Гор Видал - Бокс Э. Смерть — штука тонкая. Фиш Р. Л. Афера Хавьера. Макгиверн У. Экстренный выпуск

— Итак, по какому поводу вы хотели меня видеть? — спросил Брай, ставя под локоть Террелу широкий низкий хрустальный стакан.

После нескольких предварительных вопросов Террел спросил:

— Кто решает, где быть новой стоянке?

— Обычно это определяется на совещаниях со мной, членами совета, мэром и так далее. Для начала дюжина комитетов изучает вопрос со всех точек зрения. Вы пейте. Понравилось?

— Просто прекрасно.

— Так вот, нам приходится рассматривать очень многие вопросы: запутанность законов, плотность уличного движения в районе, виды транспорта. Потом решение принимают председатель совета и его сотрудники. Далее я должен представить мои соображения и заявки строителей и подрядчиков, которые могут взяться за эту работу. Фактически все решает совет. И мы стараемся, чтобы окончательный выбор был лучшим компромиссом — как бы мне точнее выразиться — между идеальным и практичным, так бы я сказал.

— Похоже, проработка очень тщательная. Как же получается, что совет делает столько ошибок?

— Простите?

Брай был озадачен и, похоже, не понял вопроса Террела.

— Было несколько случаев, когда вы конфисковывали землю, сносили здания, делали планировку, — Террел улыбнулся, глядя на искренне непонимающее лицо Брая, — а затем вы передумывали и начинали где-то в другом месте.

— К несчастью, архитектурное планирование — не точная наука, господин Террел. Иногда неучтенные нами факторы мгновенно меняются. Главный подрядчик может, например, перевести из этого района свою тяжелую технику, сотни машин. Планирование транспортной развязки в городе гораздо сложнее, чем это может показаться на первый взгляд.

— Но я полагаю, это очень дорого обходится налогоплательщикам, верно?

— Я им сочувствую. — Лицо еще сохраняло любезное выражение, но улыбка стала настороженной. — Я один из них, позвольте вам напомнить.

— Да, конечно. Ну а когда вы понимаете, что может стать желательной смена места — вы говорите совету, верно?

— Правильно.

— Вы говорите, мол, это оказалось слишком разорительно, давайте попытаемся построить где-нибудь еще.

— Я могу заверить вас, мы с такими вопросами не шутим.

— Ну а как вы объясняете, что совершили дорогостоящую ошибку?

Брай отложил трубку и поспешно глотнул из стакана.

— Определенной формулы нет. Я просто представляю причины, по которым рекомендована смена, и предлагаю для изучения комитета альтернативный участок.

— Это какого же комитета?

— Извините, я имел в виду председателя. Тогда принимают решение он и его сотрудники.

— Я полагаю, председатель совета — мэр Тикнор?

— Да, правильно.

— Если смена участка происходит, это делается с ваших слов?

— Ну, такая формулировка мне льстит. Позвольте добавить?

— Нет, спасибо. Сколько было таких замен?

— Я не могу сказать так сразу, но через секретаря могу прислать эту информацию завтра.

— Ну, хотя бы приблизительно.

Брай скова взял свою трубку и начал ее набивать. Он не сразу сумел раскурить ее и с легким вздохом раздражения отложил в сторону.

— Что происходит с расчищенным участком, когда вы решаете куда-нибудь переместиться?

— Это не в моей компетенции. Этим занимается совет.

— Вы не знаете, кто ее покупает? Или кто за нее платит?

— Нет, не знаю.

— Вы не любопытны? Совсем ничуть?

— Меня удивляют ваши вопросы, — Брай вскочил. — Хватит с меня ваших намеков. Говорите, куда вы клоните.

— Хорошо. С парковочными делами явно что-то нечисто. Вы можете быть лучшим архитектором после Кристофера Рена, но вы винтик того механизма, который стал самой крупной аферой после Панамского канала.

— Хватит, — жестко и зло оборвал его Брай. — Я не потерплю, чтобы в собственном доме меня называли лжецом.

— Вы думаете, это лучше прозвучит в суде?

Лицо Брая побелело от злости.

— Это безответственное обвинение, мистер Террел.

— Возможно, — Террел взял шляпу и перекинул пальто через руку. — У меня нет права судить вас или вашу работу. Прошу прощения. Но в моей компетенции задавать вопросы. Надеюсь, мы с вами на одной стороне. И если это так, некоторые вопросы должны заставить вас критически пересмотреть ваши отношения с советом по парковкам. Вы не согласны?

— Мы всегда открыты предложениям по улучшению работы. И приветствуем интерес общественности. В частности, одна из наших забот — что общество мало интересуется жизнью города, точнее, что мы никак не можем поднять здоровый интерес к тому, что делаем.

