Девушка из банка - Мацей Сломчинский

Будильник зазвонил. Это был старый жестяной будильник со стеклом, засиженным мухами, и слегка погнутыми стрелками. Покрывающая циферблат эмаль потрескалась, и в разных местах виднелись грязные морщинки ржавчины. Звонок его также был голосом престарелого механизма: низкий, неровный, скрежещущий.

Малгожата лежала совершенно неподвижно, вслушиваясь, отмечая каждый, даже малейший, звук, но глаз не открывала, как будто пыталась таким способом отогнать от себя волну жестяного дребезжанья, которая заполнила всю маленькую комнату.

Девушка протянула руку и, все еще не открывая глаз, подняла звенящий будильник над головой. С минуту она держала его как можно дальше от себя, легко тряся им в воздухе, пока он не захлебнулся и не замолчал. Только тогда она подняла веки.

Девушка, лежащая в постели с металлическими бигудями на голове, была некрасива. Не меняя положения тела, она потянулась левой рукой за лежащими на стуле очками. Надев их, она стала еще более некрасива, хотя ее глаза, увеличенные стеклами очков, стали более выразительными. Она посмотрела на будильник. С тех пор, с каких она себя помнила, она помнила и его звонок. Когда она была еще маленькой девочкой, он поднимал на работу ее отца, потом будил обоих одновременно. Отец провожал ее в школу. А когда уже и отца не стало, он начал будить ее одну.

Работа в банке начиналась ровно в восемь. Малгожата вздохнула. Ей было двадцать три года, и ничто не внушало ей надежду на то, что в течение следующих двадцати трех или даже сорока шести лет она не будет слышать каждое утро этот пронзительный голос, отмеряющий ее дни, так похожие друг на друга.

Она снова потрясла будильник, который слабенько затрещал и наконец окончательно затих.

— Чтоб ты провалился… — сказала она с тихой ненавистью, тем тоном, который мы обычно приберегаем для других людей.

Потом осторожно поставила будильник ка стул, все еще наполовину сонная уселась на кровати и потрясла головой.

— Без пятнадцати семь… без пятнадцати семь, — повторила она вполголоса и потянулась.

Вздохнув, она медленно спустила ноги с кровати и вздохнула еще раз, сидя с опущенными плечами, не выспавшаяся, несчастная и полная бессильной ненависти к окружающему миру.

Она потянулась за висящим на стуле вытертым зеленым плюшевым халатом и лениво потащила его к себе, задела лежащую на стуле открытую книгу, которая упала на пол.

Малгожата встала, надела халат, а потом неохотно нагнулась за книжкой.

— Сегодня у меня неудачный день, — громко сказала она. — Почему? Наверное, я встала с левой ноги… — она повернулась к кровати, как будто хотела проверить, какую ногу вначале поставила на пол. Потом пожала плечами и выпрямилась, не выпуская книжки. Она машинально перевернула несколько страниц и посмотрела на обложку.

Углы страниц были засалены и потрепаны. Малгожата положила книжку на стол, занимающий весь центр маленькой комнаты, скошенные стены которой смыкались почти над ее головой. Медленно, волоча за собой полы халата, она подошла к окошку.

Она отодвинула толстую темную штору и после минутного колебания слегка толкнула створку. Окошко отворилось. В комнату проник свет хмурого весеннего утра и свежий воздух.

Опершись ладонями об узкий подоконник, Малгожата выглянула из окна. Низкие грязные тучи висели над большим, покрытым всяким старьем двором, полным рассохшихся бочек, грязных тележек без колес, погнутых труб, когда-то и кем-то сложенных здесь.

На одной из труб сидел мальчик с тупым довольным лицом и колотил камнем по ржавому железу, ритмично, безразлично, получая удовольствие только от того, что производил такой шум.

Малгожата снова закрыла глаза и открыла их, перекинув взгляд на небо. Она посмотрела на тучи: они плыли медленно, низко, клубящиеся, серые, обещающие дождь, а тень их падала на мокрую крышу соседнего дома. Немного ниже располагалось окно, в настоящий момент открытое, и был виден интерьер комнатки, такой же маленькой, как у Малгожаты, но более загроможденной.

Полуодетая красивая девушка стояла в глубине комнаты перед большим зеркалом, расчесывая волосы и одновременно ругаясь с кем-то, кто находился там, невидимый за изгибом стены.

— Что мне мама морочит голову? Что я должна делать? Сидеть здесь и целый вечер смотреть в окно?

Из глубины комнаты мгновенно долетел ответ, произнесенный тоже женским голосом, но не таким звучным, наверное, пожилой женщины.

Малгожата снова вздохнула. Она знала наизусть все эти голоса и знала, не желая этого, все тайны и заботы людей, живущих в этом доме. Она знала, кто этот мальчик, стучащий камнем по трубе, и почему он в эту минуту находится один во дворе. Так же хорошо она знала, что делала вчера эта красивая девушка и что скажет через секунду ее мать.

— Стыд! Какой стыд! Тебе нет даже восемнадцати лет, а ты возвращаешься пьяная в два часа ночи! И это моя дочь?!

В последних словах уже послышались рыдания, которые заглушили конец фразы.

— Я не на ваши деньги пила. А если маме это не нравится, то я вообще могу пойти к черту… — сказала скучным, безразличным голосом девушка. Она отложила щетку и начала надевать через голову легкую блузку, осторожно придерживая ее, чтобы не повредить прическу. — Пусть мама лучше закроет окно. Этот щенок пани Ганской меня когда-нибудь прикончит! У меня уже голова лопается от этого стука!

— Сама закрой, графиня!.. — Но, несмотря на эти слова, в окне появилась старая худая женщина, одетая в грязный, когда-то пурпурный халат, и с треском захлопнула окно левой рукой. Прежде чем запереть, она снова открыла его и высунулась наружу.

— Пани Ганская! — в бешенстве закричала она. — Возьмите вашего Олка со двора, потому что он не дает людям жить!

И не дожидаясь результата, закрыла и заперла окно.

Малгожата знала, что Ганская не ответит, потому что ее сейчас нет дома. Суббота: с утра она стирала у директрисы школы. Мальчик посмотрел наверх, широко улыбнулся тупой довольной улыбкой и стал стучать еще сильней.

Малгожата закрыла окно и посмотрела в глубину комнаты. Холодный воздух пробудил ее окончательно, но где-то в глубине мозга еще дремали остатки сна. Она обвела глазами пространство, которое было ее домом, вмещающее в себя все блага, которыми она располагала: