– Вы, надо думать, назовете это божественным вмешательством. А на мой взгляд, виной всем чертовская неосторожность! Так что всем нам конец: и мне, и гигантской крысе, и ее многочисленному потомству.
– А баронессе?
– А вот на это даже не надейтесь, мистер Холмс. Я-то думал, что вы, с вашим умом, уже догадались, что баронесса у нас неуязвима, как заколдованная. Она вышла из переделки, даже не запачкав платья.
– Вы были соратниками?
Карсуэл качнул головой.
– Я был для нее мелкой сошкой. Я понадобился ей, потому что обладал необходимыми познаниями. Я хорошо разбираюсь в инфекционных болезнях, а кроме того, у меня была слабость – азартные игры. Заманить меня в ловушку, не оставив иного выхода, кроме как выполнять все ее указания, не составило ни малейшего труда.
– Вам поручили вывести этих чудовищных тварей и заразить их чумной бациллой.
– Умеете вы выражать свои мысли, мистер Холмс. Да, это сжатая, хотя довольно грубая и упрощенная версия истины.
– Но вы же могли отказаться. Финансовый крах – пустяк рядом с уничтожением тысяч ни в чем не повинных людей. И, Небо свидетель, вы же врач. Вы дали клятву Гиппократа. Ваш нравственный долг – спасать жизни, а не губить.
– Мог ли я отказаться? А сами-то вы смогли ей отказать?
Холмсу нечем было ответить на этот выпад. Уж кому-кому, а ему следовало понимать, что любой, кто попадал в орбиту влияния баронессы, переставал быть себе хозяином. Все эти несчастные делались марионетками в ее руках. Он подумал о Стэмфорде, как тот изменился, как мало в нем осталось человеческого. Карсуэл завербовал его в качестве помощника для экспериментов над крысами, пообещав, что погасит все его долги и станет щедро платить за услуги. Стэмфорд, плохо понимая, во что ввязывается, согласился. А потом познакомился с баронессой, и воля его больше ему не принадлежала. По сути, в этой истории не было ни единого злоумышленника, кроме самой баронессы. Остальные же были ее рабами – включая, на некоторое время, и самого Холмса.
Мысли его прервал Карсуэл: попытавшись встать на ноги, он вскрикнул от боли. Холмс инстинктивно рванулся к нему.
– Не приближайтесь! – вскричал умирающий. – Я несу смерть, как и эти крысы! – Он снова усмехнулся, звук вышел булькающий, со всхлипом, он сотряс всю грудную клетку. – Я теперь последняя угроза, Холмс. Гигантская крыса и ее отпрыски мертвы, из всей когорты ваших врагов остался я один. Так что особо вам тревожиться не о чем: всего лишь зараженный, умирающий человек. Вот, взгляните.
С этими словами Карсуэл качнулся вперед и схватил масляную лампу, чтобы поднести к лицу, однако рука соскользнула, лампа упала на пол. Она тут же разлетелась вдребезги у его ног, масло и пламя вырвались на свободу, разбежались по полу, пожирая все на своем пути. Сухие балки стали легкой добычей огня, и через несколько секунд все вокруг запылало. В самом сердце ревущего пламени стоял Карсуэл. Холмс увидел его застывший силуэт в обрамлении трепещущих желтых языков. Затем, издав последний булькающий звук, Карсуэл рухнул на пол и исчез в снопе искр, его скрыла оранжевая завеса жара.
Холмс не успел заметить, как пламя окружило его. Дверь, ведущая наружу, уже пылала. Холмс понимал: действовать нужно быстро, иначе он разделит судьбу Карсуэла. Бросив винтовку и обмотав голову пальто, Холмс помчался по огненному туннелю и выкарабкался на палубу. Хватив ртом воздуха, сыщик почувствовал, что за спиной кто-то есть. Он быстро обернулся и едва успел разглядеть кулак моряка, летевший ему навстречу. Отреагировать было уже невозможно. Кулак въехал ему в подбородок, в голове вспыхнул яркий свет. Покачнувшись назад, Холмс упал на палубу и ударился головой обо что-то твердое. Виски сжала тупая боль, перед глазами все поплыло. А потом Шерлок Холмс потерял сознание. Огонь же уже выбирался из трюма, дабы полностью завладеть «Матильдой Бригс».
Когда через несколько секунд Холмс пришел в себя, судно пылало. Языки пламени не успели добраться лишь до носа. По возможности обороняя от огня открытые участки кожи, Холмс отчаянными зигзагами помчался по палубе к своей цели. Стремительность бега позволяла ему прорываться сквозь обжигающие языки пламени. Взмыв по уже занявшимся ступеням, он достиг носа – и тут же перед ним встала огненная стена. Ни на миг не заколебавшись, он прыгнул сквозь нее, как прыгают, прорывая завесу.
