Выпив бокал, Декстер стал молча наливать второй, Бенджамин шепотом уговаривал меня уехать.
— Послушайтесь меня хоть раз, Валерия, уедемте.
— Еще одна, последняя попытка, — отвечала я также шепотом. — Подождите.
Ариель продолжала сонным голосом тянуть все те же слова.
Декстер поднял голову. Благодетельный напиток произвел свое действие. Лицо его оживилось румянцем, в глазах засверкала мысль. Бургундское воодушевило его. Доброе вино оказало мне последнюю услугу.
— Теперь я расскажу сказку, — вскричал он.
— Не надо сказку, — сказала я. — Я хочу говорить с вами, мистер Декстер. Я совсем не расположена слушать сказки.
— Не расположена, — повторил он, и ироническая улыбка снова появилась на его лице. — Это предлог, я понимаю, в чем дело. Вы полагаете, что мое воображение истощилось, и вы так откровенны, что выказываете это. Я докажу, что это несправедливо, что я все тот же Декстер. Замолчи, Ариель, или я тебя выгоню. Вот и сказка готова, мистрис Валерия, все сцены и характеры, все здесь. — И он, указав на голову, взглянул на меня с хитрой улыбкой на устах. — Она заинтересует вас, мой прекрасный друг. Это сказка о госпоже и ее горничной. Садитесь ближе к огню и слушайте.
Сказка о госпоже и служанке! Не намеревается ли он таким образом рассказать мне историю мистрис Бьюли и ее служанки?
Название сказки и взгляд, брошенный на меня, воскресили во мне почти исчезнувшую надежду. Наконец он пришел в себя, и к нему возвратилась свойственная ему осторожность и хитрость. Под предлогом рассказать Ариели сказку он, очевидно, хотел вторично сбить меня с толку. Выражаясь его собственными словами, Декстер был все тем же Декстером, что и прежде.
Я взяла Бенджамина за руку, и мы последовали за ним к камину.
— Есть еще надежда на успех, — шепнула я ему, — не забудьте условленный знак.
Мы снова заняли наши прежние места. Ариель опять бросила на меня грозный взор. Несмотря на действие вина, у нее еще оставалось довольно разума, чтобы держаться настороже против моей попытки прервать сказку. Но теперь я сама всячески заботилась о том, чтобы этого не случилось. Я не менее Ариели горела желанием услышать его сказку. Сюжет ее мог служить ловушкой для самого рассказчика. В возбужденном состоянии Декстер мог ежеминутно забыться, рассказать вместо придуманной ситуации действительную, мог в любую минуту выдать себя. Он осмотрелся и начал:
— Расселась ли публика по местам? Готова ли она слушать меня? Повернитесь ко мне лицом, — прибавил он своим мягким нежным тоном, обращаясь ко мне. — Я прошу не слишком многого? Вы смотрите на самое ничтожное творение, ползающее по земле, посмотрите и на меня. Дайте мне почерпнуть вдохновение в ваших глазах, дайте мне насытиться лицезрением вас, одарите улыбкой сожаления человека, счастье которого вы нарушили. Благодарю вас, свет моей жизни, благодарю.
Он послал мне воздушный поцелуй и откинулся на спинку кресла.
— Теперь примемся за сказку, — продолжал он. — В какой форме рассказать ее? Разве в драматической? Это самая древняя, самая лучшая и кратчайшая форма. Во-первых, нужно дать название самое короткое: «Госпожа и служанка». Действие происходит в романтической стране — Италии; время — романтическое XV столетие. Э, посмотрите на Ариель! Она о пятнадцатом столетии знает столько же, сколько кошка на кухне, а между тем она уже заинтересована. Счастливая Ариель!
Ариель посмотрела на меня в двойном упоении, от вина и торжества.
— Я знаю не больше кошки на кухне, — повторила она с гордостью. — Я счастливая Ариель, а вы?
Мизеримус расхохотался:
— Не говорил ли я вам, что она забавна? Действующие лицы драмы, — продолжал он, — это: Анжелика — благородная леди, благородная по рождению и по духу; Кунигунда — прелестный дьявол в женском облике; Деморида — ее несчастная служанка. Сцена первая: мрачная комната со сводами в замке, вечер, совы кричат в лесу, лягушки квакают в болоте. Посмотрите на Ариель. Она дрожит. Чудная Ариель!
Моя соперница бросила на меня вызывающий взор и сонным голосом повторила:
— Чудная Ариель!
Декстер поднес к губам свой бокал с бургундским, который стоял у него на маленьком складном столике, приделанном к креслу. Я внимательно наблюдала за ним, он только немного отхлебнул вина. Румянец выступил у него на щеках, глаза засветились неестественным блеском. Поставив бокал, он с наслаждением зачмокал губами и продолжал:
— Действующие лица в комнате со сводами: Кунигунда и Деморида. Кунигунда говорит: — Деморида! — Что угодно, сударыня? — Кто лежит больная в соседней комнате? — Благородная леди, Анжелика. — Молчание, потом снова говорит Кунигунда: — Деморида! — Сударыня! — Как обходится с тобой Анжелика? — Благородная леди добра и ласкова ко всем окружающим и так же добра ко мне. — Ухаживала ты за нею, Деморида? — Иногда, сударыня, когда сиделка бывала очень утомлена. — Принимала она лекарство у тебя из рук? — Случалось раз или два. — Деморида, возьми этот ключ и отопри шкатулку на том столе. (Деморида исполняет приказание.) — Видишь там зеленый флакончик? — Вижу, сударыня. — Вынь его. (Деморида повинуется.) — Ты видишь жидкость, которая в нем находится? Знаешь, что это такое? — Нет, сударыня. — Хочешь знать? (Деморида почтительно кланяется.) — В этом флакончике яд. (Деморида вздрагивает и хочет положить его назад. Госпожа делает ей знак, чтобы она оставила его у себя.) — Деморида, я открыла тебе одну из своих тайн, — говорит она, — сказать ли тебе другую? (Деморида в страхе ожидает, что будет далее.) Ее госпожа говорит: — Я ненавижу леди Анжелику. Она стоит между мной и радостью моей жизни. Ты держишь ее жизнь в своих руках. (Деморида упала на колени, она женщина благородная). — Перекрестившись, она сказала:- Сударыня, вы пугаете меня, я в ужасе, верить ли мне тому, что я слышу? — Кунигунда подходит к ней и, устремляя на нее устрашающий взор, шепотом говорит: — Деморида! Леди Анжелика должна умереть так, чтобы никто не мог подозревать меня. Она должна умереть от твоей руки.
Рассказчик остановился, взялся за бокал, но на этот раз выпил большой глоток.
Неужели силы снова изменяли ему? Я внимательно смотрела на него, когда он снова опустился в кресло. Румянец по-прежнему горел у него на лице, но глаза его были тусклы. Я заметила, что он стал говорить все медленнее и медленнее. Неужели воображение не действовало и вино не возбуждало его более?
Мы ждали. Ариель сидела с разинутым ртом, не спуская с него бессмысленного взора, Бенджамин невозмутимо ожидал сигнала, держа на коленях раскрытую записную книжку и прикрывая ее рукой.
Декстер продолжал:
— Деморида, услышав эти страшные слова, с умоляющим видом сложила руки. — О сударыня! Как могу я убить такую милую, благородную леди? Зачем ей причинять зло? Кунигунда отвечала: — Ты должна повиноваться мне. Деморида падает на пол, к ногам своей госпожи: — Сударыня, я не могу этого сделать! Кунигунда возражает: — Ты ничем тут не рискуешь, я знаю, как устроить, чтобы отвлечь все подозрения от тебя и от себя. Я сообщу тебе свой план. Деморида повторяет: — Нет, я не могу, я не смею! — Глаза Кунигунды сверкают гневом, она вынимает…
Декстер остановился на половине фразы и схватился рукою за голову. Он походил теперь не на страждущего человека, а на человека, потерявшего нить своих мыслей.
Не помочь ли мне ему найти эту нить? Или будет благоразумнее хранить молчание?
Я угадывала его намерение. Под видом итальянской сказки он хотел опровергнуть свою уверенность в невиновности мистрис Бьюли и доказать, почему могла служанка совершить это преступление. Если б он сумел доказать эти мотивы, цель его была бы достигнута. Мое расследование, которое при случае могло бы обратиться прямо на него, было бы таким образом направлено на другую личность. Невинная горничная сосредоточила бы на себе мои подозрения, а Декстер благополучно остался бы в стороне.
Я решилась предоставить его самому себе и не сказала ни слова.
Минуты шли за минутами. Я ждала в мучительной тревоге. Это был критический момент. Если бы ему удалось подобрать подходящий повод к преступлению горничной, он одним этим доказал бы, что вполне владеет своими умственными способностями. Но вопрос был в том, удастся ли ему.
Ему удалось! Правда, что придуманный повод был не новый и не особенно убедительный и стоил ему больших усилий. Но как бы то ни было, он нашел мотив для совершения убийства.
— Кунигунда, — продолжал он, — вынула из шкатулки сложенную бумажку и развернула ее. — Посмотри на это, — сказала она. Деморида взглянула и снова упала к ногам своей госпожи в ужасе и отчаянии. Кунигунда открыла позорную тайну из прошлого своей горничной. Она может сказать ей: — Выбирай одно из двух: или я открою твою тайну, которая обесчестит и тебя, и твоих родителей, или повинуйся мне. — Деморида покорилась бы бесчестью, если б оно касалось только ее одной, а не падало также на ее честных родителей. Ей остается только одно, она не может надеяться на пощаду со стороны Кунигунды и потому старается, по крайней мере, доказать ей, что к этому существуют серьезные преграды. — Сударыня! — вскричала она. — Как могу я сделать это, когда там постоянно находится сиделка. — Кунигунда отвечала: — Сиделка временами спит, иногда выходит из комнаты. — Деморида продолжала настаивать: — Но дверь в спальню заперта, и ключ у сиделки.
