— Это был красивый, очень большой серебряный кувшин для воды с серебряным подносом. Обычно он стоял на буфете в нашей столовой, которую все называли трапезной. Помнишь этот кувшин и поднос?
— Наверно, я видел и тот и другой, но не обращал внимания. На буфете стояло множество предметов. Но проблема вот в чем, Дэйв. Есть что-то весьма странное в поведении гостя, который свалился с лестницы. Атлетический мистер Питерс стал спускаться — в середине ночи, если память мне не изменяет, — оступился…
— Нет, Джефф, ты ошибаешься. Понимаешь ли, он не спускался вниз. Он уже был внизу и стал снова подниматься, когда… Хочешь услышать, как это было?
— Я весь — внимание.
— Это случилось, — многозначительно начал Дэйв, — в ноябре 1910 года, точная дата не имеет значения. Я был в школе, а Серена гостила у тети Бетси, что жила на севере штата. Если не считать слуг, то в доме, кроме моих родителей и Тэда Питерса, больше никого не было. Ах да, и еще старый Айра Рутледж, который остался на ночь, хотя его можно не считать.
В два часа ночи всех разбудил жуткий металлический грохот. Дом был погружен в темноту. Тэда Питерса, в свитере, спортивных фланелевых брюках и теннисных туфлях, нашли лежащим у подножия главной лестницы со сломанной шеей. В кармане у него был фонарик, но, похоже, он им не воспользовался. Серебряные поднос и кувшин, оба достаточно увесистые, лежали неподалеку от того места, где он их уронил.
— Черт побери, в чем там было дело? — продолжал Дэйв. — Понятно, что он сделал и что собирался делать. Глубокой ночью оставил свою спальню. Спустился вниз. Разве я не говорил тебе, что кувшин и поднос стояли в трапезной — где же еще им было стоять. По какой-то непонятной причине, прихватив с собой массивный пустой кувшин с подносом, Тэд Питерс стал подниматься наверх — и тут с ним случилась неприятность. Вот таковы реальные факты, хотя они не попали в прессу и не выяснились на допросе.
Джефф поймал себя на том, что мучительно размышляет.
— То есть, было полицейское расследование, — сказал он, — но обстоятельства происшедшего не попали в прессу и не выявились на допросах?
— Надо учесть, что и окружной прокурор, и коронер были друзьями семьи…
— Тем не менее, пусть даже оба играли ей на руку…
Прислонившись спиной к туалетному столику, Дэйв поднял указательный палец.
— Пусть в это трудно поверить, но они никому не играли на руку и не пытались замолчать это происшествие. Расследование дела было поручено способному полицейскому детективу лейтенанту Троубриджу, имя которого позднее стало известным в связи с некоторыми делами в Байу Сент-Джон. Сейчас он в отставке. Историю с Тэдом Питерсом, которая явно была несчастным случаем, окружной прокурор посчитал не подлежащей разглашению. Но следствие попало в самый глухой тупик, который только молено себе представить.
— Вот как?
— Они установили истину, но она не имела смысла. На лестнице кто-то схватил жертву и столкнул ее вниз.
— Этого не могло быть, — возразил Джефф, — и ты знаешь, что этого не было.
— Но!..
— Ты же не можешь себе представить, что там на лестнице была какая-то злобная сила? Я в это не верю. Как и ты. На самом деле, Дэйв, это что-то иное, не так ли? За всем этим кроется что-то другое, не правда ли… что на самом деле и волнует тебя так долго?
— Может быть, и так. Я думал, что все могу выложить тебе и снять с плеч этот груз, но кое-что трудно даже понять. А рассказать тебе я могу лишь самое очевидное. Видит Бог, у меня есть на то свои причины! Кроме того, тут присутствует Серена.
— Серена! А она при чем?
— Я думаю, что у Железной Девы есть свои причины для беспокойства. Послушай, Джефф. Я под большим секретом расскажу тебе кое-что. Ты не выложишь Серене то, что тебе известно?
— Нет. Я уважаю твое доверие.
— Она отправилась навестить подругу, не так ли? — напомнил Дэйв. — Хелен привыкла жить за пределами Цинциннати; ее муж — большая шишка в правлении крупной производственной компании. Менее года назад он был переведен в Джексонвилль во Флориде. Кого бы Серена ни навещала на Севере, но только не Хелен. Кто это мог быть?
— Есть какие-то идеи?
— Отнюдь. Это часть конфиденциальной информации. — Дэйв помедлил. — И тут я ничем помочь не могу, Джефф. Она всегда пользовалась репутацией задиры… или очень смахивала на задиру. Ты, наверно, любому врежешь в глаз, если он что-то намекнет о твоей сестре? Но у меня твердое убеждение, что это правда или было правдой в прошлом. Не думаю, что это верно и сейчас. Я думаю, что она обзавелась приятелем и наконец-то врезалась в него по уши. Кто он такой, черт возьми, это другой вопрос. Может быть, тот парень Сейлор, о котором ты упоминал?..
