Наталья АЛЕКСАНДРОВА
ПЕРСТЕНЬ КАЛИОСТРО
Солнечным июньским утром к одному из пустующих заводских складов на Обводном подъехала темно-синяя иномарка с затемненными стеклами. Из нее вышли четверо смуглых мужчин угрюмой и подозрительной наружности. Пройдя через незапертые ворота в помещение склада, они осмотрелись.
Сквозь растрескавшийся асфальт пробивалась бледная трава, здесь и там валялись ломаные ящики и другая тара, ржавые трубы, рваные покрышки, неисправный сварочный аппарат с газовым баллоном.
В самом углу дремала на солнышке старуха-бомжиха в невероятно грязных лохмотьях, возле нее валялись авоська с пустыми бутылками и рваная торба с нищенскими пожитками.
— Эй, бабка, вали отсюда! — гаркнул один из пришедших.
Бомжиха в ответ глянула мутным глазом, пробормотала что-то невнятно, но даже и не подумала встать.
— Вышвырни ее отсюда, Самвел! — распорядился старший из четверых.
Самвел приблизился к старухе, но тут же отшатнулся с отвращением:
— Рустам, к ней и подойти-то противно, не то что дотронуться! Я потом месяц не отмоюсь. Пусть старая рухлядь дрыхнет, кому она нужна! — Он брезгливо пнул бомжиху ногой.
Снаружи послышался шум подъезжающей машины, и Рустам, досадливо махнув рукой, пошел к воротам. С улицы вошел худощавый молодой человек в черных джинсах и футболке и с кожаным кейсом в руке.
Один из четверых ранее прибывших профессионально ощупал его, проверяя, нет ли оружия.
— Чист, — коротко бросил он Рустаму.
— Покажи товар, — хрипло потребовал тот..
Парень в черном открыл кейс. Там аккуратными рядами лежали пачки с белым порошком. Шеф вскрыл один из пакетиков, хозяин кейса, бросив взгляд на бомжиху, вынул из кармана джинсов носовой платок и прижал его к лицу. Шеф недоуменно покосился на него, но смолчал, решив, что поставщик сам злоупотребляет белым снадобьем и поэтому страдает характерным для наркоманов хроническим насморком.
Все участники операции обступили кейс, и никто из них не заметил, как бомжиха, с необычайной для своих лет ловкостью перекатившись через бетонный поребрик, залегла в углублении. Там она вытащила из своей торбы маску кислородного аппарата и, прижав ее к лицу, повернула вентиль лежавшего на полу склада не вызывавшего никаких подозрений газового баллона.
Пока Рустам брал белый порошок на кончик ножа и пробовал его языком, на свободу с негромким шипением вырвался бесцветный газ. На лице Рустама отразилось сомнение, и он лизнул порошок еще раз. Теперь сомнение исчезло, он был уверен в своем первом впечатлении, и на его лице выразилось злобное недоумение: на что рассчитывает этот щенок?
У него что, две жизни в запасе?
— Ты, собака, что мне подсунуть хочешь?
Парень по-прежнему стоял, прижимая к лицу платок. Почувствовав неладное, Рустам обернулся. Старуха исчезла, от нее осталась только авоська с бутылками. Пытаясь понять, что его тревожит, Рустам, как затравленный зверь, огляделся по сторонам.
И вдруг Самвел, стоящий чуть в стороне от остальных, чтобы держать под наблюдением ворота склада, закашлялся, широко выпучил глаза и рухнул на пол. Тут же сам Рустам почувствовал невыносимое жжение в горле, в глазах его начало темнеть.., он увидел, как его ребята, кашляя и крича от боли, падают рядом с ним, как подрезанные снопы. Последним усилием, собирая в кулак остатки воли, Рустам ударил парня с кейсом ножом, на котором остались еще крупинки соды.
Этот гад собирался всучить ему соду… И сознание Рустама померкло навсегда.
Закрепив кислородную маску, «бомжиха» перебралась через бруствер. Четверо кавказцев лежали на полу склада, как подгулявшие казаки в Запорожье. Парень в черном стонал, зажимая рукой глубокую ножевую рану под ключицей. «Старуха» приблизилась. Ее спортивная пружинистая походка выдавала молодую тренированную женщину. Она подняла чемоданчик Рустама, открыла его, увидев аккуратные зеленоватые пачки, удовлетворенно кивнула и защелкнула замки. Раненый на полу жалобно стонал, умоляюще глядя на нее из-под платка. Покосившись на торбу со второй кислородной маской, женщина поморщилась, потом нагнулась к раненому и резким движением выдернула у него спасительный платок. Парень коротко охнул, и глаза его безжизненно закатились.
