Константин Кирицэ - «Белая чайка» или «Красный скорпион»

Прежде чем приступить по моей просьбе к рассказу об этом некогда знаменитом деле, вошедшем в уголовную хронику под условным названием «Белая чайка», доктор права Александру Тудор сделал следующее, по его словам, абсолютно необходимое вступление, смысл которого полностью открылся мне лишь в конце этой, в некотором роде поучительной, истории.

«Главная проблема криминалистики и нашей профессии, по существу, состоит в искусстве сопоставлять алиби. Особенно важно определить их место в структуре каждого конкретного дела с такой точностью, чтобы всякая возможность ошибки была исключена, что иногда крайне трудно или просто невозможно. Искусство установления алиби стало, впрочем, одной из главных тем классической детективной литературы, литературы загадок, воплотившись в произведениях таких мастеров жанра, как Станислас-Андре Стееман, Агата Кристи, Эллери Куин и другие, и, пожалуй, доведено до абсолюта или до абсурда в скорее двусмысленном, чем двуплановом романе Патриции Хайсмит „Неизвестный из Северного экспресса“. В этой книге автор ставит своих героев, двух незнакомых людей, случайных попутчиков и соседей по купе Северного экспресса, в положение, когда каждый из них в определенный промежуток времени способен уничтожить другого, что лишает покоя обоих, превращает классическую проблему алиби в неразрешимую. К счастью, это лишь литературный вымысел. Не стремясь во что бы то ни стало выпятить оригинальность дела „Белая чайка“, должен сказать, что проблема алиби предстала в нем в столь необычном и удивительном ракурсе, что в известный момент разрыв между фактами и алиби вынудил нас сделать вывод, что жестокие, кровавые действия просто-напросто не могли иметь места, поскольку совершить их было некому. Уже после первого убийства мы столкнулись с почти непреодолимыми препятствиями, а второе и особенно третье, самое непонятное, заставило нас, пожалуй, впервые в жизни остро ощутить нереальность всего происходящего. Но как-никак два человека убиты, а третий, уже оказавшись на краю жизни, на пороге смерти, спасся лишь благодаря игре случая, уникального, единственного случая. Даже раскрытие мотива преступления не упростило нашей задачи. Напротив, несоответствие фактов и алиби еще больше увеличилось, стало взаимоусложняющим, взаимоисключающим, поскольку сам мотив в данном конкретном случае игнорировал и в конечном счете отвергал реальность… Реальность оставалась неумолимой и жестокой — кровавые преступления, и нам надо было установить их точные и подлинные параметры, прибегнув к картезианской, то есть здравой системе рассуждений. Не два плюс два дают четыре, а два плюс два дают столько же, сколько три плюс один. Истина может быть только одна — это четверка. Но путей к ее достижению множество, они различны, и каждый может соответствовать лишь одной определенной ситуации. В уйме столь противоречивых фактов нам надлежало найти единственный путь, который мог бы привести к истине, определить действительное значение и место каждого факта, чтобы прихотливо разбросанные звенья сплелись в идеальную, прочную цепь вокруг убийц…»

Итак, с самого начала нашей истории господин Александру Тудор счел нужным предупредить читателей: будьте внимательны, не пренебрегайте даже самым пустяковым фактом.

Раду Стоян, 25 лет, служащий страхового общества «Универсал».

Дан Ионеску, 26 лет, преподаватель физкультуры.

Пауль Соран, 27 лет, актер.

Владимир Энеску, 27 лет, сотрудник газеты «Курьер».

Андрей Дориан, 26 лет, архитектор, вице-президент Жокей-клуба.

Сильвия Костин, 26 лет, учительница музыки.

Эмиль Санду, 27 лет, адвокат.

Мони Марино, 58 лет, профессор.

Жильберт Паскал, 48 лет, вице-президент страхового общества «Универсал».

Елена Паскал, 18 лет, студентка консерватории.

Винченцо Петрини, 54 года, археолог.

Александру Тудор, 42 года, доктор права.

Ион Роман, 56 лет.

Виктор Мариан, 33 года.

Местный помощник следователя в лице капитанаВ. Винтилы, 33 года.

Имена, возраст и профессии вышеуказанных лиц в точности переписаны с гостевых карточек отеля «Люкс» и пансионата «Миорица», сохранившихся в подшивке дела «Белая чайка». (Если по ходу повествования появятся некоторые несовпадения с действительностью, автора винить не следует — читатель, будем надеяться, сам внесет необходимые поправки.)

Среда, 2 июля.

Почти невозможно поверить, что все началось с обычного прогноза погоды. Что, если бы я не проходил в ту минуту мимо канцелярии и не застал шефа в разгар приступа красноречия? Как он надрывался! До сих пор в ушах стоит его пронзительный фальцет:

«Погибаем, господа, погибаем! Гибнет газета, господа! Наша апатия загонит ее в могилу. Мы стали похожи, господа, на конторских писак, на архивных крыс, а не журналистов. Да в ваши годы я каждый день добывал по меньшей мере две сенсации! Я искал их и находил или придумывал сам. Людям необходима встряска, а потом успокоительное. Они жаждут загадок и мистических явлений, и мы должны создать для них эту иллюзию, пусть себе верят всякой галиматье… Если сегодня же вы не предпримете что-нибудь, газета лопнет! Рыскайте, господа, по предместьям и периферии, тяните за язык горничных из великосветских домов и пенсионеров в городских парках… Журналист — это, господа, ищейка, а не декоративное растение, которое чахнет на солнце…

А вы, господин Энеску, вроде бы должны были сегодня отбыть в отпуск?..»

