— А вы не думаете, — усомнился Ланс, — что это она так, поважничать?
— Э, нет. Похоже, она была испугана. Что-то такое она видела или слышала, с этой историей связанное. Может, и вправду важное, а может, какая-нибудь дурость.
— А если у нее самой был зуб на отца, и она… — Ланс не договорил.
Мисс Рэмсботтом решительно покачала головой:
— Такие, как она, для твоего отца — пустое место. Да на эту несчастную ни один мужчина никогда не посмотрит. Ну, может, для ее души оно и к лучшему.
Душа Глэдис Ланса не интересовала. Он спросил:
— Вы считаете, она бегала в полицию?
Тетушка Эффи энергично закивала.
— Очень даже просто. В доме она, допустим, побоялась с ними разговаривать — вдруг кто-нибудь подслушает?
— Думаете, она видела, как кто-то что-то подсыпал в пищу?
Тетушка Эффи кинула на него быстрый взгляд.
— Почему бы нет? — спросила она.
— Да, почему бы нет. — Как бы извиняясь, Ланс добавил: — Все это до сих пор не укладывается у меня в голове. Прямо детективная история.
— Жена Персиваля — больничная сиделка, — сказала мисс Рэмсботтом.
Эта реплика показалась Лансу настолько неуместной, что он удивленно выпучил глаза.
— Больничные сиделки хорошо разбираются в лекарствах, — пояснила мисс Рэмсботтом.
На лице Ланса отразилось сомнение.
— А эта штуковина… токсин… ее в медицине используют?
— Насколько я знаю, токсин получают из тисовых ягод. Иногда эти ягоды едят дети, — продолжала мисс Рэмсботтом. — И крепко потом болеют. В моем детстве был такой случай. Помню, меня это тогда просто потрясло. На всю жизнь запомнила. Такие воспоминания иногда оказываются полезными.
Ланс резко поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
— Одно дело — естественное влечение, — изрекла мисс Рэмсботтом, — надеюсь, этим бог не обделил и меня. А вот греховности терпеть не могу. Греховность надо рубить под корень.
2
— Сгинула, мне даже словечка не сказала! — заявила миссис Крамп, поднимая раскрасневшееся, гневное лицо от теста, которое она раскатывала на доске. — Никому ни словечка — и только ее и видели! Ух, коварная! Коварная, какая же еще! Испугалась, что не отпустят, а я бы нипочем не отпустила, если бы засекла! Это же надо! Хозяин помер, в дом приезжает мистер Ланс, уж вон сколько лет его не было, я Крампу еще говорю: «Выходной или нет, я свои обязанности знаю. Нельзя, чтобы в такой день на столе стоял холодный ужин, как обычно по четвергам, нет, сегодня будет полный обед, все как положено. Джентльмен взял себе в жены аристократку, приезжает с ней из-за границы, все должно быть чин по чину». Сами знаете, мисс, я свое дело делаю справно, для меня моя работа — не шаляй-валяй.
Мэри Доув, в чей адрес были обращены эти излияния, чуть кивнула головой.
— А что заявляет Крамп? — продолжала негодовать миссис Крамп. — «У меня сегодня выходной, я и выхожу, — вот что он говорит. — А аристократка мне, — говорит, — до лампочки». Шаляй-валяй — вот как он к своей работе относится. Взял и ушел, а я сразу Глэдис предупредила: мол, сегодня ей придется повертеться одной. Она мне в ответ: «Конечно, конечно, миссис Крамп», — а не успела я отвернуться, ее и след простыл. А у нее, между прочим, не выходной. У нее выходной в пятницу. Как теперь управимся, ума не приложу. Слава богу, мистер Ланс жену не привез.
— Управимся, миссис Крамп. — Голос Мэри успокаивал и в то же время звучал властно. — Если слегка упростим меню. — Она предложила свой вариант обеда. Миссис Крамп нехотя кивнула в знак согласия. — Все это я смогу быстро подать на стол, — заметила Мэри.
— Вы хотите сказать, мисс, что сами будете прислуживать у стола? — с сомнением в голосе спросила миссис Крамп.
— Если Глэдис к тому времени не придет, да.
— Факт, что не придет, — заверила миссис Крамп. — Будет шататься да денежки в магазинах проматывать. У нее, между прочим, парень есть, вот так-то, мисс, а с виду никак не подумаешь. Альберт зовут. Весной поженятся, она сама мне говорила. Что они смыслят в семейной жизни, эти сопливые девчонки? Знала бы она, чего я натерпелась от Крампа. — Она вздохнула, потом своим обычным голосом добавила: — Так что с чаем, мисс? Кто уберет посуду да все вымоет?
— Я, — сказала Мэри. — Сейчас пойду и все сделаю.
Света в библиотеке не было, хотя Адель Фортескью все еще сидела на диване рядом с подносом для чая.
— Свет зажечь, миссис Фортескью? — спросила Мэри.
Ответа не последовало.
