Шейла Уильямс расхаживала среди гостей, держа в левой руке большой стакан джина с тоником, и старалась быть милой и гостеприимной хозяйкой.
— Ну как, все собрались? Думается, кого-то ещё не хватает? У всех налито?
От группы скрывали смерть Лауры Стрэттон, об этом печальном происшествии сообщили официально только Шейле. Что уж и говорить, знать это было для неё довольно обременительно, но в то же время знание давало изумительное оправдание желанию подкрепить свои силы, оправдание, в котором она редко нуждалась.
— Миссис Роско! Вы ничего не пьёте, где ваш стакан? Что я могу?..
— Я же не пью, миссис Уильямс! — Джанет обернулась к стоявшему рядом со смиренным видом Филу Олдричу, — Я ведь ей уже сказала один раз об этом, Фил!
— Знаете, у нас дома Джанет — проповедница в нашей общине… Так что, миссис Уильямс…
Но Шейла уже устремилась в контратаку, с вызовом бросив:
— Ну и что? А я пью, миссис Роско! И даже пристрастилась к этому делу. И у меня для этого не меньше причин, чем у вас не пить. Согласны?
Выпалив эту лихую фразу, она вернулась к столику у главных дверей, на котором выстроились батареи джина «Бутс» и «Гордонс», мартини (французского и итальянского) и шерри (сухого, полусухого и сладкого) по соседству с двумя пузатыми графинами апельсинового сока. Подав свой недопитый стакан девушке, раздававшей эти благости, она скомандовала:
— Джин… Пожалуйста, побольше! Льда не надо… и ни капли тоника.
Полностью обеспечив таким образом тылы, Шейла снова вернулась к жёлтому листочку, на котором были перечислены все детали маршрута А4 и который недавно подготовил Ашенден, напечатав текст на пишущей машинке, размножив его и раздав членам группы. Тянуть больше нельзя. Кажется, из туристов сейчас отсутствуют только Говард и Ширли Браун (если исключить Эдди Стрэттона) — нет, неверно, исключая Эдди и Лауру Стрэттон. Из двух достопочтенных докладчиков (трёх, если считать её саму) пока нет никаких признаков Теодора Кемпа. Но зато третий — Седрик Даунс, насколько могла судить Шейла, оказался явно на высоте, он стоял со стаканом сухого шерри и с умело скрываемым безразличием расспрашивал туристов, кто откуда, чем занимались до выхода на пенсию…
Доктор Кемп объявился только в шесть двадцать пять, он вошёл в салон вместе с Ашенденом, который выглядел как в воду опущенный. Шейла тут же поняла, что обоих уже проинформировали о печальном инциденте, имевшем место днём. Она встретилась глазами с Кемпом и, несмотря на обстоятельства, почувствовала короткую вспышку взаимопонимания и (почти) товарищества.
— Леди и джентльмены… — Шейла громко постучала по столу, потом ещё раз. Собравшиеся, услышав звон стакана, приутихли. — Мистер Ашенден попросил меня пройтись с вами по нашему оксфордскому маршруту — коротенько! Прошу минуту внимания… — Она помахала своим листочком, а потом, не добавляя ничего существенного (и, наоборот, делая существенные пропуски), с пятого на десятое прочитала даты и время запланированных мероприятий:
ТУРИСТИЧЕСКИЙ МАРШРУТ ПО ИСТОРИЧЕСКИМ ГОРОДАМ АНГЛИИ 27 октября — 10 ноября
Четверг 1 ноября (оксфордский этап)
16.30 (приблизительно) — прибытие в «Рэндольф»;
16.30–17.30 — подаётся чай по-английски;
18.45 — приём-коктейль (салон «Сент-Джон»), Вводное слово Шейлы Уильямс, магистра искусств, бакалавра литературы (Кембридж), и Седрика Даунса, магистра искусств (Оксфорд);
20.00 — ужин (главная столовая);
21.30–22.15 — беседа доктора Теодора Кемпа, магистра искусств, доктора философии (Оксфорд), «Сокровища Эшмолеана».
Пятница 2 ноября
7.30 — 9.15 — завтрак (главная столовая);
10.30–11.30 — экскурсия в Музей истории Оксфорда, Брод-стрит (в ста ярдах от отеля);
12.45 — обед (салон «Сент-Джон»), после обеда неофициальная встреча с нашими лекторами в кофейной гостиной;
15.00 — делимся на группы (подробности будут объявлены позже);
16.30–17.00 — чай по-английски (салон «Ланкастер»);
18.30 — кульминационный момент тура! Миссис Лаура Стрэттон передаёт Эшмолеанскому музею Волверкотский Язык;
20.00 — ужин (внимание: за дополнительную плату) в «Рэндольфе». По желанию члены группы могут пойти ужинать в другой ресторан и самостоятельно познакомиться с Оксфордом в наш последний вечер в этом удивительном университетском городе.
