— Я как раз случайно оказалась в комнате Роджера, когда вошел Альфред. Мы не знали тогда… ну, о Лендере и его «подарке» в это утро. Альфред отдал коробку Роджеру, тот приподнял край крышки и заглянул внутрь. Сначала он был сердит, потом озадачен. Закрыл крышку и приказал мне удалиться. Альфред вышел следом, и мы услышали, как Роджер запер дверь. И больше я … не видела ни этой коробки, ни ее содержимого. Роджер не пожелал сообщить мне, что в ней было и что он с ней сделал. Вообще отказывается говорить на эту тему.
— А когда вы заметили в вашем муже признаки страха, миссис Приам?
— После его разговора с Лендером на следующий день. По дороге домой он уставился в окно, не проронив ни слова. И с тех пор его явно что-то беспокоит. Особенно плохо стало через неделю после смерти Лендера.
Выходит, содержимое коробки мало беспокоило Роджера, пока он не сравнил его с «подарком» Хиллу. Или не прочел записки, адресованной последнему. Если только Роджер сам не получил записки… Но тогда…
Эллери беспокойно расхаживал перед огромным окном, уже наполовину завешенным табачным дымом. И это в его годы — смех и только! — ввязываться в какую-то дурацкую историю, скорее просто розыгрыш, только потому, что солидная замужняя женщина имеет несчастье походить на всех райских птиц и тропических животных сразу… Надо же так влипнуть, думал сокрушенно Эллери.
Тут до него дошло, что за его волнением пристально следит пара женских глаз. Он выпустил клуб дыма, старательно напустил на себя деловой вид и придал голосу чисто профессиональные интонации: — Лендер Хилл получил странный подарок, а потом умер. Не боитесь ли вы, миссис Приам, что жизнь вашего мужа тоже в опасности?
Теперь уже весь облик Делии говорил о появлении некоторого интереса к Эллери. Он заметил, что радужная оболочка ее глаз была настолько прозрачна, что, когда на них падал свет из окна, она становилась почти невидимой. Как будто на него смотрела статуя без зрачков. Эллери почувствовал, как краска заливает ему лицо, и что это забавляет Делию. Ярость захлестнула его. Да пусть убирается со своим ненаглядным муженьком и с его дурацкими страхами!
И тут Делия Приам сказала извиняющимся тоном:
— Лаурел, милая, ты не очень обидишься, если я поговорю с мистером Куином… наедине?
Девушка поднялась.
— Я подожду в саду, — сказала она, раздавила окурок в пепельнице и вышла.
Супруга Роджера Приама молча дождалась, когда хрупкая фигурка мисс Хилл покажется за окном в саду, среди махровых астр. Лаурел не смотрела в их сторону и вышагивала, хлопая кепкой по бедрам.
— Лаурел очень милая девушка, — заговорила Делия. — Но еще совсем ребенок, не так ли? Вот сейчас, например, она горит воинственным пылом и готова сражаться со всем мировым злом одновременно… И сразится, будьте уверены. Да, так вот насчет вашего вопроса, мистер Куин. Я хочу быть с вами совершенно откровенной. Мне попросту наплевать на судьбу моего мужа. И на его возможную смерть — тоже. Если случится что-нибудь в этом роде, у меня будет шанс изменить всю мою жизнь…
Эллери застыл, как вкопанный. Секунду она смотрела прямо на солнце, и ее глаза светились, как два прозрачных минерала. Но во всем ее облике чувствовалась неподдельная искренность, никакого коварства… Через секунду она прикрыла глаза.
— Вы честны, миссис Приам, ничего не скажешь. Даже слишком.
— О, мистер Куин, мне было когда научиться бесстрашию, чтобы быть честной!
Эта правда, подумал Эллери.
— Я позволю себе быть еще откровеннее, — продолжала она. — Я не знаю, что точно успела рассказать вам Лаурел… Сообщила ли она, в чем именно состоит болезнь моего мужа?
— Она сказала, что он частично парализован.
— А какая именно часть тела парализована, она не уточнила?
— Какая часть? — переспросил Эллери.
— Значит, нет. Так вот, мистер Куин, мой муж парализован… — она быстро улыбнулась с вызывающим видом, — парализован от пояса и ниже — до кончиков пальцев.
Надо отдать ей должное — КАК удалось ей произнести эти слова. С такой смелой улыбкой. С улыбкой, говорящей: «Не надо меня жалеть».
— Я очень сочувствую… — начал Эллери.
— Я живу так уже пятнадцать лет.
Эллери промолчал. Она откинула голову на спинку кресла. Ее глаза были почти закрыты, а шея напряглась и выглядела совершенно беззащитно.
— Вам, наверно, интересно, к чему я все это рассказываю.
Эллери кивнул.
— Потому что вы иначе не сможете понять, зачем я обратилась к вам. Если сами сразу не поняли. Ведь не поняли?
— Не понял. Так почему вы обратились ко мне?
— Ради приличия.
