Мисс Воэн унесли со Сцены без чувств, а Феликс Гарденер, задумчиво набив трубку, опустился в одно из кожаных кресел.
«Определенно, Аллейна захватила интрига», — подивился Найджел. Тут бровь инспектора взметнулась вверх, губы сжались, и журналист сам поспешил перевести взор на сцену.
На пороге библиотеки, лицом к зрительному залу, стоял Сюрбонадье, одной рукой держась за косяк, а другой теребя шейный платок. Рот его был полуоткрыт, он жадно ловил воздух, будто запыхавшись.
Наконец, он заговорил. Найджел вздрогнул: точь-в-точь повторялась сцена, произошедшая перед спектаклем в гримерной мисс Воэн, только реплика, произнесенная Бобром, отличалась от фразы, с которой начал тогда Артур.
— Наконец! Крыса в своей норе.
— Бобер! — У любого другого актера это прозвучало бы банально, но Феликс произнес кличку так, что у многих зрителей по спине мурашки забегали.
Артур прошел на середину сцены и вдруг выхватил револьвер.
— Нет, Крыса, ты не убийца! — воскликнул он. — Ты жертва, убийца — я! Руки вверх!
Гарденер медленно повиновался. Сюрбонадье, не опуская револьвера, обыскал его, потом отошел на пару шагов и обрушил на Крысу поток ругательств и обвинений.
— Ты подстерегал меня на каждом углу! — клокотал злобой Сюрбонадье. — Путал мне карты, вредил, где только мог. К моей невесте подбирался! — Голос Артура стал истеричным, — С меня довольно. Я покончу со всем этим разом, тебе — крышка!
— Придется с этим погодить, Бобер. Жаль снова нарушать твои планы, но мы здесь не одни.
— Что-что?
— То, что слышишь. Мы не одни. — Гарденер говорил это с отвратительной бодрецой, присущей всем положительным героям. — Добрый ангел-хранитель слетел с небес.
Гарденер недобро усмехнулся.
— Меня на пушку не возьмешь!
— Не веришь, дружочек, глянь-ка вон в зеркало.
Сюрбонадье попятился, по-прежнему уставив револьвер на Гарденера, однако на какой-то миг отвел глаза, метнув опасливый взгляд на дверь в заднике. На ее пороге возникла Стефани с наведенным на Бобра револьвером.
— Дженни! — простонал Артур, и рука его безвольно опустилась. Гарденер тут же воспользовался этим и отобрал у него револьвер.
— Спасибо, Дженнифер, — сказал он.
Повисла напряженная пауза.
— Невезучий ты, Бобер! — ухмыльнулась мисс Воэн.
Сюрбонадье, издав гортанный звук, вцепился в Гарденера. Рука Феликса дернулась и наконец раздался оглушительный выстрел, которого зрители давно ждали каждой своей клеточкой. Сюрбонадье обмяк и с выражением безграничного изумления на лице повалился к ногам Гарденера. До сих пор партнеры были равны друг другу, по мастерству и достоверности игры, но сейчас Гарденер прямо-таки над всеми воспарил, такого искусства не ожидали от него даже самые верные его поклонники. Удивление, которое успели заметить зрители в стекленеющих глазах Сюрбонадье, каким-то жутким образом отразилось на лице Феликса. Пальцы его разжались, револьвер выпал из руки. Он повернулся к зрительному залу, недоуменно шаря по рядам глазами, затем перевел взгляд за кулисы, точно помышляя о побеге. Наконец, его глаза встретились с глазами Стефани Воэн, и на лице актрисы он прочел замешательство и страх. Когда он, наконец, заговорил, слова прозвучали механически, будто произносит их робот. Мисс Воэн отвечала таким же неестественным, неживым голосом. Гарденер наклонился было за револьвером, но в последний момент отдернул руку, будто от гремучей змеи.
— Боже, какой актер, подлинный талант! — воскликнула сидевшая позади Найджела дама.
Газетчик, придя в себя, ощутил прикосновение Аллейна.
— Это конец пьесы? — шепотом спросил инспектор.
— Да, — кивнул Найджел. — Сейчас дадут занавес.
— Тогда пойдем.
— Куда?
— Скорее! — настойчиво повторил Аллейн и добавил другим тоном. — Не меня ли вы ищете?
Их места были в проходе. Найджел, повернув голову, увидел, что над ухом Аллейна склонился билетер.
— Сэр, вы инспектор Аллейн?
— Да, это я. Вас прислали за мной? Вставайте же, Батгейт!
Совершенно ничего не понимая, Найджел поднялся и последовал за другом в фойе, а оттуда через боковой выход — в проулок. Лишь оказавшись за сценой, билетер наконец открыл рот:
— Это ужасно, сэр, ужасно.
— Да-да, — бесстрастно отозвался инспектор. — Я знаю.
