— Я всегда считала, что ей явно не хватает обычного здравого смысла, категорически заявила она. — Ее и нормальной-то трудно было назвать. Эта фанатичная религиозность! Я ничего не имею против веры, но ведь все должно быть в разумных пределах, а бедняжка мисс Дэнвил относилась к этому болезненно! Однако мне никогда даже в голову не приходило, что она страдает психическими отклонениями, и как только я узнала об этом, то, естественно, решила немедленно поговорить о ней с управляющим. Не должны же из-за нее страдать остальные работники нашего отдела; по отношению к ним это было бы просто несправедливо. Последуй она тогда моему настоятельному совету, в ту пятницу ее вообще не было бы на работе. Учитывая ее состояние, ей все равно там нечего было делать.
— Скажите, а почему она так настаивала на своем приходе? — спросил Маллет.
Мисс Кларк раздраженно пожала плечами:
— Промямлила что-то несуразное о своем желании приготовить для всех чай. Глупость да и только. В любом случае, даже если именно это составляло ее главную цель… она только и умела готовить чай… то зачем приходить с самого утра? Впрочем, что у нее на уме, догадаться было просто невозможно. Нельзя же нормально судить о поступках ненормального человека.
— И тем не менее она, как всегда, отправилась готовить чай. Результаты нам всем уже хорошо известны. Скажите, мисс Кларк, а где именно в это время находились вы?
— У себя в кабинете, ожидая, когда принесут чай.
Джеллаби достал из кармана план здания.
— Управляющий любезно одолжил его мне вчера, — объяснил он. — Так, посмотрим… Ваш отдел расположен здесь, правильно?
— Правильно.
— Значит, всего через две двери от подсобки дальше по коридору, заметил Маллет. — Мисс Кларк, когда вы говорите о своем кабинете, вы имеете в виду вот эту небольшую часть, отделенную перегородкой от остального зала?
— Да.
— Оттуда есть отдельный выход?
— Нет. В свое время мне предлагали его сделать, но я отказалась, поскольку решила, что для работы отдела лучше, если я всегда буду проходить только через зал. Это дисциплинирует сотрудников и дает мне возможность ненавязчиво следить за тем, как идет работа.
— Понятно. Значит, в пятницу после обеда вы все время провели в своем кабинете?
— Вернувшись после разговора со старшим инспектором, а затем с управляющим, да, все время.
— Не могли бы вы вспомнить, отсутствовал ли в то время кто-то из сотрудников вашего отдела?
— Когда я вернулась, все находились на своих рабочих местах. Ну а после… мне трудно точно сказать. Срочных дел тогда было невпроворот, и я никуда не выходила вплоть до того, когда мне сказали, что произошел какой-то серьезный инцидент. Тогда я вышла и в коридоре встретила миссис Хопкинсон в состоянии крайнего возбуждения. Она-то и сообщила мне о случившемся.
Мисс Кларк подождала, пока Джеллаби быстро сделал какие-то записи в своем блокноте, и продолжала:
— А теперь, с вашего позволения, мне надо вернуться на работу. Сегодня утром у меня снова очень много срочных дел. Так что…
— Если не возражаете, то еще одну минуточку, — остановил ее Маллет. — У меня есть кое-какие вопросы, которые мне тоже хотелось бы вам задать. Во-первых, как вы думаете, у мисс Дэнвил могли быть враги?
— Нет, — без малейших колебаний заявила мисс Кларк. — Кому же придет в голову испытывать чувство вражды к абсолютно бесполезному существу, подобному ей?! Да, своими глупыми поступками она многих раздражала, заставляла сердиться, но ведь это совсем другое дело. Друзей у нее тоже не было, за исключением этого придурковатого мистера Филипса и мисс Браун, за которой Филипс увивался. Даже мистер Петигрю в силу своей деликатности не более чем терпеливо ее переносил. Но враги — нет! Знаете, лично я не сомневаюсь, что она сама сделала это! Причем только для того, чтобы отомстить другим, причинив им кучу неприятностей.
Маллет не стал комментировать ее точку зрения, а вместо этого спросил:
— Вам не кажется, что у мисс Дэнвил могли появиться враги из-за ее крайне отрицательного отношения к тому, что здесь известно как «заговор»?