Мэри повернула выключатель, подошла к окну и раздвинула шторы. Лишь после этого она повернула голову и увидела лицо женщины, откинувшейся на диванные подушки. Рядом лежала недоеденная лепешка с медом, недопитым остался чай. Смерть пришла к Адель Фортескью быстро и внезапно.
3
— Ну? — нетерпеливо спросил инспектор Нил.
Доктор скороговоркой выпалил:
— Цианид, может, цианистый калий — в чае.
— Цианид, — пробормотал Нил.
Доктор глянул на него с легким любопытством.
— Вижу, вы сильно расстроены. Есть причины?
— В убийстве Рекса Фортескью мы подозревали ее, — пояснил инспектор.
— А она оказалась жертвой. Гм… значит, вам снова придется мозгами шевелить?
Нил кивнул. Вид у него был мрачный, резко обозначились скулы.
Отравили! Прямо у него под носом. Токсин в утреннем кофе Рекса Фортескью, цианид в чае Адель Фортескью. И опять-таки — дела интимные, дела семейные. В домашнем кругу. Так, во всяком случае, кажется.
Адель Фортескью, Дженнифер Фортескью, Элейн Фортескью и вновь прибывший Ланс Фортескью вместе пили чай в библиотеке. Ланс поднялся к мисс Рэмсботтом, Дженнифер удалилась к себе писать письма, последней из библиотеки ушла Элейн. По ее словам, Адель была в добром здравии и как раз наливала себе последнюю чашку чаю.
Последнюю чашку чаю! Да, для нее эта чашка действительно оказалась последней.
А после этого — промежуток примерно в двадцать минут. Потом в комнату вошла Мэри Доув и обнаружила труп.
Целых двадцать минут…
Инспектор Нил выругался про себя и пошел на кухню.
Возле кухонного стола, устроив на стуле свои могучие телеса, сидела миссис Крамп, от ее воинственности не осталось и следа. При появлении Нила она едва пошевелилась.
— Где эта девушка? Еще не вернулась?
— Глэдис? Нет еще. И не вернется часов до одиннадцати, и не надейтесь.
— Вы сказали, что чай приготовила она, приготовила и подала.
— Я, сэр, к нему не прикасалась, господь свидетель. Мало того, и Глэдис не делала чего не положено, точно знаю. Глэдис не из таких. Она, сэр, девушка безобидная, может, разве слегка придурковатая, но никак не злодейка.
Нил и сам не считал ее злодейкой. И не думал, что она — отравительница. К тому же в заварном чайнике следов цианида не оказалось.
— Но с чего она так неожиданно убежала? Ведь вы говорите, что сегодня у нее выходного нет.
— Правда, сэр, выходной у нее завтра.
— А Крамп…
К миссис Крамп внезапно вернулась воинственность. Голос ее гневно зазвенел:
— А вот на Крампа собак вешать нечего. Крамп тут ни при чем. Он уехал в три часа, и я теперь скажу — слава богу, что уехал. Он к этому имеет не больше отношения, чем сам мистер Персиваль.
Персиваль Фортескью только что вернулся из Лондона и был ошарашен известием о второй трагедии.
— Я и не думал обвинять Крампа, — мягко возразил Нил. — Просто хотел уточнить, знал ли он что-нибудь о планах Глэдис.
— Лучшие свои чулки надела, нейлоновые, — поделилась миссис Крамп. — Ясное дело, что не просто так. Меня не проведешь! И бутербродов к чаю не наготовила. Это все не просто так, тут дело ясное. Пусть только заявится, я ей все выскажу.
— Пусть сначала заявится…
Нилу стало как-то не по себе. Чтобы стряхнуть эту тревогу, он отправился наверх, в спальню Адель Фортескью. Да, богато, что говорить — портьеры из розовой парчи, большущая позолоченная кровать. В одной стене дверь в облицованную зеркалами туалетную комнату, в пол которой вделана розово-лиловая фарфоровая ванна. Дверь на противоположной стене вела в спальню Рекса Фортескью. Нил вернулся в спальню Адель, а оттуда прошел в ее гостиную.
Комната была меблирована в стиле ампир, на полу лежал розовый ворсистый ковер. Эту комнату Нил окинул лишь мимолетным взглядом, ибо досконально изучил ее за день до этого, уделив особое внимание небольшой и изящной конторке.
Но что это? Нил даже вздрогнул. В центре розового ворсистого ковра лежал небольшой комочек грязи.
Нил нагнулся и поднял его. Грязь была еще влажной.
Он огляделся — отпечатков ног не видно, только этот один невесть откуда взявшийся комочек непросохшей земли.
4
Инспектор Нил осмотрел спальню, принадлежавшую Глэдис Мартин. Уже пробило одиннадцать. С полчаса назад вернулся Крамп, а Глэдис все не появлялась — как в воду канула. Бог ее знает, как она управляется с работой, подумал инспектор Нил, но, судя по комнате, эта Глэдис — неряха неряхой. Кровать, наверное, не убирается никогда, окна отворяются и того реже. Впрочем, привычки Глэдис его сейчас мало беспокоили. Он принялся изучать ее имущество.
