спал.
Над баром в рамке висел рисунок Трой. Нелепые фигурки, изображающие созвездия, танцевали вокруг безупречно выполненных Поллоком строчек.
Названия светил бесконечно просты,
Легко их запомнить, ей-ей.
Вот Дева, вот Овен, а там Близнецы,
Стрелец, Скорпион, Водолей,
Вот Рыба и Рак, Козерог и Весы,
Вот Лев и Телец — заучи их скорей.
Девы больше нет. Козерог, в образе которого Трой изобразила себя, в Норминстере, зато здесь, в салоне, сидели все остальные, и среди них убийца и один-единственный ни в чем не повинный человек.
Когда Аллейн и Фокс появились в салоне, картежники замерли, как в застывшем кадре, потом все снова ожили, будто и не было никакой заминки.
— Простите за назойливость, но такова наша работа. Нам нужно кое-что выяснить, поэтому я попрошу вас некоторое время не заходить в каюты. Надеюсь, мы вас долго не задержим.
— Не заходить в каюты? — после довольно долгой паузы повторил Хьюсон, явно передразнивая Аллейна и нацелившись на него слуховым аппаратом. — Этим вы вежливо даете понять, что нам предстоит обыск?
— Рад, что это прозвучало вежливо. Да, вы правильно меня поняли.
— А ордер есть? — спросил Поллок.
— Конечно. Хотите взглянуть?
— Да нет, зачем? — устало сказал Бард. — Не дурите, Поллок.
— Мисс Хьюсон, — сказал Аллейн, — если не возражаете, я начну с вашей каюты. Одновременно мистер Фокс осмотрит вашу, мистер Хьюсон.
— Вторично, — кисло вставил Хьюсон.
— Верно. Считайте это простой формальностью.
— Это уж вы считайте. Я считать так не могу.
— Ох, Эрл, я ведь совсем забыла… Послушайте, мистер Аллейн, придется мне признаться вам как на духу насчет той картины. Тут вышло недоразумение: я считала, что брат отправил ее, а он думал, что я.
— Черт-те что получилось, — сказал Хьюсон, свирепо взглянув на сестру.
— Ужас. А она лежит себе там, где лежала все это время: в моей каюте на самом дне битком набитого саквояжа.
— Подумать только, — сказал Аллейн. — С удовольствием взгляну еще разок. В последний раз, когда я ее видел, она лежала на дне пустого чемодана в освободившейся каюте, которую я, между прочим, запер.
Довольно длительная пауза была прервана тихим смешком Барда.
— Я не совсем точно выразилась, — растерянно сказала мисс Хьюсон. — Я что-то нервничаю: я имела в виду, что она лежит в пустой каюте.
Мистер Хьюсон рассердился:
— О чем разговор? Мы и правда не отправили картину. Объяснить вам — почему? Объясню. Эта картина — ценное произведение искусства, что подтвердит ваша супруга. Возможно, это работа Констебля, а если так, то она стоит очень дорого. Мы за нее уплатили наличными, звонкой британской монетой и не намерены ее никому отдавать. Никому. Даже полиции. Понятно? Вот мы и решили несколько предвосхитить события и сказали, что она уже отправлена.
— И надо полагать, она бы и была уже отправлена, — добродушно сказал Аллейн, — если бы не констебль, стоящий на посту возле почтового отделения Рэмсдайка.
Мистер Хьюсон слегка покраснел, но глаз не опустил.
— В этой игре мы всегда оказываемся в проигрыше, — заметил, ни к кому не обращаясь, Поллок.
— Если вы хотите лечь пораньше, — сказал Аллейн, — нам, пожалуй, пора приниматься за обыск. Может быть, кто-нибудь из вас хочет взглянуть на ордер?
— Да, я хочу взглянуть, хотя это и глупо, — заявил мистер Хьюсон.
— Почему же? Весьма разумное желание. Вот он, пожалуйста.
Хьюсоны и Поллок брезгливо оглядели ордер. Лазенби сказал, что лично у него нет никаких претензий. Бард подмигнул Аллейну, но промолчал, а доктор Натуш молча выложил на стол ключ от своей каюты, что обозлило всех, кроме Барда, спокойно сообщившего, что его каюта не заперта.
— Весьма благодарен, — сказал Аллейн, взяв ключ, — у нас, конечно, есть отмычки, но это ускорит дело.
Оказалось, что заперта также и каюта Поллока. Все остальные были открыты. Поллок нехотя отдал ключ и отвернулся, прищелкнув языком.
Перед тем как выйти из салона, Аллейн подошел к угловому столику и взглянул на карту, над которой работал Натуш. Она была такой подробной и мелкой, что, казалось, рассмотреть ее можно было только сквозь лупу. Аллейн проследил взглядом за линией реки до Лонгминстера, где очень мелко была нарисована вывеска гостиницы, а рядом с ней тоненькая женская фигурка с короткой стрижкой.
Аллейн взглянул на Натуша, но ничего не сказал.
Начался обыск. Холст оказался на месте, и, прихватив его, Аллейн и Фокс перешли в каюту мисс Хьюсон, где тщательно просмотрели все ящики и чемоданы.
— Как ты думаешь, — спросил Фокс, — почему они так усердно прятали от нас эту картину? Обычно так ведут себя, когда хотят что-то скрыть. Что же они скрывают? Я считаю, что возможен лишь один ответ. А ты?
— Мне кажется, что здесь какое-то мошенничество.
— Вот именно. Картина — подделка, и они прекрасно это знают. А отсюда можно предположить, что она не принадлежала Бэгу. Хьюсоны подсунули ее в буфет, когда Бэг был чем-то занят.
— Судя по его рассказу, скорей всего ее подсунули мотоциклисты — ведь это они околачивались во дворе лавчонки и скрипом дверцы привлекли внимание старой карги.
— Вполне возможно. Но в этом случае они, наверное, подсунули свои подделки не только Бэгу, но и другим.
— Похоже, что так. Взгляни-ка, Фокс.
Аллейн вынул из чемоданчика мисс Хьюсон пакет с цветными фотографиями и диапозитивами и разложил их на крышке чемодана. На трех была изображена Рэмсдайкская плотина. Рядом на полу он положил картину.
— Одно и то же, — сказал Фокс.
— Да. И сфотографировано с того же места. Судя по всему, еще весной, когда их видела здесь миссис Бэг. Но погляди-ка: деревья на картине мельче и какие-то другие. Это нарочно сделано. Готов поспорить, что эти деревья скопированы с какой-нибудь из подлинных картин Констебля.
— Кто это мог сделать?
Аллейн ответил не сразу. Он положил на место фотографии, потом скатал рулоном холст и завязал его.
— Боюсь, что дурные предчувствия Хьюсонов оправдаются: мы реквизируем картину. Расписку я им напишу. Ну что же, здесь как будто все. Двинемся дальше, Братец Лис, мне очень интересно посетить мистера Поллока в его отсутствие.
4
Прибыли Томпсон и Бэйли, которые обошли каюты, снимая отпечатки пальцев со стаканов, чтобы затем отправиться делать снимки и гипсовые слепки со следов мотоциклетных шин. Тиллотсон, уже вернувшийся в свой полицейский участок, ждал сведений о мотоциклистах и ответов на запросы, посланные в Америку и Австралию.
