Гимназия - Александр Блажев

I

Рядовая гимназия Ярославской губернии — серый четырёхъярусный дом с барельефами. Везде богини и музы просвещения, девизы по-латински и по-гречески. Учились в ней либо бояре, купцы или дворяне и редкие крестьяне, чей отец серебром платил. Учили гимназисты ноты, речь, счёт, письмо, танец, манеры, науки разные. Из чужеземных языков был греческий, французский и латынь.

На втором ярусе здания — комната. Она была закреплена за французом — Карлом Августом. Преподаватель очень строгий, раньше был дворянским гувернёром в Москве, но постарел и уехал под Ярославль, стал учителем латинского в губернской гимназии. Однажды выгнал из класса Редовского, за невыученный урок по суффиксам. Поэтому латынь в этом заведении учили, а некоторые даже знали. Так, чтобы на лекциях проще было.

Лишь Фёдор Калко латыни с французским не знал, считал плохо, говорил грязно, танцевал как слон и невежливый был, аж жуть! Учёбу он не ценил, а розог не боялся. Всегда был рад прогулять занятие. Ел за троих, но никогда не работал. Родители денег ему присылали, а он им в письмах писал, что он — лучший гимназист. В общем, лгал он отцу и матери. Вот какой бессовестный был!

Вообще Калко был из рода донских казаков. Лет сорок назад его семья переехала из Таганрога в Петербург, но обеднела, и поселилась в губернии. Устроили здесь сына учеником. Его отца потом на Урал командировали. Мать купила здесь Федьке избу мелкую, да и поехала к мужу.

Учился Фёдор неважно. Еле-еле программу осиливал. А на экзаменах гадал ответы. Вот, например, стоит задание: перевести слово. И три перевода внизу дано, на выбор. Закрывает Калко глаза, да и тычет пальцем в лист. Куда попадёт — то и выбирает. Так решал он всегда на проверках. Даст Бог, переведут дальше.

II

Шли годы, гимназист становился толще и толще, глупее и глупее, хуже и хуже. Мать с отцом умерли, наследство сыну передали. Теперь стал он ещё богаче и ещё ленивее. Отучился он так восемь лет, кое-как дали ему документ, мол, Калко Фёдор обучен был и средне знания свои показал. Вышел он из заведения, видит — Карл Август за ним бежит и хромает.

Подошёл к нему и говорит: «Фёдор, теперь ты в юность вступаешь, взрослым становишься. Помнится мне, как мать твоя уехала, так ты и стал ленятем. Фёдор, езжай в Ярославль. Найми там себе курсы по счёту, речи и латыни. Трать на них много времени, как окончишь — в Москве в университет иди. Как специальность получишь — в Петербургской академии работай. Денег получишь. Аль профессором станешь».

III

Просто ушёл Калко. Как дома оказался, собрал всё в ящики, продал избу и уехал в Москву. Снял он квартиру на Арбате и жил весело. На год хватило родительских денег. Раз поглядел в сундук — а там семь рублей серебром остались с копейками.

Решил Калко работать. А куда? Дворяне не берут, мол, французского не знает, купцы брать не хотят — считает плохо. А в театр чтоб идти актёром — надо говорить и танцевать красиво. Работать надо руками, коль ум не может. Устроился Федька в кузницу. А науку, как с металлом обращаться — не знает. Дали лентяю полушку — и прогнали.

Была кожаная мастерская у дома. Устроился в шорники. Да как упряжь под лошадь рассчитать — не знает. Сделает либо слишком маленькую упряжь, которая только собаке лезет, либо большую, в которую три коня поместится. Дали пять копеек — и прогнали. Совсем разочаровался Федька.

Калко оттуда гонят, отсюда. А завтра по квартире платить. Не дашь сорок с половиною рублей — так и прогонят. Бедного благополучно выселят из Москвы. В Ярославскую губернию вернуться? Или на Дон? Под Ярославлем дом продан. На Дону род Калко, наверное, вообще забыли. Нет, можно найти любую деревню и построить дом на краю.

Поехал он южнее Москвы. Была там деревня — Мельниково. Нарубил Фёдор ёлок, начал дом строить. Но ничего не получилось. Рушится изба! А тем временем Калко открыл сундук. Шесть рублей и девятнадцать копеек оставалось у бывшего гимназиста.

Ещё пять работ посетил Фёдор. Но никуда не берут. А тут — пора за комнату платить. Убежать куда? На юг — дорого. На север, в столицу — там вообще всё трижды дороже! А в Москве Калко оставаться не хотел. Вот, не заплатит он за квартиру. Во-первых, негде жить. Во-вторых, в Москве и губернии обманщика быстро разыщут! Куда деться — не знает.

IV

Но был один выход. Работать толком не надо, а денег — сотни, тысячи. Другого средства не было. Думать — думай, а живот есть хочет. Фёдор поборол в себе совесть, и решился на страшное — на кражу.

Пошёл Калко на рынок, в оружейный двор заглянул. Встретил турка — нога на костыле, толстый, неуклюжий. На ломаном русском языке и говорит:

— Что тебе, русский человек, надо? Что пришёл?

— Мне, господин, револьвера надо. Дешёвого, но хорошего. И пуль. На месяц-так, аль на два?

— Есть у меня один такой, с Дуная привёз. После сражения выхожу на поле, смотрю — оружие. Иногда воевал с ним. За тридцать лет уж износилось. Нужно? Три с половиной рубля стоит.

— Хороший револьвер. Мне годится. А снаряд ему есть? Пуль надо.

— Вот с пулями труднее. Есть у меня чуток. Номер шесть. Но они сюда не идут. Вторые — тоже. — Старик поискал в ящиках, — вот. Эти, вроде, должны быть хороши. Эту коробку я с Истамбюла привёз. В казарме выдавали. Две коробки я отстрелял, а одну, видишь, продаю.

— Хороши пули, нечего сказать. А за такие, небось, цена — рубля два, не меньше.

— Не нужны они мне, пули эти. Стар уж стал, не повоюю. Даю за без десяти рубль.

— Дёшево даёшь, старый. На тебе деньги, гони мне товар!

Принял старик оплату, даёт револьвер и коробочку жестяную. Прощается. Ушёл Калко, да и рад. Думал, что грабить будет. Может, пряничную лавку? Там много нет. Возничего какого? Он ускачет быстрей, чем Федька ахнет. Представлял будущий вор разных людей в организациях, размышлял, у кого серебро-злато отнять лучше.

V

Вот шёл он по улице, и видит — магазин дорогой. На витринах — алмазы, изумруды, украшения всякие. Хоть Калко и был неразумный, чуть ума в нём всё