Эллери оцепенел от неожиданности.
— Вы просите меня заняться выяснением возможной угрозы для жизни вашего супруга ради приличия, миссис Приам?!
— А что здесь удивительного?
— Ничего, ровным счетом ничего. Но кому бы пришла в голову подобная мысль!
Эллери подошел вплотную к Делии со спины, взял ее ладонь в свои. Она лежала в его руках — прохладна, таинственна и безвольна.
— Вы не знакомы с прозой жизни, — сказал он.
— Что вы имеете в виду?
— Этим рукам не знаком труд.
— Это плохо?
— Может быть. — Эллери положил ее ладонь обратно к ней на колени.
— Женщина вроде вас не имеет права связывать себя с фактически полумертвым мужчиной. Если бы он обладал ангельским нравом, или если бы вы очень любили друг друга — тогда другое дело. Но я не могу понять: ведь он груб, и вы ненавидите его… Почему вы, в таком случае, не распорядитесь своей жизнью как-нибудь иначе? Не разведетесь? Что, мешают религиозные соображения?
— Если бы я была молода, все было бы возможно. А сейчас… — Она покачала головой.
— Теперь уж что есть — то есть, и иного не будет. Видите, я ничего не скрываю.
На лице Эллери появилось выражение внутренней боли.
Она рассмеялась.
— Вы так любезны со старой женщиной, мистер Куин… Я серьезно! Знаете, я родом из старинной калифорнийской семьи католиков. Воспитана во всей строгости традиций. Хорошие манеры. Дуэньи, гувернантки — все как положено, на старинный манер. Гордость крови и рода. Но я никогда не относилась ко всей этой чепухе так же серьезно, как мои родственники…
Моя мать вышла замуж за «еретика» из Новой Англии. Семья изгнала их, и это доконало мою мать. Она умерла, когда я была совсем крошкой. Я не знала родственников матери до ее смерти, мы не общались с ними. А потом они приказали моему отцу отдать меня им на воспитание. Растила меня тетка, этакая великосветская дама. Я вышла замуж за первого встречного, лишь бы уйти от них. Мужа мне выбрали не они — он был не в их вкусе, «американец», как и мой отец. И не любила я его нисколько. Но он имел деньги, мы же были бедны, а я хотела свободы. Мой брак навсегда отсек меня от моей семьи, моей церкви, моего мира. У меня есть девяностолетняя бабушка, она живет всего лишь в трех милях отсюда. Я не виделась с ней уже восемнадцать лет. Для нее я все равно что мертвая…
Делия болезненно повела головой из стороны в сторону.
— Харви умер через три года, оставив меня с ребенком на руках. Тогда я и встретила Роджера Приама. Мне не было пути назад, в семью матери, отец же в очередной раз развлекался, путешествуя где-то. И Роджеру удалось быстро увлечь меня. Я готова была пойти за ним куда угодно, на край света, в ад… — Она горько рассмеялась. — И вот именно туда-то он меня и привел.
Вскоре я разобралась, что он за птица. А когда его разбил паралич, то тут я лишилась и последнего утешения в нашей с ним семейной жизни… Наступила страшная пустота, которую я попыталась заполнить, вернуться к своим — так сказать, корням… Это было нелегко, — почти прошептала Делия. — Мои родственники никогда не забывают подобных выходок и не прощают их. Но более молодое поколение оказалось не столь консервативным, его уже коснулись веяния современности. Мне, конечно же, во многом помогли… И теперь родные по материнской линии — это единственное, на что я могу опереться в жизни…
На ее лице вспыхнуло выражение горькой неудовлетворенности. Эллери был рад, когда оно наконец исчезло.
— Мои родные даже не подозревают, какую жизнь я веду в доме Роджера Приама. Стоит им узнать и меня вышвырнут без разговоров, откажут от дома. А если я расстанусь с Роджером, они тут же заявят, что я предала своего мужа. Женщины из высшего круга в Калифорнии никогда не разводятся, мистер Куин, какой бы муж ни был. Вот я… и не развожусь.
Сейчас же что-то случилось, я толком не пойму — что. Если бы Лаурел держала язык за зубами, я бы и пальцем не пошевельнула. Но постоянные толки о предполагаемом убийстве создают вокруг нас атмосферу излишнего внимания и любопытства, могут возникнуть подозрения и жизнь моя окажется под ударом. Рано или поздно газеты ухватятся за эту тему — странно, что они до сих пор этого не сделали! — и тогда всплывет тот факт, что над жизнью Роджера тоже нависла угроза. Не могу же я — если я добропорядочная жена — сидеть сложа руки и дожидаться, пока события примут для моего супруга роковой оборот. От меня ожидают, что я буду вести себя самоотверженно, как полагается верной жене. Вот я и веду себя так. Мистер Куин, я умоляю вас действовать так, как будто я безумно обеспокоена безопасностью супруга, — Делия Приам повела роскошными плечами, — или все это для вас слишком хлопотно?
