— Может, и пьян, — отозвался помощник шерифа. — Разве трезвый в такой дождь кататься поедет?! А пьяному — море по колено.
— Пьяный! Как бы не так! — подал голос штатский. — Неужели нормальный человек, хоть бы и пьяный, станет на прямой передаче по причалу катить?! Да и на голове у него здоровенный фонарь, не видите, что ли? По мне, так это убийство.
Олс взглянул на матроса с полотенцем в руках:
— А ты что скажешь, приятель?
Тот, довольный, что к нему обратились, ухмыльнулся и заговорил:
— Мое дело маленькое, но, раз спрашиваете, могу сказать: самоубийство это, как пить дать самоубийство. Вон на причале следы от его шин до сих пор видны. А значит, шериф прав, дело уже после дождя было. Если б он медленно ехал, то заграждение бы не пробил. А он ведь, скорее всего, еще пару раз в воздухе перевернулся. Выходит, набрал скорость и на полном ходу в ограду въехал. По газам — и в воду. А голову разбил при падении.
— Ишь ты, глазастый какой, — похвалил его Олс. — Обыскали? — спросил он помощника шерифа, но тот промолчал, выразительно посмотрев на меня и на стоявших возле рулевой рубки матросов. — Ладно, потом, — спохватился Олс.
С причала по трапу сбежал маленький человечек в очках, с усталым лицом и черным портфелем в руках. Приблизившись, он снял шляпу, вытер потный затылок и стал смотреть на море с таким видом, будто не знал, где он находится и зачем его вызвали.
— Вон ваш пациент, доктор, — сказал ему Олс. — Вчера вечером нырнул с причала в воду. Часов в десять. Больше нам пока ничего не известно.
Маленький человечек с угрюмым видом посмотрел на покойника, пощупал пальцами его голову, внимательно осмотрел кровоподтек, повертел обеими руками шею, пощупал ребра. Затем поднял безжизненную руку, взглянул на ногти, подержал ее на весу и отпустил, проследив, как она падает, после чего отошел в сторону, вынул из портфеля бланки и, подложив копирку, стал писать.
— Непосредственная причина смерти — по всей вероятности, перелом шеи, — сообщил он, продолжая писать. — А это значит, что в нем мало воды. Из этого следует, что сейчас, на воздухе он начнет довольно быстро коченеть. Советую поэтому, не откладывая, вытащить его из машины, а то потом с ним замучаетесь.
Олс встал:
— Давно наступила смерть, доктор?
— Трудно сказать.
Олс пристально посмотрел на него, потом вынул изо рта сигару и так же пристально посмотрел на нее:
— А еще врач называется! Да такие вещи на следствии за пять минут выясняются!
Маленький человечек кисло улыбнулся, сунул бланки обратно в портфель и спрятал карандаш:
— Если только он вчера вечером обедал, я смогу ответить на ваш вопрос — но не через пять минут, естественно.
— А кровоподтек откуда взялся? При падении?
Человечек еще раз осмотрел труп:
— Нет, не похоже. Удар нанесен каким-то посторонним предметом. Гематома образовалась еще до наступления смерти.
— Дубинкой, стало быть, огрели?
— Очень возможно.
Человечек снова кивнул, нагнулся за своим портфелем и поднялся по трапу на причал. Под арку задним ходом въезжала «скорая помощь». Олс посмотрел на меня.
— Пошли, — сказал он. — Стоило в такую даль ехать!
Мы поднялись на пирс, вышли на шоссе, и Олс, развернувшись, поехал обратно в город по чисто вымытому дождем трехрядному шоссе, мимо поросших розовым мхом бело-золотых песчаных дюн, за которыми, ныряя в волны и взмывая в небо, носились чайки, а у маячившей на горизонте белой яхты вид был такой, будто она свешивается с неба.
— Знаешь его? — скосив на меня глаз, бросил Олс.
— Конечно. Шофер Стернвудов. Еще вчера я видел, как он мыл этот самый «бьюик».
— Прости, Марло, что вмешиваюсь, но скажи: дело, которое поручил тебе генерал, имеет отношение к этой аварии?
— Нет, я даже не знаю имени этого парня.
— Зато я знаю. Оуэн Тейлор. Хочешь, расскажу откуда? История любопытная. Примерно год назад мы задержали его за нарушение закона Менна[4]: парень сбежал в Юту со стернвудовской младшей дочкой — смазливая девица, ничего не скажешь. Старшая сестра поехала на поиски этой парочки, привезла их обратно, а Оуэна засадила за решетку. Но на следующий же день сама явилась к Уайлду и стала уговаривать его вступиться за парня перед генеральным прокурором. Сказала, что Тейлор любил сестру и собирался на ней жениться, но Кармен замуж не хотела — ей бы только выпить да погулять. В результате мы его отпустили, а Стернвуды, черт их возьми, опять взяли Тейлора к себе на работу. А через некоторое время на него пришло досье из Вашингтона, и выяснилось, что парень шесть лет назад участвовал в ограблении в Индиане и полгода просидел в той самой тюрьме, откуда сбежал Диллинджер[5]. Все это мы сообщили Стернвудам, но они и не подумали его выгнать — так он у них шофером и работал. Ну, что скажешь?
