Иван Николаевич уже несколько отошел от невосполнимой утраты брата и сестры, поэтому посчитал, что столь знаменательное событие в семье необходимо отметить, но только в кругу близких родственников молодых.
В особняке Самойловых собралась странная компания. Елена Ивановна, ненавидевшая падчерицу, в присутствии отца мило улыбалась ей. Колесников вел себя так же. Татьяна, в свою очередь, терпеть не могла их обоих, но изображала из себя послушную дочь и внучку. Николай Сергеевич ни к кому из присутствующих неприязни не испытывал и тем не менее готовился к убийству двоих. Василий Груздев после потери Нины Колесниковой замкнулся в себе и шел на поводу у отца. Несмотря на то, что он был мужем Татьяны, совместной ночи с ней он до сей поры не провел. Той же муж явно нравился, и она липла к нему прямо за столом, а собравшиеся прощали молодоженам некоторую вольность и не заостряли на этом внимания. Василий с опаской поглядывал на довольную жену, но не отстранялся.
Единственный человек за столом был искренен ко всем. Это Иван Николаевич Миронов, вокруг которого и разгорались закулисные страсти.
На семейное торжество пригласили и тещу Николая Сергеевича, но в виду болезни она не смогла приехать. Правда, прислала поздравительную телеграмму, которую зачитал Миронов, как глава семейства.
— Танюша, пригласила бы мужа на танец, — проворковала Елена Ивановна. — А то что же это за свадьба без вальса. А мы на вас полюбуемся.
Падчерица хотела было возразить, но собравшиеся зааплодировали.
— Придется подчиниться, — прошептала она на ухо Василию, обдав горячим дыханием.
С безучастным видом Василий поднялся и взял суженую за талию. Банкетный зал заполнила мелодия вальса, о которой позаботилась хозяйка особняка.
— Страшилище, дура дурой, а какого парня отхватила, — прошептала мачеха на ухо Колесникову.
— Когда же мы с тобой распишемся? — тоже тихо отозвался тот.
— Теперь уже скоро. Живых родственников, из-за которых можно было бы еще раз перенести регистрацию брака, у нас с отцом не осталось, — пошутила собеседница с горькой ухмылочкой на лице.
А ведь когда-то улыбка у этой женщины была очаровательной и неотразимой. Но исчезла наивность, пропала искренность, и улыбка померкла. Впрочем, Елена Ивановна об этой утрате и не задумывалась.
Когда стихла музыка и молодые вернулись к столу, поднялся Иван Николаевич и произнес тост:
— Хочу выпить за то, чтобы почаще собирались вот за таким праздничным столом, а не за столом скорби и печали.
— Поминок справлять больше не по кому, — неудачно вставила дочь.
Но отец посмотрел на нее столь сурово, что она покраснела и опустила голову.
— Счастья вам, дорогие мои! — закончил Миронов, выпил стоя и только затем сел.
Вечеринка продолжалась до поздней ночи, и по старому русскому обычаю дед самолично проводил молодоженов до дверей спальни.
Василию не очень-то пришлась по вкусу идея оставаться в чужом доме, да еще наедине с взбалмошной, толстой и неприятной девушкой, мужем которой он стал. И только теперь, оглядев опочивальню жены, он запоздало понял, к чему привело его безволие.
«На все согласен, только бы не приставала ко мне», — подумал Василий, скользнув взглядом по оплывшей жиром фигуре суженой.
Но у Татьяны на этот счет были совершенно иные планы.
— Я оставлю тебя ненадолго, дорогой, — пропела она елейно-противным голосом и скрылась в ванной комнате.
Воспользовавшись ее отсутствием, Василий быстро скинул с себя одежду, потушил свет, нырнул под одеяло и притворился спящим. Он слышал, как перестала шуметь вода, как хлопнула дверь, но не реагировал, лишь сильнее зажмурился, как будто это могло как-то помочь.
Девушка появилась в спальне в тонком махровом халатике на голое теле.
— Милый, — позвала она мужа, остановившись перед брачным ложем и скинув халат, который скользнул по жировым складкам, где должна быть талия, по полным ляжкам и упал на мягкий ковер. Самойлова комплексов по отношению к своему телу не испытывала, привыкнув к нему с детства, потому как худенькой никогда не была. Она неторопливо забралась под одеяло и провела ладонью по мускулистой руке бывшего десантника, упругое, стройное, молодое тело которого манило. Девушка прижалась к его спине грудью и покрыла шею поцелуями. Василий крепился из последних сил, но не от порыва к любовным ласкам, а от нарастающего отвращения.