Поистине, ничто не ускользало от внимания шефа. Стоя ко мне спиной, он безошибочно почувствовал, что я появился в дверях канцелярии.

— Мне пришлось поменять планы, — ничего не подозревая, ответил я. — Навел справки в метеослужбе, там у меня очень хороший приятель, и выяснилось, что июль станет для взморья сущей напастью. Поэтому я решил поехать в горы на турбазу. И должен узнать…

— Что?! — взорвался шеф. — С такой новостью в кармане вы собираетесь киснуть на деревянных лежаках турбазы?! Неслыханно! Немедленно дайте новость в набор. Неброский заголовок: «Прогноз погоды». Текст в одну колонку петитом: «Из весьма надежных источников мы получили сообщение, которым спешим поделиться с вами, наши дорогие читатели, и это послужит еще одним неопровержимым доказательством нашей постоянной заботы о вас…» Так! Затем влепите фразу о демократическом духе нашей газеты и так далее… А потом главное: «Первая половина июля месяца (известная строгость формулировок придаст вашему сообщению более солидный вид) и большая часть второй половины станут настоящим бедствием для взморья: холод, ветер, дождь, как в последние дни осени… Мы приложим все силы, чтобы в следующих номерах ознакомить вас с подробностями этого прогноза и исключить какую-либо возможность ошибки…» Так! Сообщение должно затеряться на пятой полосе таким образом, чтобы его никто не прочел… Так! А вы, господин Энеску, поедете на взморье. Во сколько отправляется поезд в Констанцу?

— Я не узнавал, — растерянно ответил я.

— Как?! Кто у нас занимается транспортом?

Я услышал голос Боки и легко запомнил продиктованное им расписание благодаря нескольким совпадениям. В Констанцу ходили два скорых поезда. Первый отправлялся в семь вечера и прибывал в Констанцу в одиннадцать вечера. Второй отправлялся в три часа ночи и прибывал в семь утра. Точно так же из Констанцы в Бухарест один скорый отходил в семь вечера и прибывал в столицу в одиннадцать, другой отправлялся в три часа ночи и в семь утра был в Бухаресте. У всех поездов единственная остановка была на полдороге в Чульнице, куда два встречных состава прибывали одновременно.

— Отлично, — повеселел шеф. — Утренний выпуск должен выйти пораньше. А вы, господин Энеску, в три часа ночи с газетой в чемодане отправитесь в Констанцу. По приезде сразу же обойдите все десять крупнейших отелей Констанцы и Мамайи. Покажите газету лично владельцам и объявите, что завтра или послезавтра мы дадим эту новость аршинными буквами на первой полосе. Можете сообщить и заголовок: «Июль месяц — лютый враг побережья! Холод, дождь, шторм! Стихийное бедствие!» Это все, господин Энеску. Остальное вас не касается. Об остальном позаботится наш администратор. Я вам гарантирую, что вы получите приглашения и самые шикарные приморские отели. Единственная проблема, с которой вы столкнетесь, — проблема выбора…

Разговор этот состоялся позавчера, в понедельник, около семи вечера. А во вторник, то есть вчера, в семь утра, я прибыл в Констанцу и отправился в свой рейд. Если бы я съел и выпил все, что мне предлагали в десяти роскошных отелях, о которых говорил шеф, я бы затмил самого Гаргантюа. Случилось именно так, как старик и предсказывал. Поначалу, правда, прозвучали некоторые сомнения и даже несколько угроз. Услышав угрозы, я, честно говоря, решил отказаться от этой затеи, послать все к чертям и найти приют в более подходящем для меня, дешевом пансионате. Куда там!.. На меня прямо-таки набросились со словами: «Погодите, погодите, вы же нам все дело испортите. Уже нанят персонал, оркестры, барышни, а вы хотите нас разорить. Не надо этого печатать!» Тут я почувствовал ко всему отвращение и стал взирать на окружающих с равнодушием палача. Лишь на третий раз, оценив эффект этого равнодушия, я злоупотребил своим положением. В результате — несварение желудка, отягощенное похмельем, а затем бесплатный номер в отеле «Люкс» и место в ресторане, где я мог заказывать всё, что душе угодно — разумеется, бесплатно — в течение целого месяца. Не знаю, какое у меня было выражение лица, когда меня уговаривали, но в тот момент, когда директор отеля сам принес мне на серебряном подносике счет, на котором черным по белому были проставлены мое имя, номер комнаты и стоимость месячного проживания, а поперек красовался штамп «Оплачено», я уже выдохся настолько, что у меня больше не оставалось сил продолжать сопротивление. Ставки поднялись чересчур высоко, но мне-то терять было нечего, и я принял счет с таким усталым видом, что директор снова засуетился: «Если вы иногда захотите пригласить к столу гостей, пожалуйста, не стесняйтесь. Я распоряжусь…» Что мне оставалось делать? Я поднялся в свой номер и как подкошенный свалился на кровать. Проспав всю ночь мертвым сном, я проснулся заново рожденным. Дай бог, чтобы прогноз оказался ошибочным, хотя бы наполовину! Какой бы замечательный отпуск я провел! Без забот, на всём готовом, словно индийский раджа. Действительно, я ощутил себя именитой особой во время первого же завтрака, который мне подали в постель. Он состоял из одних кулинарных шедевров, во всяком случае, мне так показалось, потому что некоторые блюда я отведал впервые и жизни. А горничная прямо-таки молилась на меня, когда подавала. Упрашивала взять еще кусочек, взять все, что угодно… жаль, нос у нее был великоват, а глаза слишком настырные.