилам. Он танцевал плохо.
После танца Эмили присоединилась к группе молодых девушек, большинство из которых она знала раньше — по крайней мере, изредка встречала. Разговор едва теплился и был чрезвычайно глупым, потому что все мысли девушек были направлены на мужчин, которые либо кучковались в дальнем конце зала, либо танцевали с другими. Те редкие реплики, которые произносились, не были услышаны ни теми, кто их произносил, ни теми, кому они были адресованы.
Эмили видела Доминика и Сару рядом друг с другом и маму, танцующую с полковником Деккером. Шарлотта разговаривала, пытаясь заинтересовать молодого человека, который выглядел элегантно и несколько утомленно.
Прошло с полчаса, отыграли несколько танцев, когда молодой Деккер подошел к Эмили. Он привел с собой самого красивого молодого человека из всех, кого она когда-либо видела. Тот был не выше среднего роста, курчавые темные волосы обрамляли его лицо, цвет которого был превосходен. Черты обыкновенные, ничем не выдающиеся, глаза большие; однако сильнее всего поразило Эмили другое — он излучал уверенность, что было необыкновенно красиво само по себе.
— Мисс Эмили Эллисон, — молодой Деккер слегка поклонился, — могу я представить вам лорда Джорджа Эшворда?
Эмили протянула руку и присела в реверансе, опустила вниз глазки, чтобы скрыть подбирающуюся к ее щекам краску возбуждения. Она должна вести себя так, словно встречает лордов каждый день и это совершенно ее не волнует.
Он говорил с ней. Эмили едва слышала слова, но отвечала на вопросы с изяществом.
Разговор шел формально, немного неестественно, но это вряд ли имело какое-то значение. Деккер был ослом — достаточно было толики ее внимания, чтобы поддерживать разговор с ним, — но Эшворд был совершенно другим. Эмили чувствовала, как он разглядывал ее, и это было одновременно опасно и волнительно. Он был мужчиной, который мог добиться всего, чего хотел. И он достигал этого своей утонченностью, поскольку в нем не было ни особого нахальства, ни особой скромности. У Эмили побежали мурашки по телу, когда она почувствовала, что стала объектом его интереса.
В течение следующего часа она танцевала с ним дважды. Джордж не был настойчив. Двух раз было достаточно. Большее привлекло бы внимание, может быть, папино, что могло все испортить.
Эмили видела папу в другом конце комнаты, танцующего с Сарой, и маму, которая пыталась не выказывать открытого восхищения полковником Деккером и в то же время стараясь не обидеть его или не создать ситуацию, которая вызвала бы ревность других. В иное время Эмили с удовольствием взяла бы несколько уроков, наблюдая за мамой. Но в данный момент у нее было свое дело, которое требовало от нее хитрости и ума.
Она болтала с одной из сестер Мэдисон, и в то же время ее постоянно беспокоил взгляд лорда Эшворда, устремленный на нее с другого конца зала. Нужно стоять прямо. Отклонение назад было особенно неприличным, делало безобразной линию груди и не украшало подбородок. Нужно улыбаться, но улыбка не должна быть бессмысленной. Жесты должны быть красивыми. Она никогда не забудет, как некрасивые руки другой сестры Мэдисон, в общем-то очаровательной женщины, неудачно продемонстрированные, лишили ее весьма многообещающего поклонника. Жестикуляция — это то, в чем не преуспела Сара. А вот Шарлотта, как ни странно, умела показать руки. Она была несдержанна на язык, но у нее были прелестные ручки. Теперь она танцевала с Домиником, ее головка откинулась вверх, глаза сияли. На самом деле Эмили иногда сомневалась, был ли у Шарлотты врожденный здравый смысл. Ну зачем ей Доминик? У него нет влиятельных друзей и, конечно, никаких связей. Действительно, устроился он великолепно, но это обстоятельство не имело никакого отношения к Шарлотте. Только дурак идет по дороге, которая ведет в никуда. Да, некоторых людей невозможно понять!
До полуночи Эмили танцевала с Джорджем Эшвордом еще два раза, но они не обсуждали дальнейшие встречи или его визиты к ней. Девушка уже начала беспокоиться, что не преуспела, как ей казалось вначале. Папа скоро решит, что пора идти домой. Она должна что-то предпринять в оставшиеся несколько минут — или шанс будет упущен, а это будет ужасно. Эмили не могла так быстро потерять первого лорда, с которым разговаривала так раскованно и свободно, самого красивого из всех мужчин и, что ей особенно нравилось, такого умного и уверенного.