— Хорошенькая семейка, — сказал я. — Они уже про аварию знают?
— Нет еще, придется прямо сейчас к ним ехать.
— По возможности не вмешивай в это дело старика, хорошо?
— Почему, собственно?
— Он еле дышит, и потом, у него и без Тейлора проблем хватает.
— Ты имеешь в виду Ригана?
Я нахмурился:
— Говорю же тебе, про Ригана мне ничего не известно. Я Риганом не занимаюсь. Насколько я знаю, он никому ничего плохого не сделал.
— Да? — переспросил Олс и стал задумчиво смотреть на море, из-за чего чуть было не съехал в кювет. Оставшуюся часть пути он почти ничего не говорил. Меня он высадил в Голливуде, возле Китайского театра, а сам, свернув на запад, поехал в Алта-Бриа-Креснт. Я пообедал в закусочной, а потом купил свежую газету, однако и в дневном выпуске про Гейгера не было ни строчки.
После обеда я решил еще раз взглянуть на магазин Гейгера и поехал на бульвар.
Худой черноглазый ювелир стоял у входа в свой магазин в такой же позе, как и накануне. Когда я появился, он бросил на меня такой же многозначительный взгляд. Ничего не изменилось и в книжной лавке: та же лампа, тот же маленький секретер в углу, та же блондинка с пепельными волосами, в таком же черном, под замшу, платье, с такой же, как и в прошлый раз, фальшивой улыбочкой на лице.
— Что вам?.. — вставая мне навстречу, начала она и осеклась. Вздрогнули пальцы с серебряными ногтями. На губах заиграла натянутая улыбка. Вернее, гримаса.
— Это опять я, — весело сказал я и помахал сигаретой. — Сегодня мистер Гейгер в магазине?
— К… к сожалению, нет. Н… нет. Простите… вы… вы, кажется… хотели…
Я сдернул темные очки и мягко постучал дужкой по кисти левой руки. Я был само изящество — если только можно назвать изящным существо весом в сто девяносто фунтов.
— Вчера я морочил вам голову, — прошептал я. — Что поделаешь — работа такая. У меня кое-что для него есть. Он об этом давно мечтал.
Пальцы с серебряными ногтями нервно пробежали по пепельным волосам над маленьким, оттянутым под тяжестью клипсы ухом.
— Так вы… поставщик, — сказала сна. — Знаете что… приходите завтра. Завтра, я думаю, он будет.
— Не валяйте дурака, — сказал я. — Я же его деловой партнер.
Ее глаза сузились и сверкнули зеленоватым огоньком, словно ручеек в чаще леса. Она вцепилась своими длинными ногтями себе в ладонь, придирчиво на меня посмотрела и выдохнула воздух.
— Он болен? Я мог бы зайти к нему домой, — поспешил сказать я. — Время ведь не ждет…
— Вы… вы… вы… — Блондинка лишилась дара речи и, казалось, вот-вот лишится чувств. Она дрожала всем телом, а щеки у нее тряслись, точно поднявшееся тесто. Наконец, с большим трудом, она взяла себя в руки и с трудом изобразила улыбку.
— Понимаете… — выжала она из себя. — Понимаете, его нет в городе. Поэтому… к нему домой ехать бессмысленно. Вы не могли бы… прийти сюда завтра?
Только я открыл рот, чтобы ей возразить, как дверь в перегородке приоткрылась и из-за нее выглянул высокий смуглый красивый парень в короткой кожаной куртке с бледним лицом и плотно сжатыми губами. Увидев меня, он тут же захлопнул дверь снова, однако я успел заметить деревянные ящики, стоявшие на полу у него за спиной. Они были выложены газетами и как попало набиты книгами. Упаковывал ящики какой-то тип в новеньком комбинезоне: товар Гейгера переправлялся в укромное место.
Когда дверь в перегородке закрылась, я опять водрузил на нос темные очки и, приподняв шляпу, сказал блондинке:
— Что ж, завтра так завтра. С удовольствием вручил бы вам свою визитную карточку, но вы же сами понимаете…
— Да-да, понимаю. — Блондинка опять вздрогнула и издала, надув ярко накрашенные губки, какой-то едва слышный свистящий звук, а я вышел на улицу, прошел по бульвару до перекрестка, повернул за угол и по узкой, параллельной бульвару улочке подошел к магазину сзади. Перед дверью в книжную лавку стоял небольшой фургон черного цвета с решетчатыми бортами. Тип в новеньком комбинезоне выносил из магазина ящики и складывал их в кузов. Я вернулся на бульвар, прошел квартал в сторону гейгеровского магазина и увидел стоящее у пожарного крана такси. За рулем сидел румяный парень и читал комиксы.