— Возможно, Дэйв, хотя между ними, похоже, не те отношения. Если у Серены есть бойфренд, то им может быть кто угодно. Сейлор, или, может быть, принц Уэльский, или Дуглас Фербенкс, или Джой Собаколов. Есть ли какая-то весомая причина, по которой она не может иметь бойфренда?
— Нет, конечно же нет! Но что ее так волнует?
— А что тебя волнует?
После этого вопроса Дэйв потерял всю свою живость и у него резко изменилось настроение.
— Знаешь, Джефф, наша постоянная мрачность — худшее лекарство, к которому мы можем прибегнуть. Если все новости с моей стороны настолько угнетают, может, с твоей забрезжит какая-то надежда? Не покажется ли тебе Новый Орлеан после Парижа слишком унылым? Или ты хочешь вспомнить мерцание луны? Не хочешь ли ты узнать о каких-то своих приятелях из тех, что знал раньше?
Джефф ответил, почти не задумываясь:
— Откровенно говоря, Дэйв, только сегодня вечером я вспоминал малышку Пенни Линн. Она была совершенно очаровательной, хотя, должно быть, давно вышла замуж.
— В очередной раз попал пальцем в небо, знаток! Она все еще здесь и все еще не занята; не слушай никого из ее ухажеров. Серена думает, что Пенни безнадежно влюблена в тебя. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да, понимаю. Но поверить не могу.
— Почему же?
— Я видел Пенни всего три раза в жизни. И два раза были просто катастрофами.
— Неужто-таки катастрофами?
— Пара чисто случайных происшествий… одно из них ни в коей мере не было моей ошибкой, но она решила, что я самым худшим образом из всех возможных хотел смутить ее. Естественно, не было ничего подобного: я был так же смущен, как и она… или даже больше. Но я не смог ее убедить в этом; я не мог даже зайти к ней домой, чтобы объясниться.
Дэйв отошел от туалетного столика и расположился на стуле.
— Может, расскажешь мне?
Джефф встретил Пенни во время рождественских каникул, когда ему было семнадцать лет, а Линны только что перебрались в Новый Орлеан из Кентукки. В доме старой мадам де Соур состоялся вечер танцев — очень церемонный, под строгим присмотром пожилых тетушек. Перед ним всплыл из прошлого облик Пенни: каштановые кудри, живые серо-голубые глаза, украшавшие хорошенькое личико — воплощение женственности.
— Она моложе меня, а выглядела и вовсе юной, но у нее была такая женственная фигура, что на Пенни невозможно было не обратить внимания. На ней было пышное лиловое вечернее платье с оборками… уж его-то я запомнил. Мы не отходили друг от друга; я думал, что потерял сердце и начал терять голову.
Когда мы закончили десятый ганец, я не обратил внимания, что носком левой ноги наступил на подол ее платья. Музыка умолкла. Пенни откинулась назад, чтобы аплодировать оркестру. Платье полностью разорвалось от шеи до талии, в одно мгновение обнажив ее тело. Конечно, на ней было нижнее белье, в то время его еще все носили. Но, так или иначе, она оказалась перед всем залом в одном белье. Пенни ничего не сказала. Секунду она, как парализованная, стояла на месте, а в следующую разрыдалась и выбежала из зала. Словом, хуже не придумаешь. А другой случай…
— Кажется, я что-то слышал о вашей второй встрече. Ты вроде снова попытался ее раздеть, да?
— Нет, конечно же нет! И это вовсе не смешно, Дэйв.
— Я знаю. Прости, что не удержался от смеха. Такие вещи смешны, только если случаются с кем-то другим. Так что же на самом деле случилось?
Их следующая встреча была совершенно безобидна. Она состоялась опять-таки во время рождественских каникул, но два года спустя. Джефф остановился у дядюшки Джила, потому что их фамильный дом был продан. Как-то днем Джефф пересекал Ли-Серкл, когда мимо проехали Пенни с отцом, сидящим за рулем своего «пирс-эрроу». Пенни, узнав его, подняла руку и одарила смущенной полуулыбкой; даже ее старик снизошел до кивка. Посчитав себя прощенным, амнистированный преступник позвонил и попросил составить ему компанию на какое-то мероприятие на будущей неделе.
— Это был большой прием в гостинице «Сент-Чарльз». В эпизоде снова участвовала лестница, хотя никто не пострадал… кроме достоинства. Я имею в виду ту широкую, длинную лестницу в холле гостиницы, которая вела на антресоли. Обычно ступеньки ее были покрыты толстой гладкой ковровой дорожкой…
