Евсеева Александра Сергеевна. Юрист»
Телефоны, факсы, телексы...
Все правильно. Она говорила.
Чтобы не потерять, Антон решил не класть карточку обратно в куртку, которую он неизвестно когда теперь наденет, если только не пойдет завтра с Пащенко на футбол. Расстегнув «молнию», он сунул пластик в карман джинсовой рубашки. Она легко вошла даже при застегнутой пуговице.
Восточное отделение муниципального банка было на середине пути от того места, где Антона высадил Вадим, до его дома. «Странно, – думалось Струге, – я живу, а она работает почти в одном месте, а за эти... Сколько лет она работает в банке? Кажется – три. И за три года ни разу не встретились. Судьба-злодейка...» Он снова усмехнулся, продолжая путь. Постепенно воспоминания об отдыхе стали его покидать, и мысли переориентировались на начало недели. В понедельник должен состояться, если адвокаты опять не придумают что-нибудь смешное, вроде «я занята в другом процессе, извините, Антон Павлович», очень сложный процесс. Он тянется уже год благодаря уловкам защиты. Все подсудимые находятся «на подписке», поэтому адвокаты «гонят дуру» – то один подельник «заболеет», то второй. То один адвокат не «может» прийти, то другой. Подсудимым это очень на руку, они на свободе, а, судя по тяжести содеянного, «условным» наказанием они вряд ли отделаются. Это понимают и они, и их защитники. Вероятно, последние взяли это от безнадеги за линию построения защиты и пытаются довести дело до его прекращения.
Но в понедельник они будут все. Вернее, должны быть все. И если так случится, то больше они бегать не будут. Процесс состоится. И последующий – тоже. И следующий. Сколько понадобится еще процессов – подсудимые будут на них обязательно присутствовать. Потому что в Уголовно-процессуальном кодексе, помимо меры пресечения «подписка о невыезде», существуют еще несколько. «Личное поручительство» – даже звучит как-то несостоятельно... «Поручительство общественных организаций»? За подсудимых Артемова и Саитгалина может поручиться только лидер организованной преступной группировки города – Тимур, а это является фактором, усугубляющим желание эту меру не избирать. Что еще остается? Залог? Опять Тимур придет. Антон изберет последнюю, гарантирующую на сто процентов своевременное доставление умственных паралитиков Артемова и Саитгалина меру пресечения. Эта мера и прямо, и криво противоположна «подписке о невыезде». «Содержание под стражей».
Антон позволял себе думать об отдельных подсудимых как о подонках, только оставшись наедине с самим собой – и никак не во время разрешения их судьбы при вынесении приговора. Самое трудное для Струге в момент становления его судьей было отключение личного психологического фактора. Встать на грань, справа от которой факты, а слева – контраргументы, встать и не шататься – вот долг каждого судьи. Отключить чувство личной неприязни, чувство жалости, ненависти, собственной усталости, уговоров, клятв и угроз, выслушать все и всех и лишь после этого шагнуть – вправо или влево. Только закон и преступник, а меж ними – судья. Хвала тому судье, кто это понял. Но никто и никогда не заставит судью, когда он остается наедине с собой, вне суда, отказаться от того, чтобы плюнуть на землю, уже подходя к дому, и выдавить сквозь зубы:
– Тварь!..
И это будет лишним подтверждением того, что он – Судья. Даже если он вынужден был освободить преступника, вина которого ясна как божий день, но не доказана из-за недоработок недоумка-следователя или грамотного адвоката при безграмотном государственном обвинителе. Но спать он будет спокойно, потому что он выполнил свой долг, как того требует закон. Потому что долг его – не посадить, а – рассудить.
Антон перешел через улицу, пропустив перед собой темно-серый «Паджеро», и легко вскочил на железобетонный брус, обрамлявший тротуар на другой стороне дороги. Пройдя еще около ста метров, он миновал пятиэтажный дом с насквозь проржавевшей вывеской «Продукты» и полуразвалившимся от той же древности плакатом на крыше – «Летайте самолетами Аэрофлота!» и вышел на небольшую площадь. Через пять-семь минут ходьбы покажется его дом. Центр города. Торговые компании, крупные магазины, банки... Непонятно только, по чьему повелению здесь еще стоит этот ортодоксальный первенец хрущевской эпохи – «Летайте самолетами»... А чем еще летать?
Кстати, о банках. Вот он, стоит и обещает вечность – «Восточное отделение муниципального банка». Нужно будет здесь открыть счет и два раза в месяц – в аванс и зарплату – приходить и от нечего делать класть по сотне рублей. А еще по всякому поводу вызывать юриста: «Не согласен я». – «С чем?» – «А со всем! Позовите-ка сюда вашего юриста!» И он, точнее – она, обязательно придет, чтобы выяснить, почему на кассира «наезжает» ничего не сведущий в законах мужчина...