Суббота 3 ноября
7.30- 8.30 — завтрак (пожалуйста, не опаздывайте!);
9.30 — отъезд из «Рэндольфа» в Брутон-Касл (Бенбери), оттуда в Стратфорд.
— Единственно, что здесь нужно отметить особо, — Шейла заговорила более уверенно, — это то, что завтра в три часа дня нам предстоит разделиться. Так что позвольте мне рассказать поподробнее. Доктор Кемп, хранитель отдела англосаксонских и средневековых древностей в Эшмолеанском музее, — музей как раз напротив — завтра поведёт свою группу в музей. Он же, как вы, наверное, уже заметили, проведёт с нами беседу после ужина. Затем мистер Седрик Даунс, — Шейла жестом показала на этого достойного джентльмена, — покажет своей группе несколько колледжей, включая самые интересные достопримечательности, и проведёт беседу на тему… — Шейла заглянула в свои заметки, — на тему «Архитектурная композиция и особенности строительной техники шестнадцатого и семнадцатого веков». Это, значит, тоже в три… Итак, вы услышали от меня почти всё, что я хотела сообщить… — (Джанет Роско кивнула.) — Но мне хотелось также упомянуть, что завтра будет ещё и третья группа. — («Вот это интересно!» — радостно произнёс Фил Олдрич.) — Я, знаете ли, проведу несколько человек — может быть, это будут два или три человека — по маршруту «Алиса». Должна вам сказать, что преподобный Чарлз Латуидж Доджсон, которого все мы знаем под именем Льюис Кэрролл, в жизни был учёным — я вам объясню подробнее завтра — в колледже Крайст-Чёрч, и было это во второй половине девятнадцатого века. Мы познакомимся со многими памятными местами, связанными с его именем, побываем в Динери-Гарден, в соборе, в Большой столовой и ещё познакомимся с уникальной коллекцией старых фотографий, рисунков и карикатур в библиотеке Бодлея. Вот и всё, что имеется в нашем меню. Я страшно сожалею, что мы немного выбиваемся из графика… Но так или иначе, я рада представить вам Седрика, мистера Седрика Даунса. Он хочет подготовить вас к своей беседе, которая пройдёт завтра, как он сказал мне, очень непринуждённо, без учёной зауми, просто он поделится некоторыми мыслями о современной архитектуре. Леди и джентльмены, Седрик Даунс.
— Благодарю вас, Шейла! Мне иногда приходит в голову, что наши туристы могут подумать, будто все мы здесь из средневековья. Раннее английское, готическое, тюдоровское, якобитское, грегорианское и так далее. Но ведь у нас есть, хотя я отнюдь не эксперт в этом вопросе, у нас есть чем похвастаться из образцов, и очень недурных образцов, современной архитектуры. Мне не хотелось бы серьёзно углубляться в эту проблему, во всяком случае, не сегодня! Но вот взять, к примеру, собор Святой Катерины, работу знаменитого датского архитектора Арне… э… Йохансена…
— Якобсена, — тихо поправил его Кемп.
— Пардон?
— Вы сказали, Йохансена, — пробормотал Кемп.
— Не может быть! Ведь я сказал Якобсена, правда?
Дружный хор туристов заверил Даунса, что он совершенно определённо не сказал «Якобсен», и секунду-другую Даунс одаривал коллегу-лектора взглядом, в котором сквозило, как мог бы сказать иной свидетель, настоящее отвращение, если бы только не его вид, говоривший о том, что он покорно махнул на это рукой. Что касается его слушателей, то он постарался, чтобы они увидели только его широкую улыбку.
— Извините, честное слово! — возобновил он свою речь. — Это всё датчане виноваты. Вы когда-нибудь встречали кого-нибудь по имени Гамлет? Раз уж мы заговорили о Гамлете, я так понимаю, что все вы будете в Стрэтфорде-на-Эйвоне…
— Я думала, он называется Стратфорд-на-Эйвоне, — прочирикал тонкий пронзительный голосок.
Но к этому времени Даунс оправился и вновь обрёл привычную самоуверенность:
— До чего же нам всем повезло, что среди нас есть такая… э… среди нас есть миссис… э…
— Миссис Роско, сэр. Джанет Роско.
— Какое это удовольствие для доктора Кемпа, миссис Уильямс и для меня познакомиться со столь образованным человеком, как вы, миссис Роско! Я только-только собирался сказать, что Лебединый театр там, по-моему…
Но все обратили внимание, что дверь в салон открывается. Туристы в недоумении уставились на человека, стоявшего в дверях, никто из них раньше его не видел.
— Миссис Уильямс? Есть здесь миссис Уильямс? Упомянутая леди, всё ещё не отошедшая от столика с бутылками, находилась всего в двух ярдах от двери. Она молча подняла указательный палец, показав, что это она миссис Уильямс.
