Третий и самый важный источник, из которого Мэгги узнавала о всех событиях, находился буквально у нее под рукой. Это был телефон. Аппарат был снабжен длинным шнуром и весь день стоял на столике около ее кушетки, а вечером она переносила его к своей кровати. Не следует предполагать, что ей часто звонили или что миссис Белл позволяла ей без особой нужды пользоваться телефоном. Звонили, конечно, чтобы договориться о примерке или справиться, успешно ли продвигается работа, но преимущество положения Мэгги заключалось в том, что Дипинг был оборудован ценным приспособлением для получения сведений: общий телефонный кабель обслуживал нескольких абонентов. Когда все соседи пребывали в состоянии постоянного напряжения, боясь, что их заподозрят в пристрастности к делу о кольце с драгоценными камнями, Мэгги следила за всеми перипетиями этого таинственного события, которое началось с того, что мистеру Гранту Хатавею позвонила подозрительная незнакомка, говорившая с французским акцентом. Затем Мэгги была в курсе всех дел, знала о двух убийствах и грозящем мистеру Хатавею аресте, пока развитие событий не достигло потрясающей кульминации.
Естественно, Мэгги живо интересовалась всем, что было связано с танцевальным вечером. Многие из приглашенных на прием приобрели новые туалеты, но некоторые дамы решили переделать старые, как, например, леди Пондсбери. Можно было бы подумать, что ей до смерти надоело ее черное атласное платье, но она не раз приходила с одной и той же просьбой: как-нибудь привести его в порядок. А сколько денег тратила она на лошадей? Кому какое дело, если это ей нравилось? Миссис Эббот подарила ей черные кружева, которые очень украсили ее вечерний туалет, и его почти не пришлось переделывать, разве что немного изменить фасон, сделать его, так сказать, более модным. Мисс Джорджина купила себе новое вечернее платье, очень красивое, серебристого цвета. Мэгги хотелось бы увидеть ее в этом наряде. Она слышала, как мисс Мирри Филд рассказывала об этом по телефону. Как раз накануне праздника. Звонили из Лондона, и она рассказала мужчине, с которым разговаривала, все о предстоящем празднике и своих переживаниях. Она сказала, что дядя дал ей чек и велел купить по-настоящему красивое платье, что она и сделала, но оно было не такое великолепное, как у Джорджины. «У нее все сплошь серебряное, а мое белое и все в мелких оборочках. Тебе не хотелось бы посмотреть, как оно сидит на мне?» А он сказал: «Может, и увижу». На что мисс Мирри ответила: «О нет, ты не должен делать таких глупостей». А он сказал: «Я черкнул тебе пару строк. А ты помнишь, что я сказал тебе о моих письмах?» А Мирри ответила: да, да, она помнит, а мужчина сказал: «Что ж, смотри, не забывай, а то покажу тебе, где раки зимуют!» — и повесил трубку. «Ничего себе, разве так разговаривают с порядочной девушкой?» — подумала Мэгги. Она удивилась, что Мирри позволила ему говорить с ней таким тоном. Мэгги была настороже и ждала еще подобных звонков, но если они и были, она их пропустила.
Танцы остались позади, и затем последовали обычные звонки с обсуждением того, как славно они повеселились, ничего интересного.
Но на следующей неделе, в понедельник утром, Джорджина Грей впервые получила анонимное письмо. Она нашла его, когда спустилась к завтраку, оно лежало рядом с ее тарелкой. К счастью, она первой вошла в столовую, в комнате никого не было, когда она распечатала это послание. Когда впоследствии она вспоминала об этом, то каждый раз радовалась, что поблизости не оказалось свидетелей. Джорджина стояла в столовой, высокая, белокурая, в серой юбке и шерстяной двойке бледно-желтого цвета. В первое мгновение она не поняла, что случилось. Вскрыв дешевый тонкий конверт, она уронила его на стол. В руке остался листок дешевой тонкой бумаги. Бумага была разлинована. Но, несмотря на линейки, буквы скакали вкривь и вкось. Не успела она отметить это, как тут же буквально оцепенела от недоумения. Она видела слова, написанные на бумаге, но не могла вникнуть в их смысл. Ее разум отказывался воспринимать эти фразы, и машинально она перевернула листок, чтобы взглянуть на подпись, но на исписанной небрежным почерком странице не было подписи. Она вернулась к началу и принялась читать с первых строк. На конверте не было ни адреса, ни даты. Не было и обычного обращения к адресату. Письмо начиналось прямо так:
«Вы только и думаете о самой себе, правда, мисс Джорджина Грей? Вас воспитали нежной и ласковой, и вы надеялись, что до конца дней своих останетесь такой же лапушкой. Не тут-то было. Скоро с вами случится такое, от чего вы не придете в восторг. Те, кого всегда унижали, возвысятся, а вы поменяетесь с ними местами. И нечего тогда говорить, что вас не предупреждали, но у вас всегда было все, что душе угодно. Погодите же, вы лишитесь всех благ и будете отчаянно нуждаться. Чем выше заберешься, тем больнее падать, вот что. Вы небось думаете, что люди не замечают, как вы относитесь к своей кузине, — смотрите на нее свысока, покровительственно и дарите ей свои обноски. Так знайте: об этом все говорят, многие просто возмущаются таким отношением. А все потому, что вы ничем не хотите делиться, а еще потому, что она красивее вас и намного способнее, и потому, что Э.Х. и другие теперь тоже так думают. А это вас задевает, вы мучаетесь, разве неправда? Подождите, то ли еще будет! Люди вас осуждают, им не по душе, что одна девушка так обижает и унижает другую девушку только из-за того, что та моложе и красивее ее, а еще из-за того, что вы видите, как Дж. Ф. сохнет по ней и Э.Х. тоже».