Вернувшись к своему временному укрытию, женщина завернула кран одного баллона и открыла другой — с обычным пропаном. Затем она взяла небольшую канистру и пошла к задней двери склада, оставляя за собой узкую бензиновую дорожку. Выйдя в тихий переулок," она огляделась и чиркнула спичкой. Огненная дорожка побежала по ее следу обратно на склад. Быстро завернув за угол, женщина подошла к белой «восьмерке», и тут у нее за спиной прогремел взрыв.
Сев в машину, она с отвращением стащила грязные лохмотья, надетые поверх черного спортивного костюма. Затем, достав флакон с косметическим молочком, она деловито сняла грим. Теперь в маленьком зеркальце отражалось яркое выразительное лицо тридцатилетней женщины. Она вставила ключ в зажигание.
На условленном месте «восьмерка» притормозила, и на переднее сиденье сел мужчина.
— Как все прошло?
В ответ женщина кивнула на черный чемоданчик Рустама.
— Где Валера?
— Он не справился.
Мужчина понимающе кивнул.
— Сколько их было?
— Четверо, — бросила женщина, не поворачивая головы.
— Плюс Валера. Должно быть пять тел.
А найдено четыре.
На этот раз женщина удивленно повернулась.
— Следи за дорогой, не хватало еще сейчас в аварию попасть, — жестко проговорил ее спутник, показав глазами на черный чемоданчик. — Как бы там ни было, но одного нет. Если это Валера, мы скоро узнаем..
— Это не Валера, — бросила женщина.
— Значит, нам придется принять меры.
— Ты уверен, что там только четыре трупа?
— Уверен. Пожарные работали тщательно.
* * *
Боль пульсировала во всем теле Аслана.
Она казалась ему живым кроваво-красным шаром. Этот шар то сжимался, становясь твердым и маленьким, как детский кулачок, то раздувался, как огромный аэростат. Казалось, прошли долгие годы, пока он начал что-то сознавать помимо этой боли. Первое, что он понял: раз он чувствует боль, следовательно, он еще жив. Потом, спустя некоторое время, показавшееся ему вечностью, наполненной пульсирующей болью, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, он начал слышать звуки окружающего мира. До него донеслось шипение водяных струй, сбивающих пламя, треск рушащихся балок и перекрытий. Потом он услышал голоса пожарных, которые начали обход помещения в поисках случайно уцелевших жертв.
Случайно уцелевшая жертва — это он, Аслан. Когда он почувствовал жжение в горле, когда потемнело в глазах и ноги подкосились, неимоверно развитый в нем инстинкт самосохранения взял на себя роль угасающего сознания. Из последних сил Аслан откатился в дальний угол склада, к самой стене, и вжался в бетонный пол, пытаясь скрыться от везде проникающей смерти.
Прогремел взрыв, бетонная стена рухнула, широкая плита накрыла Аслана сверху, как крышка гроба. Он лежал в выбоине бетонного пола, и это спасло ему жизнь. В пролом стены проник свежий воздух, легкие Аслана втягивали его, как саму жизнь.
И вот теперь, когда сознание медленно возвращалось в полуживое тело, он услышал шаги и голоса приближающихся пожарных. Ему захотелось крикнуть, дать о себе знать, отдать себя в руки других людей…
Погрузиться в блаженное беспамятство, забыться, пока его везут в больницу… Он крикнул, но получился чуть слышный хриплый стон. А инстинкт самосохранения уже диктовал ему другое: затаиться, скрыться, уползти куда угодно. Все люди вокруг него — враги, никому нельзя доверять. Сначала они отвезут его в больницу, но потом вместо врачей появится следователь, а дальше всплывет все его прошлое, тянущийся за ним кровавый след. Смертной казни сейчас нет, но зона на долгие годы ему обеспечена.
И, подавив слабый стон, Аслан собрал в кулак остатки своей воли и пополз к тому пролому в стене, который сегодня один раз уже спас ему жизнь…
* * *
Они дежурили в аэропорту уже неделю.
Бесконечные вереницы лиц, проходивших перед глазами, слились в одно лицо — без пола, без возраста, без национальности…
Шеф уверенно сказал, что человек, которого они ищут, должен появиться здесь, — кавказцы были гастролерами, в городе у них никого нет, уцелевшему члену группы отсидеться не у кого. Он полетит обратно к себе на юг, к своим. Им раздали фотографии всех гастролеров — на всякий случай, хотя предположительно было известно, что не найден труп Аслана Теймуразова, однако после пожара нельзя было полагаться на результаты опознания. Шеф предупредил их, что Аслан — опытный хитрый боевик, что он наверняка будет загримирован, поэтому они подолгу и тщательно всматривались в каждое мужское лицо.
