Разработка программы «Звук и свет» для Дома Круглого стола потребовала нескольких лет подготовки и обошлась Эмме Поттер Уидмарк в добрых полмиллиона долларов. Питер смотрел программу такого рода во Франции, под названием «Сон э люмьер». Они стали популярны за границей начиная с 1952-го, когда Пол Роберт-Худин внедрил первую систему в Шамбор-Шато. С тех пор другие системы были установлены в Версале, в римском Колизее, в афинском Акрополе, у египетских пирамид и не так давно в Боскобеле, на реке Гудзон. Вероятно, подумал Питер, Эмма Поттер Уидмарк почерпнула эту идею в Боскобеле.
Программа представляла собой историческую драму с великолепными декорациями — домом, музыкальным сопровождением оркестра из тридцати музыкантов, звучавшим в ночном эфире; голоса большой актерской труппы раздавались из динамиков, установленных в сотне мест, эффект от сюжетных перипетий той истории, которую они рассказывали, усиливался благодаря искусно подобранному световому оформлению. Когда действие разворачивалось в гостиной, в остальных помещениях дома неожиданно становилось темно. Каким-то образом вы начинали воображать, что видите фигуры живых людей, движущиеся среди свежесрезанных цветов, небрежно отложенную в сторону лютню в комнате для музицирования, заговорщическую деятельность революционеров, разворачивающуюся за огромным круглым столом на кухне. Призраки прошлого оживали, искусно воскрешаемые невидимыми актерами, музыкой и цветом.
Питер сидел на каменной скамье в дальнем углу розария, наблюдал и слушал. Голоса доносились от гигантского дуба у него за спиной, из розовых кустов, расположенных на несколько ярдов левее него.
В истории Дома Круглого стола повествуется о начале восстания против британской тирании и налогов, о том, как строились планы ее свержения, о первых воплощенных в жизнь формах демократии. Рассказывается также история самого рода Поттеров, включающая в себя трагический роман первой Эйприл Поттер и молодого британского офицера. Эти несчастные влюбленные встречаются урывками на фоне приближающейся войны. Молодому офицеру приказано шпионить за Поттерами и их друзьями. Он разрывается между долгом и любовью. В кульминационный момент действа начинается война и полк британских солдат нападает на Дом Круглого стола и предает его огню. Ночной воздух наполнен звуками стрельбы и криками, и внезапно кажется, что сам дом объят пламенем.
Это было настолько реалистично, что Питер почувствовал, как у него увлажняются ладони, пока он смотрит и слушает.
Заканчивается эта история тем, что от дома остается пепелище, и первая Эйприл Поттер ищет среди обломков тело своего британского друга, который вбежал в дом, разыскивая ее, и был погребен под обвалившейся крышей. Девушка, потрясенная, растерянная, отказывается верить, что ее возлюбленный мертв, и, в то время как музыка плавно стихает, подводя к эпилогу, нас просят представить девушку, теперь состарившуюся, до сих пор приходящую на место катастрофы в ожидании, что вновь появится ее утерянная любовь.
По окончании программы туристы горячо аплодировали, а потом стали расходиться. Питер почувствовал себя странным образом прикованным к скамье, на которой он сидел. Все огни вокруг дома и в парке постепенно погасли. Он подумал, что теперь понимает, почему Сэм Минафи решил прийти сюда со своими демонстрантами. Это бы не просто поставило в неловкое положение генерала Уидмарка. Каким-то образом неправдоподобная драма Дома Круглого стола оживляла в человеке жажду и дух свободы. Она взбудоражила Сэма Минафи, современного бунтаря, и, странным образом, она, должно быть, также взбудоражила генерала Уидмарка и АИА. Один и тот же духовный фактор развел две категории людей практически в противоположных направлениях, и те и другие твердо решили сохранить то, что, как они верили, брало свое начало в Доме Круглого стола.
Ночь стала прохладной, и Питер вдруг осознал, что он остался совсем один. Он запустил руку в карман твидового пиджака за почерневшей трубкой из корня верескового дерева и принялся набивать ее из кисета. Пламя зажигалки на какой-то миг высветило правильные черты его смуглого, красивого лица.
— Мой милый, о, мой милый! — прошептал голос у его плеча.
Он настолько опешил, что едва не выронил трубку и зажигалку, когда повернул голову.
— Я знала, что ты придешь! Я знала, я знала! — прошептал голос.
Очень хорошенькая девушка неожиданно оказалась рядом с ним на скамье. Руки обвили его шею, нетерпеливое тело крепко прижалось к нему, молодой, жадный рот приник к его рту. Потребовалось некоторое физическое усилие, чтобы мягко отстранить ее.
— Боюсь, вы обознались, — сказал он.
