— Странно все это, — заметил Тиллотсон.
— Настолько странно, что я запер каюту, оставил ключ у себя и постарался удостовериться, что второго ключа нет. Пусть уж Хьюсоны не сетуют. Кроме того, я решил встретиться с Джо Бэгом, старьевщиком из Толларка. Пожалуй, вам бы стоило поехать со мной, Берт, — добавил Аллейн, уже выяснивший у Фокса имя Тиллотсона.
— А он-то тут при чем?
— Объясню по дороге. Только предупредите постовых у шлюза: пусть задерживают все, что пассажиры «Зодиака» будут отправлять на почту. И пусть следят во все глаза, чтобы ничего не сбрасывали за борт; в уборную холст не спустишь — слишком велик, а если выбросят в иллюминатор, думаю, картина не затонет. Но все же лучше пусть следят. Мы поедем на вашей машине.
Они покинули окутанный туманом «Зодиак» и помчались по констеблевским местам. На перекрестке им отдал честь полицейский на мотоцикле.
— Мой парень, — сказал Тиллотсон.
— И все-таки я неспокоен. Вы совершенно уверены, что этот тип не сможет куда-нибудь удрать?
— Трое моих ребят дежурят на перекрестках, двое — у шлюза. Могу поручиться, что с теплохода сегодня никто не сойдет.
— Да, пожалуй. Ну что ж, поспешим.
Подъехав к Паромной улице, они вышли из машины и направились к лавке Джо Бэга, в точности повторяя маршрут, которым шла в тот вечер Трой.
— Там у них форменная свалка, — рассказывал Тиллотсон, — но для владельца такой лавчонки он вполне порядочный человек. Он приехал сюда с юга и купил это хозяйство, когда умер предыдущий владелец. У полиции к нему претензий нет, но вообще-то он штучка.
Владения Джо Бэга состояли из коттеджа, пристройки с навесом и дворика, частично прикрытого аркой, сложенной из кусков жести и линолеума. Ведущая во двор калитка была на замке. Сквозь щель в заборе можно было разглядеть разбросанные там и сям предметы, перепродажей которых занимался Бэг.
— Он, наверно, спит, — сказал Тиллотсон. — Здесь рано ложатся.
— Так разбудим его, — сказал Аллейн и дернул за шнур от звонка. Где-то в доме прозвенел колокольчик, но никто не отозвался. Тиллотсон забарабанил в дверь.
— Ежели вы не хотите попасть в полицию, — гаркнули из дома, — лучше катитесь отсюда. Помяните мое слово, я вам когда-нибудь шею сверну.
— Это я, Джо, — заорал Тиллотсон в замочную скважину, — Тиллотсон. Из полиции! Выйди-ка к нам на минутку.
— Кто-кто?
— Тиллотсон из полиции Толларка.
За грязным окошком вспыхнул свет, послышались шаркающие шаги, потом скрежет ключей и засовов. Дверь со скрипом отворилась, и перед ними предстал маленький неопрятный человечек в пижаме и неописуемом пальто.
— В чем дело? — жалобно сказал он. — Я уже спать ложился. Чего вам надо?
— Мы ненадолго, Джо. Впусти нас минуты на две.
— Ну что ж, идите в лавку, — сказал Бэг и захлопнул за ними дверь.
— Джо, — начал Тиллотсон, — это старший инспектор Аллейн из уголовно-следственного отдела. Он надеется, что ты сумеешь нам помочь.
— Вам помочь! Приходят к человеку в дом и просят, чтобы он помог полиции! — возмутился Бэг. — Любому дураку известно, как это нужно понимать…
— Да нет, послушай, Джо…
Но тут вмешался Аллейн:
— Мистер Бэг, я уверяю вас, что к вам у нас нет никаких претензий. Дело в том, что нас интересует картина, которую у вас вчера купили американцы, брат и сестра. У нас есть основания полагать…
— Только не вздумайте пришивать мне скупку краденого. Этот номер не пройдет!
— Да вовсе нет. Выслушайте же меня. У нас есть основания считать, что картину вам подсунули, и я хотел бы выяснить, возможно ли это?
— Подсунули? Да вы что, шутите?
— Ничуть. Если вы помните, та дама нашла у вас в буфете грязный, перевязанный бечевкой рулон, в котором был и этот холст, и разные вырезки. Вы сказали, что впервые все это видите, и, не глядя, отдали ее находку за десять шиллингов. Так что вас никто ни в чем не собирается подозревать и обвинять.
— Вы хотите сказать, — дрогнувшим голосом спросил Бэг, — что она нашла у нас что-то стоящее?
— Картина может оказаться очень ценной, а может быть, это подделка.
— Ах, черт возьми!
— Меня интересует вот что: вы не вспомните, видели ли вы этот рулон раньше?
— Нет, не видел, точно не видел.
— А вы когда-нибудь открывали этот буфет после того, как его купили?
— Нет, мистер, по-честному говорю, не открывал.
— Можно на него взглянуть?
Бэг, ворча, повел их во дворик, где плесневели худшие образчики его товаров. Буфет был огромный, и Аллейну с трудом удалось открыть невероятно скрипучую дверцу.
— Эта баба всюду совала свой нос, — сообщил Джо Бэг. — Все ей надо было увидеть. Замучилась с этой дверцей, а все же открыла.
— А за дверцей рулон лежит?
— Да, мистер, это точно. Но вот только три дня назад он тут не лежал.
— Что?
— Не стану вас обманывать, сэр. Моя старуха говорит, что в понедельник его там не было. Она сказала мне, когда ушли те янки, что, мол, в понедельник заглядывала в буфет и не было там ничего.
— Что же ты нам сразу не сказал-то, Джо? — возмутился Тиллотсон.
— А вы меня только спросили, открывал ли я буфет. Я честно ответил, что нет. Что же вам еще!
— Ну ладно, ладно, Джо. Это все, что мы хотели выяснить.
— Не совсем, — вмешался Аллейн. — Скажите-ка, мистер Бэг, вы не догадываетесь, как этот рулон мог там оказаться? У вас нет ученика? Какого-нибудь мальчика?
— Не говорите мне о мальчиках: они только и делают, что дубасят и звонят к нам в дверь.
— Скажите, а калитка днем не запирается?
— Нет.
— А много ли народу побывало у вас во дворе за последние два дня?
Как выяснилось, народу там побывало немного, поскольку покупатели обычно заходили в лавку, а не во двор. То, что стояло во дворе, не привлекало внимания. Но если бы кто захотел, то он, конечно, мог туда зайти даже без ведома мистера Бэга.
— Скажите, а ваша жена?..
— Жена? Еще чего! Это моя мамаша!
И в тот же миг из домика донесся скрипучий женский голос. Родительница Джо хотела выяснить, чего это он расшумелся среди ночи.
— Какая ночь? Еще рано, ма! — крикнул Бэг в окошко. — Здесь мистер Тиллотсон из полиции и его друг. Они приехали спросить про тех янки.
— Как ты говоришь — полиция? А ну иди сюда, что-то ничего не пойму.
— Я пойду, пожалуй, — сказал Бэг и вошел в домик.
— Бабка у него с характером, — заметил Тиллотсон.
— Да, это видно.
Сын и мамаша что-то обсуждали за окном, но