А что это за непонятные движения у банка в столь поздний час, да еще в выходной? Струге посмотрел на часы – без пяти минут девять...
У заднего входа, именуемого по-культурному – запасным, расположился бежевый бронированный «Форд» с зеленой полосой, и по двум сторонам от него, словно конвой при выгрузке заключенных у входа в суд, расположились пятеро или шестеро спецов в камуфлированной форме с автоматами наперевес. Из чрева «Форда» выскочил человек в штатском с кейсом в руке и мгновенно исчез в банке. Дверцы «Форда» захлопнулись, и люди с оружием застыли рядом в положении пассивного ожидания.
Заинтригованный Антон, повинуясь непонятно чему, замедлил шаг и изменил направление движения. Он мог пройти вдоль фасада банка, и так было бы быстрее, но неизвестная сила направила его в сторону броневика – он решил обойти банк с тыла. Но ничего не происходило. Люди стояли у машины, кругом царила тишина. Антон уже почти закончил обходить здание, как вдруг остановился. За оградой соседнего дома, укрывшись за осиротевшими ветвями березы, стоял темно-серый джип «Мицубиси Паджеро». Струге готов был поклясться, что это тот самый джип, который едва не сбил его на перекрестке. Та же блестящая «кенгурина» на решетке радиатора, тот же компакт-диск на веревочке – на зеркале заднего вида. Но не это было то, чем по-настоящему заинтересовался Антон. Предметом его вспыхнувшего интереса были двое мужчин в возрасте, которые выглядывали из-за ограждения дома. На обоих – черные укороченные куртки, черные шапочки. В руке стоящего рядом мужчины виднелась небольшая сумка. Им обоим было около сорока лет. Может, чуть меньше. Они не просто выглядывали, они выглядывали в сторону бронированного «Форда»...
Может быть, на этом и закончилась бы эта история, если бы в этот момент мужчины заметили Антона, а он прошел мимо. Но они не видели его, и он, шагнув в темноту, к изгороди, оказался почти «спина к спине» к этим двоим. Их разделяла только бетонная стена...
Зачем это нужно было судье? Что двигало Антоном в этот момент? В нем боролись следователь прокуратуры и судья, и следователь победил? Вряд ли. Антон был слишком хорошим судьей для того, чтобы быть им вне суда. Поэтому в нем не было никакой борьбы. Как не было в нем ни капли судьи. Его вел сейчас следователь прокуратуры. «Важняк», человек с острым чувством собственной и, значит, чужой, опасности.
Между тем события развивались.
Простояв неподвижно, как памятник, Струге почувствовал шорох, а затем и голоса с другой стороны стены. О чем говорили неизвестные – догадаться было невозможно. Бу-бу-бу... Бу-бу... Бу-бу-бу... Треснула ветка. Значит, они двинулись с места. Если бы стена была новой, то есть – серой, то светлый костюм Антона в темноте сливался бы с ней, как доллар, повешенный на новогоднюю елку. Но эта стена видела воочию еще приезд в Тернов живого Брежнева, поэтому от старости, копоти и грязи улицы она приобрела землистый оттенок. Чтобы не «отсвечивать», как дыра в стене, Антон медленно присел на корточки. Он уже готов был поклясться в том, что идет элементарная подготовка к совершению преступления – разведка местности двумя неизвестными. Кто они такие и что им нужно? Вот два вопроса, которые на протяжении существования человечества тревожат чувство самосохранения тех, кто видит подозрительных людей.
Прошло еще мгновение, и обе тени вышли из-за укрытия. Антон сориентировал свой взгляд на возможное направление их движения и не увидел впереди ничего, что могло бы заинтересовать внимание потенциальных преступников, если эти двое ими являлись. Ничего, кроме... банка. Это и вызвало у Антона такую растерянность, что он даже привстал. Ветка, больно давившая до этого на пятку, предательски хрюкнула, и неизвестные остановились.
– Что там?
– Наверное, ветка, на которую ты, замороженный, наступил, распрямляется. Если она еще раз хрустнет, я тебе витрину разобью...
– Я-то здесь при чем?..
Струге за свою карьеру прокурорского работника и судьи слышал о том, что банки грабят, один раз даже самому пришлось судить такого деятеля «ножа и топора» за разбой в ювелирном салоне. Но чтобы из банка совершались хищения – это было для него впервой. Сотрудники – да, те воруют с великим удовольствием. Но, черт побери, они же используют для этого компьютеры, а не... двухметровую трубу. Нужно еще учесть тот факт, что в пятидесяти метрах занял оборону взвод автоматчиков. И если еще учесть... Если еще учесть, что один из «разведчиков» несет на плече... трубу, то это просто выходит за рамки понимания. Антон окончательно запутался.