Он видел ее лицо при слабом свете поднимающейся луны. Слезы бежали по ее щекам, но это были слезы радости. Ее кожа была гладкой и очень бледной, ее глаза — широко раскрытыми и такими блестящими, что это вызывало испуг.
— Мой милый, неужели ты не видишь? — прошептала она. — Это Эйприл, твоя Эйприл! — и она прильнула к нему, дрожа, прижимаясь своей щекой к его щеке.
Он осознал, что его не просто приняли за другого человека. Эта пылкая девушка жила в той драме, которую они только что видели и слышали, сыгранной на фоне Дома Круглого стола. Эта девушка представляла себя Эйприл Поттер, о которой они только что слышали, а его — потерянным возлюбленным.
— Это всего лишь пьеса, — проговорил он очень мягко, не зная, что сказать.
Она рассмеялась смехом, преисполненным радости.
— Я прихожу каждую ночь, и все жду, жду, — сказала она. — Мне говорили, что это бесполезно, но я знала… я знала, что однажды ночью найду тебя здесь. Ах, милый, милый! — И снова ее рот стал охотиться за его ртом.
Он очень твердо отстранил ее от себя. Он надеялся, что, если она посмотрит на него достаточно долго, фантазии рассеются. Легкая тень страха мелькнула в широко раскрытых глазах.
— Ты переменился? Скажи мне, что ты не переменился, — потребовала она.
— Вы замечтались, — сказал он. — Посмотрите. Дом по-прежнему там.
— Это новый дом, — нетерпеливо сказала она. — Тот, который мама отстроила заново в память о старом. Я хотела, чтобы она построила его, потому что была уверена, что он побудит тебя вернуться. Неужели ты не понимаешь?
— Ваша мама — Эмма Поттер Уидмарк?
— Ну конечно, глупенький. Почему ты спрашиваешь меня о вещах, которые знаешь? Неужели мы станем тратить время на разговоры? Уведи меня. Возьми меня в любом месте, где хочешь. Разве ты не знаешь, что я — твоя? Что я всегда была твоя и всегда буду твоя?
— Да, — сказал Питер пересохшим ртом. — Говорить — только понапрасну тратить время. Ты права. Давай уйдем отсюда.
Где-нибудь у входа в эти угодья, там, где он припарковал «ягуар», должен быть кто-то — ночной сторож или кто-нибудь из обслуживающего персонала.
Она просунула свою руку под его руку, ее пальцы переплелись с его пальцами, ее светловолосая голова покоилась у него на плече. Он ощутил прилив жалости к ней. Она была не от мира сего, совсем не от мира сего. Она шла настолько близко от него, что он чувствовал, как кровь пульсирует во всем ее теле.
Где-то впереди них, на вымощенной красным кирпичом дорожке розария луч фонаря обратился в их сторону.
— Эйприл! — раздался резкий мужской голос.
Девушка остановилась, вцепившись в Питера.
— Пожалуйста, не дай им меня увести! — прошептала она. — Пожалуйста, ради всего святого, не позволяй им.
Фонарь быстро надвигался на них. Тяжелые каблуки застучали по кирпичной дорожке. Свет сфокусировался сначала на девушке, а потом на Питере.
— Пэт! Сюда! — выкрикнул резкий голос.
Второй фонарь показался неподалеку от дома и тут же стал приближаться к ним. Ноготки девушки вонзились Питеру в руку сквозь твид его пиджака.
— Пожалуйста! Пожалуйста! — прошептала она.
Теперь Питер разглядел при свете луны первого человека. Он был ростом с Питера, фунтов на пятьдесят тяжелее, со смуглым, скуластым лицом. Он стоял очень прямо, с фонарем в левой руке, с тяжелой терновой тростью в правой. Питер узнал генерала Хэмптона Уидмарка по журнальным фотографиям.
Второй человек, подбежав, присоединился к ним. Он был молодой, с непокрытой головой, с широкой белозубой улыбкой, ослепительной при свете луны.
— Опять она принялась за свое, — сказал он.
— Уведите ее домой, Пэт, — распорядился генерал.
Девушка вскрикнула и вцепилась в Питера.
— Пожалуйста! Пожалуйста, не позволяй им. Неужели ты не видишь, что они собираются нас разлучить?
— Эйприл! — Голос у генерала был гневный.
Человек, которого он называл Пэт, потянулся к девушке. Питер не снял руки с ее дрожащих плеч.
— Мне бы хотелось разобраться, в чем тут дело, — сказал он.
— Ну, давай, спрашивай, что хочешь, приятель, — повернулся к нему человек, которого называли Пэтом.
— Я — генерал Хэмптон Уидмарк, — сказал генерал. — Это Патрик Уолш, мой помощник. Эйприл — моя приемная дочь. Теперь вам ясно положение дел, сэр? Кто вы такой?
