Поэтому Деннис смеялся, пуская едкий дым, покуда двое других смотрели на него с обидой, словно во время спектакля строгие критики внезапно поднялись с мест, пренебрежительно фыркая.
— Что тут забавного, старина? — осведомился Брюс.
— Мне это не нравится, — сказала Берил, широко открыв глаза. — По-моему, это звучит зловеще… Брюс!
— Ну?
— Я уже говорила тебе, хотя ты вряд ли обратил на это внимание, что Деннис знаком со старшим инспектором Мастерсом, который расследовал дело Бьюли. Тебе не кажется, что Деннис собирается расстроить наши планы?
— Старший инспектор Мастерс… — Повернувшись к зеркалу, Брюс взял в руки собаку, служившую ему талисманом, и положил ее снова. — Это не тот парень, который якшается с сэром Генри Мерривейлом?
— Он самый, — не без удовлетворения подтвердил Деннис. — Мастерс — друг сэра Генри. И я с гордостью сообщаю об этом факте.
— Почему, старина?
— Сэр Генри Мерривейл очень интересуется преступлениями, — ответил Деннис. — Это служит оправданием моему интересу к ним, когда меня обвиняют… э-э… в дурном вкусе. Я никогда не встречал сэра Генри, но мне описывали его как совершенный образец английского джентльмена.
— Да, несомненно… — начал Брюс и внезапно осекся. — Как тебе описывали сэра Генри Мерривейла?
— Как совершенный образец английского джентльмена, — повторил Деннис. — Что бы ты ни говорил, Брюс, чувствуешь облегчение, зная, что в Англии еще остался представитель старой школы, обладающий достоинством и хорошими манерами.
— Конечно, старина, — вежливо согласился Брюс. — Но Берил спрашивала тебя…
— Ты ведь не станешь вмешиваться, Деннис? — осведомилась Берил.
— В этот безрассудный план Брюса?
— Да! Пожалуйста…
— Не стану, — ответил Деннис, снисходительно глядя на них. — Напротив, если Брюс настаивает на его осуществлении, я, возможно, сумею ему помочь.
— Помочь? Как?
— Сейчас это не важно. Мы можем обсудить это на днях. Уже поздно. Не отправиться ли нам в «Айви», пока у них еще осталась какая-то еда?
В этот момент в дверь уборной скромно постучали. Костюмер Тоби, все еще терпеливо ожидавший с переброшенной через руку повседневной одеждой Брюса, поспешил открыть дверь. После приглушенного разговора снаружи он вернулся с запечатанным конвертом, на котором маленькими печатными буквами было аккуратно написано имя Брюса.
Озадаченный актер поднялся из-за туалетного стола.
— Это мне? — осведомился он.
— Да, сэр.
Покуда Берил отошла к дивану взять пальто и косынку, а Деннис гасил сигарету, прежде чем подобрать собственные вещи, Брюс вскрыл конверт. В нем оказался сложенный лист писчей бумаги с дюжиной строчек. Прочитав их дважды, Брюс положил лист в конверт, сунул его в карман халата и откашлялся. Атмосфера в комнате заметно изменилась.
— Э-э… Берил, — заговорил Брюс. — Иди в «Айви» с Деннисом. Боюсь, я какое-то время не смогу к вам присоединиться.
— Брюс!..
— Попроси Марио, — продолжал актер, — оставить для меня холодный окорок и салат, если я задержусь. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Конечно нет, — бесстрастно отозвалась Берил.
Прежде чем Деннис или Брюс успели ей помочь, она накинула на плечи легкое пальто, натянула на голову косынку и закрепила ее под подбородком маленькой золотой булавкой, глядя в сторону.
— Завтра я отбываю в Америку, Брюс.
— Сожалею, — сказал Брюс, отвечая скорее на ее настроение, чем на слова, — но ничего не поделаешь. Я должен повидать кое-кого насчет… Короче, это очень важно.
Берил резко повернулась.
— Отправляйся в Олдбридж и крути любовь со своей чертовой девкой! — выпалила она и со слезами на глазах выбежала из комнаты, захлопнув дверь со стуком, отозвавшимся во всем театре.
Последнее замечание было настолько неожиданным и противоречащим всему, на чем Берил настаивала раньше, что Деннис Фостер недоуменно заморгал, глядя на все еще вздрагивающую дверь.
— Что с ней происходит? — осведомился он, хотя, не будучи глупцом, догадывался, в чем дело. Уже некоторое время театральный мир размышлял о том, было ли что-то между Брюсом Рэнсомом и Берил Уэст. И даже в среде, где все знают друг о друге практически все, на этот счет не существовало определенного мнения. Деннис, который любил и Берил, и Брюса, давно надеялся, что из них получится хорошая пара.
— Ну, ты же знаешь, каковы женщины, — ответил Брюс заговорщическим тоном, который используют мужчины при обсуждении подобных дел. — Беги за ней. Выведи ее через дверь спереди. Не позволь ей воспользоваться служебным выходом.
