— Вполне естественно. Сейчас я вам все объясню. Садитесь… Джон, вы нам больше не нужны. Вот вам полкроны, ждите меня завтра часов в одиннадцать. Дайте мне вожжи. Прощайте!
Он хлестнул лошадь, и мы понеслись по бесконечным темным, пустынным улочкам. Они становились все шире, и наконец мы очутились на каком-то мосту с перилами; внизу медленно текли мутные воды реки. За мостом снова потянулись унылые улицы с кирпичными домами, тишина их нарушалась только тяжелыми, размеренными шагами полицейских да песнями и криками запоздалых гуляк. Черные тучи медленно ползли по небу, в разрывах между ними то там, то здесь тускло мерцали звезды. Холмс молча правил лошадью, в глубокой задумчивости опустив голову на грудь, а я сидел рядом с ним, стараясь отгадать, что занимает его мысли, и не смея прервать его раздумье. Мы проехали несколько миль и уже пересекали пояс пригородных дач, когда он, наконец, очнулся, передернул плечами и закурил трубку с видом человека, удовлетворенного своими поступками.
— Вы наделены великим талантом, Уотсон, — сказал он. — Вы умеете молчать. Благодаря этой способности вы незаменимый товарищ. Однако сейчас мне нужно с кем-нибудь поболтать, чтобы разогнать неприятные мысли. Представления не имею, что я скажу этой милой женщине, когда она встретит меня на пороге.
— Вы забываете, что я ничего не знаю.
— У меня как раз хватит времени изложить обстоятельства дела, пока мы доедем до Ли. Дело кажется до смешного простым, а между тем я не знаю, как за него взяться. Нитей много, но ни за одну я не могу ухватиться как следует. Я расскажу вам все, Уотсон, может быть, вам придет какая-нибудь светлая мысль. Я просто блуждаю во мраке.
— Рассказывайте.
— Несколько лет назад, точнее, в мае 1884 года, в Ли появился джентльмен по имени Невилл Сент-Клер, который, видимо, имел много денег. Он нанял большую виллу, разбил вокруг нее прекрасный сад и зажил на широкую ногу. Мало-помалу он подружился с соседями и в 1887 году женился на дочери местного пивовара, от которой теперь имеет двоих детей. Определенных занятий у него нет, по он принимает участие в нескольких коммерческих предприятиях и обычно каждое утро ездит в город, возвращаясь оттуда поездом 5.14. Мистеру Сент-Клеру тридцать семь лет, живет он скромно, он хороший муж и любящий отец, люди отзываются о нем превосходно. Могу еще прибавить, что долгов у него, как удалось выяснить, всего восемьдесят восемь фунтов десять шиллингов, а на текущем счету в банке двести двадцать фунтов стерлингов. Следовательно, нет оснований предполагать какие-нибудь денежные затруднения.
В прошлый понедельник мистер Невилл Сент-Клер отправился в город раньше обычного, сказав перед отъездом, что у него два важных дела и что он привезет своему сынишке коробку с кубиками. Случайно в тот же самый понедельник, вскоре после его отъезда, жена его получила телеграмму, что на ее имя в Абердинское пароходное общество прибыла небольшая ценная посылка, которую она давно ожидала. Если вы хорошо знаете Лондон, то помните, что контора этого пароходного общества помещается на Фресно-стрит, которая упирается в Аппер-Суондам-лейн, где вы нашли меня сегодня вечером. Миссис Сент-Клер позавтракала, отправилась в город, сделала кое-какие покупки, заехала в контору общества, получила там свою посылку и в четыре часа тридцать пять минут шла по Суондам-лейн, к вокзалу. До сих пор вам все ясно, не правда ли?
— Конечно, здесь нет ничего непонятного.
— Если помните, в понедельник было очень жарко, и миссис Сент-Клер шла медленно, поглядывая, нет ли поблизости кэба; к тому же ей очень не понравился этот район города. Так вот, идя по Суондам-лейн, она внезапно услышала крик и вся похолодела, когда в окне второго этажа какого-то дома увидела своего мужа. Ей даже показалось, что он жестами зовет ее к себе. Окно было раскрыто, она ясно разглядела лицо мужа, как она уверяет, чрезвычайно взволнованное. Он отчаянно размахивал руками и вдруг исчез так внезапно, будто его с силой оттащили от окна. Однако ее зоркий женский взгляд успел заметить, что на нем нет ни воротничка, ни галстука, хотя одет он был в тот же черный пиджак, в котором уехал из дому.