Но тут мисс Кларк неожиданно замкнулась. Будто ей вдруг перекрыли воздух. Ей нечего, абсолютно нечего сказать им о каком-то заговоре. Сначала она попыталась убедить детективов, что никогда не слышала о его существовании, но даже после того, как Маллет рядом искусных маневров вынудил ее все-таки отказаться от позиции полного отрицания, мисс Кларк упрямо продолжала гнуть свою линию: это не имеет никакого отношения к делу, это всего-навсего глупая затея нескольких человек, чтобы хоть как-то скрасить их монотонное существование, и если она и принимала в ней определенное участие, то лишь для того, чтобы не дать этой глупости зайти чересчур далеко; поскольку детали этого плана ей практически неизвестны, она ничего не может о них сказать. Джеллаби был полон желания надавить на мисс Кларк посильнее и заставить ее признаться в преднамеренной лжи следствию, однако Маллет не дал ему этого сделать. Лично у него сложилось достаточно твердое мнение, что мисс Кларк уже искренне осознала всю степень риска для своей профессиональной репутации, приняв участие в столь безответственной затее, и теперь пыталась как можно скорее забыть о своем безрассудном поступке. В силу чего он без промедления перешел к другому вопросу:
— Мисс Кларк, существует еще одна возможность, о которой мне хотелось бы услышать ваше личное мнение. Не сомневаюсь, у вас хватит благоразумия отнестись к тому, что вы сейчас услышите, как к делу в высшей степени конфиденциальному. В последнее время у нас появились вполне обоснованные подозрения относительно определенной утечки секретной информации из управления с помощью некоторых лиц, работающих в нем.
Само предположение такого рода вызвало у мисс Кларк если не шок, то негодование.
— Никогда не слышала ни о чем подобном, — немедленно заявила она. — И уверена, что мисс Дэнвил не могла иметь к чему-либо подобному ни малейшего отношения. Для начала у нее на это просто не хватило бы мозгов.
— Да, возможно, это и так, однако вполне вероятно, что она могла застать за этим необычным занятием кого-то еще…
Мисс Кларк искренне расхохоталась.
— Мисс Дэнвил? — воскликнула она. — Господи, откуда ей знать, поступает ли кто-нибудь другой обычно или необычно? Увы, за все время пребывания здесь ей так и не удалось постигнуть даже азов нашей офисной работы.
— И тем не менее, если бы ей случайно довелось увидеть, как кто-то… допустим… извлекает некие бумаги, не имеющие к нему или к ней ни малейшего профессионального отношения…
— То она сочла бы это самым естественным делом. Учтите, инспектор, я нисколько не преувеличиваю. Вы даже не представляете, каким она была легкомысленным человеком. Чего стоит один только факт, что она позволила мистеру Эдельману взять и вынести дело «Бленкинсоп» без каких-либо сопроводительных документов. Вот просто так, взять и уйти! Я чисто случайно узнала, где оно, а когда немедленно вернула его в отдел, то, боже мой, в каком же состоянии оно было! Позор для отдела, иначе не назовешь.
На невозмутимом лице Маллета не отразилось ни малейших следов интереса к ее последнему замечанию.
— В самом деле? — сухо заметил он. — Ну что ж, вы постарались сообщить нам все, что могли, мисс Кларк. Большое вам спасибо. Кстати, вас не затруднит попросить миссис Хопкинсон тоже уделить нам немного своего времени?
— Не своего, а государственного времени, — огрызнулась мисс Кларк, направляясь к двери. — Тем не менее я ее к вам пришлю.
После того как она ушла, они некоторое время молча смотрели друг на друга. Затем Джеллаби задумчиво произнес:
— Значит, Эдельман и Бленкинсоп… Забавно.
— Весьма, — подтвердил Маллет. — Кроме того, у меня складывается впечатление, что это расследование может помочь нам выяснить кое-что важное и по другому делу. Да, неплохо было бы одним выстрелом убить двух зайцев, совсем неплохо.
Джеллаби пожал плечами.
— Второстепенный вопрос, — твердо заявил он. — Меня он не интересует.
— Я знаю. Но только представьте себе, как это обрадует старшего инспектора! В принципе вы правы, так что давайте просто иметь это в виду, а сейчас сконцентрируем основное внимание на миссис Хопкинсон.
Однако сделать это оказалось далеко не так просто: с самого начала расследования она находилась в состоянии крайнего возбуждения, и вызов на допрос к полицейским произвел эффект разорвавшейся бомбы.
— Это чудовищно! Понимаете, просто чудовищно! — даже не поздоровавшись, истерически воскликнула, она, прежде чем ей можно было задать вопрос. — Мне в самом страшном сне не виделось, что ее могли убить! Знаете, как раз в то время я была там, но мне и в голову не приходило! Когда я узнала об этом, то чуть не упала в обморок. Ну кто, хотела бы я знать, мог пожелать причинить такое зло этой бедняжке?!