— Но ведь до него гораздо ближе… О, понимаю.
— Ничего ты не понимаешь, — заверил его Брюс. — Скажи ей, что это не то, о чем она думает. Объясни ей… Ради бога, поторопись!
— Ладно, — отозвался Деннис. — Можешь на меня положиться. — И он быстро вышел.
Некоторое время Брюс Рэнсом стоял неподвижно, скрестив руки на груди и уставясь на дверь. Потом он улыбнулся странной улыбкой, которую не мог понять костюмер Тоби. Это была сонная загадочная улыбка Пака,[5] сузившая глаза до узких поблескивающих щелочек и едва демонстрирующая крепкие зубы, так как, покуда она становилась все шире, губы сжимались все сильнее. Глядя на Брюса при тусклом свете, можно было предположить, что он входит в роль.
Снова сев за туалетный столик, Брюс устремил невидящий взгляд в зеркало, достал из кармана конверт с запиской и разгладил его на стеклянной крышке стола. Потом он мягким черным карандашом для бровей написал на конверте несколько цифр: 7, 4, 28–36, после чего написал их повторно, словно напоминая себе о чем-то, отложил карандаш и спрятал конверт в карман. Выражение его лица стало безмятежным, когда он поймал в зеркале взгляд костюмера.
— Тоби!
— Да, сэр?
— Попроси леди войти.
Спустя всего несколько минут Деннис Фостер встретил сэра Генри Мерривейла при обстоятельствах, которые можно назвать прискорбными.
Поспешив вслед за Берил, Деннис обнаружил, что ее незачем уводить от служебного выхода. Девушка сама направлялась в сторону фасада, спотыкаясь в темноте. Он догнал ее в фойе, среди мусора в виде обрывков билетов и сигаретных окурков.
— Что ты имел в виду, Деннис, говоря, что можешь помочь Брюсу?
Казалось, вспышки гнева в грим-уборной не было вовсе. Лицо Берил вновь стало спокойным и сдержанным, а тон подразумевал, что она предпочитает не упоминать о случившемся, и Деннис был достаточно тактичен, чтобы этого не делать.
— Ну, — улыбнулся он, отодвигая железный стержень одной из скрипучих стеклянных дверей, ведущих на улицу, — существуют одна-две мелочи, которые, похоже, не пришли в голову никому из вас.
— А именно?
— Предположим, Брюс сыграет свою роль слишком хорошо и привлечет внимание полиции?
Берил остановилась в дверях.
— Но он не собирается делать ничего противозаконного! Или собирается? Ты юрист и должен это знать.
— Нет, если только не возникнет вопрос о подлоге, что маловероятно.
— А если полиция начнет ему досаждать, Брюс всегда может объяснить, кто он на самом деле и чем занимается.
— Верно, Берил. Но полиция, коли на то пошло, может вести себя крайне неприятно. Есть множество предлогов, под которыми Брюса могут задержать, допросить и выдворить из деревни, не прибегая к аресту. Если только…
— Но нам не нужно, чтобы Брюс оказался в тюрьме! — воскликнула девушка. — Если только?
— Если только полиция не будет в курсе дела с самого начала.
— Что ты имеешь в виду?
— Берил, — продолжал Деннис, когда они вышли на Черинг-Кросс-роуд, — я хочу, чтобы ты разрешила мне пойти в Скотленд-Ярд и рассказать обо всем старшему инспектору Мастерсу.
— Но… понравится ли ему это?
— Держу пари, что нет. Вероятно, он будет грозить репрессиями. Но я думаю, что если смогу все правильно объяснить, то уговорю его не вмешиваться. Понимаешь, он может передать полиции Олдбриджа сообщение: «Если вы услышите, что Роджер Бьюли снова вышел на охоту, не обращайте внимания — это Брюс Рэнсом валяет дурака». Тогда Брюс будет в состоянии делать что хочет.
— Деннис! — воскликнула Берил, шагая рядом с ним и повернув к нему сияющее лицо. — Ты действительно это сделаешь?
— Конечно. Если хочешь, пойду завтра же… Господи!
Деннис оборвал фразу и уставился перед собой.
Как он уже отметил, рядом с «Гранадой» находился центр развлечений. Последние несколько лет эти увеселительные заведения появлялись в восточной части Вест-Энда одно за другим. Это заведение, с надписью «Страна игр» красными буквами над широким открытым входом, выглядело так же, как и остальные.
Внутри тусклой пещеры с низким потолком, тянущейся далеко назад, стояли вдоль стен автоматы пинбола. Опустив в щель пенни, можно было сделать пять попыток набрать очки среди звона колокольчиков и мелькающих разноцветных огоньков. Ближе к центру пещеры, разделяя автоматы на два ряда, находились стеклянные контейнеры, из которых предлагалось выудить призы с помощью дрожащих металлических рук и паралитических игрушечных воротов. Еще один автомат предсказывал судьбу; посетители могли также метать дротики или смотреть пип-шоу, а сзади помещался маленький тир.