Уверенная, что с мужем случилась беда, она сбежала вниз по ступенькам — вы, конечно, догадываетесь, что дом был тот самый, в котором помещается притон, где вы нашли меня нынче вечером, — и, пробежав через переднюю комнату, хотела подняться по лестнице, ведущей в верхние этажи. Но у лестницы она наткнулась на негодяя ласкара, о котором я вам сейчас говорил, и он с помощью своего подручного датчанина вытолкал ее вон. Обезумев от ужаса, она побежала по улице и, к счастью, на Фресно-стрит встретила полицейских, которые совершали обход под начальством инспектора.
Инспектор с двумя констеблями последовал за миссис Сент-Клер, и, несмотря на энергичные протесты хозяина, они вошли в ту комнату, в окне которой она только что видела мужа. Но здесь его не оказалось. Да и на всем этаже не нашли никого, кроме какого-то калеки отвратительной внешности, который снимал здесь комнату. И он и ласкар божились, что тут никого больше нет. Они так решительно все отрицали, что инспектор стал было уже подумывать, не ошиблась ли миссис Сент-Клер, как вдруг она с криком кинулась к небольшому деревянному ящичку, стоявшему на столе, и сорвала с него крышку. Из ящичка посыпались детские кубики. То была игрушка, которую ее муж обещал сынишке привезти из города. Эта находка и очевидная растерянность калеки убедили инспектора, что дело серьезно. Комнаты тщательно обыскали, и результаты обыска показали, что совершено гнусное преступление.
Передняя, кое-как обставленная комната служила чем-то вроде гостиной, рядом с ней небольшая спальня, окно которой выходит на задворки верфи. Между верфью и домом есть узкий канал, который высыхает во время отлива, а во время прилива наполняется водой фута на четыре с половиной. Окно в спальне широкое и открывается снизу. При осмотре на подоконнике обнаружены следы крови; несколько кровяных пятен нашли также и на деревянном полу. За шторой в передней комнате валялась одежда мистера Невилла Сент-Клера: ботинки, носки, шляпа, даже часы — все оказалось тут. Не было только пиджака. Никаких следов насилия на одежде не было, но нигде не было также и никаких следов пребывания самого мистера Невилла Сент-Клера. Исчезнуть он мог только через окно, другого выхода нет, но зловещие кровяные пятна на подоконнике указывали, что вряд ли ему удалось спастись вплавь, да и прилив в тот час, когда совершалась трагедия, достиг наивысшего уровня.
Теперь о негодяях, на которых падает подозрение. Ласкар — человек с темным прошлым, но из рассказа миссис Сент-Клер мы знаем, что буквально через несколько мгновений после того, как она увидела мужа в окне, он оказался внизу, следовательно, он может быть лишь соучастником преступления. Сам он, конечно, отрицает, всякую причастность к этому делу. По его словам, у него нет ни малейшего представления о том, чем вообще занимается его жилец Хью Бун. Каким образом в комнате оказалась одежда пропавшего джентльмена, для него полнейшая загадка.
Вот и все, что известно о хозяине. Можно не сомневаться, что последним человеком, видевшим Невилла Сент-Клера, был этот угрюмый калека, который живет на втором этаже над притоном. Его зовут Хью Бун, и его безобразное лицо знает всякий, кому приходится бывать в Сити. Он профессиональный нищий; а для того, чтобы обойти полицейские правила, делает вид, будто продает спички. Вы, вероятно, помните, что на левой стороне Треднидл-стрит есть ниша в стене. Так вот в этой нише, поджав ноги и разложив у себя на коленях несколько спичечных коробков, обычно и сидит калека. Один вид его вызывает сострадание, и дождь милостыни так и сыплется в грязную кожаную кепку, которая лежит перед ним на мостовой. Я не раз наблюдал за ним, еще не предполагая, что когда-нибудь мне придется познакомиться с ним как с преступником, и всегда удивлялся тому, какую обильную жатву он собирает в самое короткое время. Внешность у него настолько незаурядная, что никто не пройдет мимо, не обратив на него внимания. Ярко-рыжие волосы, бледное лицо с чудовищным шрамом, который рассекает надвое верхнюю губу, бульдожий подбородок и проницательные темные глаза, цвет которых представляет такой резкий контраст с цветом волос, — все это выделяет его из толпы попрошаек. У него всегда наготове едкое словцо для каждого, кто, проходя мимо, вдруг вздумает задеть его насмешкой. Таков обитатель верхнего этажа этой курильни. Он последним видел джентльмена, которого мы разыскиваем.
— Но ведь он калека! — сказал я. — Как мог он совладать с сильным молодым человеком?
— Да, он прихрамывает на ходу, вообще же он здоровяк и силач. Вы медик, Уотсон, и, конечно, знаете, что часто слабость одной конечности возмещается необычайной силой других.