— Вы догадались, сэр? Думаете, и зрители в зале поняли?
— Нет, вряд ли. За доктором послали? Впрочем, с этим можно уже не спешить.
— Господи, сэр, неужто он мертв?
— Вне всякого сомнения.
Они шагали к сцене, когда навстречу им проковылял старый Блэйр, заламывая руки.
Аллейн, не остановив его, решительно прошел мимо, увлекая за собой Найджела. Затем они столкнулись с мужчиной в смокинге, лицо у него было белое, как полотно.
— Инспектор Аллейн? — спросил он.
— Он самый. Занавес опустили?
— Не уверен. Может, мне обратиться к залу — среди зрителей наверняка окажется врач. В первый момент мы ничего не поняли, и я не остановил спектакль. Феликс велел разыскать вас в зале. — У мужчины едва ворочался язык, нелегко было разобрать, что он говорит.
Они достигли кулис как раз в тот момент, когда дали занавес. Стефани Воэн и Гарденер еще не ушли со сцены. В зале раздался шквал аплодисментов. Джордж Симпсон выбежал из суфлерской будки.
Едва край занавеса коснулся сцены, мисс Воэн вскрикнула и бросилась Гарденеру на шею. Симпсон, придерживая занавес, с ужасом взирал на бездыханного Сюрбонадье. Человек в смокинге, оказавшийся администратором, вышел на просцениум. Оркестр грянул было первые ноты государственного гимна, но администратор сделал знак капельмейстеру, музыка смолкла, и те, кто находился на сцене, услышали, как за занавесом администратор обратился к зрителям:
— Если среди публики есть врач, просим незамедлительно пройти на сцену. Благодарю вас!
Оркестр грянул гимн, тем временем Аллейн подошел к Симпсону:
— Отправляйтесь к служебному выходу и никого не выпускайте из театра. Никого! Понятно? Батгейт, найдите телефон и позвоните в Скотланд-Ярд, объясните, что стряслось, и от моего имени попросите выслать дежурную группу и констеблей.
Он обратился к администратору, вернувшемуся с просцениума:
— Проводите мистера Батгейта к ближайшему телефону и сразу возвращайтесь.
Затем инспектор опустился на колени возле Сюрбонадье, а администратор кивнул Найджелу:
— Идемте!
Через дверь в просцениуме они прошли в зрительный зал, едва не столкнувшись на ступеньках с рослым мужчиной в смокинге.
— Я врач, — объявил он. — В чем дело?
— Пройдите на сцену, — отозвался Найджел, — вот сюда.
Доктор, удивленно пожав плечами, шагнул в дверь.
Публика вытекала из партера в фойе, сбившись в кучку, шушукались уборщицы, ожидая, когда зал опустеет.
— Приступайте, — злобно бросил им администратор. — Нечего прохлаждаться! — Женщины держали наготове брезент, чтобы закрыть кресла и уберечь их от пыли.
— Меня зовут Стейвли, — обращаясь уже к Найджелу, представился администратор.
— А я Батгейт.
Они пересекли фойе и очутились в администраторской.
Найджел знал на память номер телефона Скотланд-Ярда. Едва он набрал его, сразу ответил мужской голос:
— Я звоню от имени старшего инспектора Аллейна, — доложил скороговоркой Найджел. — В театре «Единорог» произошел несчастный случай... э... со смертельным исходом. Инспектор просит немедленно прислать дежурную группу и констеблей.
— Понятно, — отозвался голос. — Говорите, со смертельным исходом?
— Да, вернее... я так думаю и... еще... думаю... — Найджел запнулся, перевел дух и добавил помимо собственной воли:
— Это смахивает на убийство!..
ГЛАВА 4
АЛЛЕЙН БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО
Вернувшись за кулисы, Найджел к своему удивлению обнаружил, что на сцене почти ничего не изменилось, и не мудрено — он отсутствовал совсем недолго, но ему эти мгновения показались вечностью. Врач успел осмотреть Сюрбонадье и только что поднялся с колен, констатировав смерть.
Мисс Воэн еще не ушла в гримерную. Она всхлипывала на груди Сузан Макс, а та успокаивала ее, как малое дитя. Феликс Гарденер стоял рядом со Стефани, но все его внимание было сосредоточено на Аллейне и докторе. Он вращал головой так, будто у него болела шея, переводя взгляд с сыщика на врача. При появлении Найджела он словно очнулся и пошел ему навстречу. Найджел сочувственно пожал Феликсу руку. В кулисах, смутно различимый в полумраке, толпился разный театральный народ
— Я оставил труп в прежней позе, осмотр можно считать лишь предварительным, однако пока и этого достаточно: пуля пробила сердце, смерть наступила мгновенно.
— Я убил его! — вырвалось у Гарденера. — Стрелял ведь я... Я убийца!