Джорджина прочитала все письмо, до последнего слова. Потом вложила листок в конверт. Девушка растерялась. Одно дело — слышать об анонимных письмах, и совсем другое — получать их. Точно так же читаешь в газетах о всяких происшествиях и думаешь, что такое случается только с другими. С тобой такого не может быть. Некоторое время ей понадобилось на то, чтобы привыкнуть к мысли, что это случилось с ней. Все это произошло так неожиданно и выглядело настолько нелепо, как будто ее ни с того ни с сего ударил по лицу совершенно незнакомый прохожий. И ей приходится идти дальше, недоумевая, почему он поступил с ней так, а затем возникает вопрос: кто способен на такой поступок? Кто мог написать ей подобное письмо? Этот человек, конечно, знал и ее, и Мирри, но она представить себе не могла, кто из их знакомых мог опуститься до такой низости. С конвертом в руке она стояла у стола, накрытого для завтрака, и чувствовала себя так, будто заблудилась в потемках.
В холле раздались голоса. Джорджина поспешно вышла из столовой через дверь для прислуги и, поднявшись по черной лестнице в свою комнату, положила письмо в комод. Затем снова спустилась вниз и увидела в столовой Мирри и Энтони. Они стояли слишком близко друг к другу. Нет, она не позволит себе таких мыслей, это Мирри стояла слишком близко от Энтони. Она имела привычку ко всем подходить как можно ближе — к нему, к Джонни, к Джонатану Филду… Стояла вот так, откинув голову, поглаживая рукав пиджака, и смотрела снизу вверх. Это была невинная, необдуманная выходка, и Мирри выглядела при этом такой обаятельной, но сейчас Джорджина предпочла бы не видеть этой сцены.
Энтони обернулся к ней. Мирри, вспыхнув, сказала:
— Какое прекрасное утро. И Энтони обещает показать мне то место в лесу, где живет барсук, правда, он говорит, что мы его не увидим, потому что барсук выходит из норки только ночью. Как, по-твоему, почему он так делает? Я терпеть не могу гулять одна в темноте, а ты?
— Это означает, что ты — не барсук, — сказал Энтони, поддразнивая ее.
После завтрака Джорджина отправилась с письмом в кабинет Джонатана Филда. Он нетерпеливо взглянул на нее, когда она вошла и, остановившись у письменного стола, положила перед ним письмо:
— Его принесли с утренней почтой. Я подумала, что лучше показать его тебе.
Он заговорил, не пытаясь скрыть нетерпения:
— Что это?
— Анонимное письмо.
— Анонимное… какая чушь!
— Я решила, что его следует показать тебе.
Он взял в руки конверт, его брови сошлись на переносице над глубоко посаженными глазами. Он достал письмо и, нахмурившись еще сильнее, погрузился в чтение. Он прочитал его до конца, перевернул листок и перечитал еще раз. Затем, посмотрев на нее исподлобья, резко спросил:
— Кто, по-твоему, написал его?
— Понятия не имею.
Он бросил его на лежавший на столе блокнот с промокательной бумагой:
— Дешевая бумага, ужасный почерк. О чем все это свидетельствует?
— Не знаю.
Джонатан откинулся назад и развернул свое кресло так, чтобы видеть ее перед собой.
— Дешевое, мерзкое письмо. Но с какой целью оно написано?
— Не знаю, — снова повторила Джорджина.
Внезапно в его голосе появились резкие ноты.
— Это означает, что ходят какие-то сплетни! О Мирри и о тебе. Люди болтают! Почему? Что-то явилось причиной этих сплетен на твой счет!