Оказавшись у леера на самом носу, Холмс увидел внизу, на причале, какие-то смутные фигуры. Может, это ему кажется? Кто это? Уотсон? Майкрофт? Лестрейд? Жар застил зрение. Холмс крикнул, помахал им. Потом за спиной с грохотом рухнула горящая балка, напоминая, что медлить нельзя. И тогда он прыгнул с носа судна в темные речные воды.
Глава двадцать вторая
Последний обман
– Дорогой Уотсон, я, право же, в цел и невредим. Не переживайте вы так. Да, я промок и слегка обжег ладони. Всего-то. Сухая одежда, добрая порция спиртного – и я буду в полном порядке. – С этими словами Шерлок Холмс развернулся и направился к себе в спальню. – Я скоро вернусь! – крикнул он через плечо. – А вы, Уотсон, тем временем предложите нашим гостям что-нибудь подкрепляющее, а мне налейте бренди, да побольше, очень вас прошу.
После того как мы вытащили Холмса из воды и «Матильда Бригс» прямо у нас на глазах, все еще пылая, бесславно пошла ко дну, мы вместе с Майкрофтом и Лестрейдом вернулись на Бейкер-стрит – инспектор оставил Лэньона руководить завершающей стадией операции. Холмс наотрез отказался рассказывать о своих приключениях до того, как он «сядет у собственного камина и переоденется в сухое».
Когда за моим другом захлопнулась дверь, Лестрейд – куда менее гневливый, чем в начале нашей экспедиции, – позволил себе суховато усмехнуться.
– Удивительный он человек! – воскликнул инспектор, недоуменно покачивая головой. – Не буду скрывать, иногда его поведение доводит меня до полного бешенства, однако он все-таки изумителен.
Майкрофт исподтишка заговорщицки подмигнул мне, отмечая эту внезапную перемену взглядов.
– Кажется, кто-то тут говорил про бренди, – произнес он бодро, чтобы прервать неловкое молчание, которое повисло после внезапного панегирика Лестрейда.
– Да-да, конечно, – сказал я, доставая графин и бокалы.
Холмс вернулся минут через десять. Волосы его были аккуратно зачесаны назад, лицо спокойно, и вообще у него был вид человека, у которого нет никаких забот. Он завернулся в свой старый халат мышиного цвета, взял бокал с бренди, который я поставил для него на стол, и, удовлетворенно вздохнув, опустился в кресло у камина. Мы ждали, когда он заговорит.
– Как вы, наверное, уже поняли, джентльмены, – начал он наконец, но не раньше, чем зажег свою трубку, – угрозы, которую представляла собой гигантская крыса, более не существует. Опасность Лондону более не грозит.
– Аминь, – откликнулся Лестрейд.
– Мне кажется, Шерлок, пора бы тебе нам рассказать, что приключилось нынешней ночью, – сказал Майкрофт.
– Разумеется. История странная, но рассказывать ее легко. Уотсон, а вы бы записали подробности, пока они еще свежи в моей памяти.
Я кивнул и потянулся за карандашом и записной книжкой.
– Полагаю, Уотсон уже поведал вам, как нам удалось обнаружить, где прячут гигантскую крысу.
Наши посетители согласно кивнули.
– Тогда я начну с того момента, когда сегодня вечером добрался до Соломон-роуд.
Примерно полчаса мы сидели с открытыми ртами, пока друг мой пересказывал свои приключения – с момента, когда он обнаружил тайный вход во владения типографской компании «Орел», до своего разговора с Саймоном Карсуэлом и спасения с горящего судна.
Закончив рассказ, Холмс заново наполнил свой бокал, а мы же остались сидеть, переваривая услышанное и пытаясь понять, какие последствия из него проистекают.
– Ты уверен, что это был единственный выводок гигантских крыс в столице? – спросил Майкрофт.
Холмс кивнул.
– Уверен. Нет ничего, что свидетельствовало бы об обратном. И убежден: в противном случае Карсуэл бы обязательно про них упомянул. Да если они и существуют, все равно уже погибли.
– Так опасность миновала?
– Да.
Когда Холмс произнес это слово, на лице его брата засияла улыбка.
– А баронесса? Нам что, смириться с тем, что она ушла от наказания?
Этот нелицеприятный вопрос задал Лестрейд.
Прежде чем ответить, Холмс несколько секунд смотрел в огонь.
– Можете, конечно, расставить посты в портах, однако я полагаю, что она уже покинула страну. В Англии у нее теперь земля горит под ногами. Полагаю, она перекочевала на новые пастбища.
– Выходит, мы ее упустили!
– Боюсь, что пока да.
– Ну так для меня получается, что пряник-то несладкий, мистер Холмс. Знать, что эта женщина остается на свободе, пусть даже и где-то далеко, что она станет по-прежнему строить свои дьявольские козни… – Инспектор уныло покачал головой.