— Спи, уже поздно, — резко сказал он.
Татьяна громко рассмеялась.
— Так ты притворяешься, шалунишка.
Она содрогалась от желания и старалась быть с мужем ласковой.
Груздев вскочил, надел джинсы, схватил с журнального столика сигареты и закурил. Девушка же, даже при свете ночника, залюбовалась его обнаженным торсом.
— Скоро ты? — кокетливо произнесла она, надув и без того толстые губы.
— Чего ты от меня добиваешься? — не сдержался новоиспеченный муж, выпуская дым через нос.
— Сегодня наша первая брачная ночь, — словно школьнику, забывшему расписание уроков, напомнила ему жена.
— У нас брак по расчету, — коротко отозвался Груздев.
Сигарета закончилась, но возвращаться в постель ему не хотелось. Он машинально закурил следующую.
— Кто тебе такое сказал? Лично я вышла замуж по любви, — сказала Татьяна кокетливо.
— Мой отец обещал, что мы с тобой максимум через год разведемся, — ответил Василий, даже не вдаваясь в смысл произнесенных слов.
— Но целый год твое тело по закону принадлежит мне, — подшучивала над ним Татьяна. — Твой расчет — брачный контракт, мой расчет — любовь, — нагло заявила она, пользуясь сведениями, которыми отец с сыном не делился.
«Зря согласился на авантюру отца и связался с этой богатой, испорченной, избалованной женщиной, — промелькнуло в его мозгу. — Сдались мне ее деньги, если ради этого придется каждую ночь испытывать отвращение».
— Я завтра же серьезно поговорю с отцом, и мы разведемся. От тебя мне ничего не нужно, — сказал Василий уже вслух.
Такой расклад Татьяну, которая готовилась стать обладательницей миллионов, не устраивал, и она решила придержать свою спесь.
— Тоже мне примерный сыночек. Отец для него из кожи вон лезет, а он? — Тут ей в голову пришла идея: — Давай выберем нечто среднее, чтобы не расстраивать Николая Сергеевича и я не потеряла часть своего состояния.
— Что ты еще придумала? — Но теперь Василий смотрел на нее заинтересованно, ему не хотелось нарушать слово, данное отцу.
— Спать мы можем отдельно, и я больше не стану приставать к тебе, только на людях будем разыгрывать из себя счастливую семейную пару. Ты даже можешь с кем-нибудь встречаться, но тайно. Препятствий чинить не буду.
— Мне никто не нужен, лишь бы все оставили меня в покое, — раздраженно сказал Василий.
— Тем лучше. Но чтобы наш сговор обрел силу, мы должны втайне от Николая Сергеевича переписать брачный контракт.
— Где я не буду ни на что претендовать после развода? — догадался Василий.
— Ты сообразительный парень.
— Согласен, — безразлично произнес Груздев, завоевав таким образом право спать на отдельном диване.
Николай Сергеевич рассуждал так: прежде чем избавиться от Елены Ивановны, необходимо досконально продумать и подготовиться к убийству Ивана Николаевича Миронова, чтобы у того практически не оставалось времени переписать завещание.
В том, что миллионер бросит все дела и помчится на похороны дочери, сомнений не вызывало. В такие минуты родители не задумываются о юридической стороне дела.
Особенно не мудрствуя, он надумал просто-напросто взорвать машину, в которой будет ехать Иван Николаевич из аэропорта в город. Мало ли конкурентов и недоброжелателей может быть у миллионера. Даже если в чем-то и попадут под подозрение прямые наследники Миронова, то подозрения еще нужно доказать. А то, что сын Николая Сергеевича и помыслами непричастен к преступлениям, воодушевляло Груздева-старшего. Но где приобрести взрывное устройство, да еще желательно радиоуправляемое? После долгих размышлений он пришел к выводу, что единственный человек, к которому он мог обратиться с подобной просьбой, был Кучер. Не откладывая задуманное в долгий ящик, он полетел в Москву.
Вор в законе принял его радушно, как почетного гостя.
— Что-то давненько ты к нам не наведывался. Забываешь старых друзей, — сказал он, когда они сидели за столом втроем, без посторонних. Третьим, разумеется, был Пигмей.
— Нехорошо забывать близких друзей, — не упустил тот случая пожурить сына подельника.
— Так получилось, что я стал управляющим крупной фирмой и своим бизнесом не занимаюсь, а сын недавно женился и теперь ему тоже не до коммерции. Отпала надобность часто бывать в столице, — оправдался приезжий.