— Но тогда очень скоро кто-то может заинтересоваться советом. Но пока не волнуйтесь. Спасибо за выпивку.

— Не стоит благодарности.

Брай проводил его до дверей и наблюдал, как Террел спускался по дорожке. Террел помахал ему и завел мотор, рука Брая непроизвольно дрогнула в попытке помахать ему в ответ. Он казался необычно встревоженным. Его высокая бледная фигура как-то не вязалась с прекрасным домом.

Террел и не думал возвращаться на работу. Он отправился домой, налил себе выпить, потом позвонил в редакцию и попросил к телефону редактора колонки недвижимости, англичанина по фамилии Киндер.

Когда Киндер ответил, Террел попросил оценить навскидку дом в Шорхэме.

— Большой участок?

— Два или три акра.

— Забудь об этом, приятель. Скажи невесте, что не выдержишь жизни в деревне. В любом случае расходов тебе не потянуть. Маленькие участки стоят от сорока тысяч и выше. Налоги чудовищно велики, и тебе нужна будет прислуга — нет, это не для нас, дружище.

— Такой жирный кусок?

— Вот именно. А теперь серьезно. Я не думаю, что эти дома того не стоят. В любом случае, тот, кто живет в таком доме, в магазинах не торгуется, понятно?

— Точно, не торгуется. Спасибо большое.

— Не за что.

Террел допил свой бокал и взглянул на город, пытаясь оценить персону Эверетта Брая. Был ли тот наивным мечтателем, по неведению поддерживавшим мошенников? Или был с ними заодно? Дом в Шорхэме говорил в пользу последнего. Террел сделал себе бутерброд с ветчиной и яйцом и выпил стакан молока. Потом поставил кофе, и пока тот закипал, принял душ, побрился и уселся в халате ждать восьми часов. Было 19.45, через пятнадцать минут он позвонит Дагану. Чтобы провести время, он поставил ирландские записи, пил кофе и выкурил несколько сигарет.

Ровно в восемь он набрал домашний номер Дагана. После двух гудков раздался голос:

— Кто это?

— Террел. Как дела?

— У меня есть то, что тебе нужно. Пришлось попотеть. Я взял двух подставных владельцев и выбил из них признание. Тикнор услышал об этом и поднял крик. Завтра он соберет советников и меня отстранят. Хороша расплата, верно?

— Ну, ты же полицейский, а не страус. Ты хотел знать, так ведь?

— Да, я знаю, но я больше не полицейский. Дивно, правда?

— Кто владеет этими компаниями?

— Меня это потрясло. Я прослужил в системе годы, но ни за что бы не догадался! Айк Селлерс владеет половиной. Второй половиной владеет Дэн Брайдуэл. Можешь себе представить?

— Вы уверены? Абсолютно?

— Господи! Доверьтесь мне, чтобы я смог провести обычное расследование, — устало вздохнул Даган.

— Извини, дело того стоит. У тебя в нашей команде есть друзья. Мы дадим о тебе прекрасный репортаж.

— Тридцать пять лет службы, и всего за десять минут можно на всем поставить крест. Здорово, не так ли?

— Очень. Но не унывайте. Заставьте их вас уволить.

— Это я уже сделал.

Террел повесил трубку и начал одеваться. Брайдуэл — этот надутый пуританин, благодетель, безжалостный разоблачитель воров и мошенников — крепко спаян с Айком Селлерсом. Этого достаточно, чтобы честный человек спятил. Неудивительно, что Карш так циничен.

Уже когда он собирался уходить, зазвонил телефон. Он раздраженно схватил трубку.

— Алло? Террел.

— Ты велел мне запомнить фамилию…

Он узнал голос Конни Блейкер.

— Рад, что ты запомнила. Чем могу помочь?

— Я хочу тебя видеть. Я… ну, передумала.

— Где ты?

— В клубе. Не приедешь со мной выпить?

«Что-то с ней не так, — подумал он. — Может быть, напугана или встревожена».

— Сначала я должен кое с кем встретиться. Что, если в 21.30?

— Прекрасно. Это между моими выходами. Пожалуйста, не подведи меня.

Террел посмотрел на телефон и поднял бровь. Все это звучало очень странно.

— Не беспокойся, я буду.

Дэн Брайдуэл жил в Саут-сайде, в простом большом доме, казавшемся таким же крепким и бескомпромиссным, как репутация честного человека. «Умный камуфляж», — подумал Террел, поднимаясь по деревянным ступенькам и нажимая звонок. Никаких украшений или показухи. Никаких мартини и любезностей. Только предметы первой необходимости. Все абсолютно: деньги и власть. Террел начинал злиться. До сих пор его отношение было отстраненным и профессиональным, как у хирурга, вскрывающую раковую опухоль. Это была работа, требующая всего его умения и опыта. Сейчас он чувствовал, что это стало чем-то большим.