— И куда же она делась? — с сомнением спросила я. На бизнесмена Мишка был мало похож, физиономия как есть разбойничья, щетина, волосы торчат в разные стороны, левая бровь рассечена, остался шрам с белыми зубчиками. Нет, бизнесмен так не выглядит. Правда, я их сроду не видывала… И Анька, моя подружка, всегда твердит, что бизнесмен по-русски, считай, тот же разбойник. Опять же, колотил он меня весьма чувствительно, может, поэтому я к нему и придираюсь?
— Кто? — поднял он бровь.
— Фирма, естественно.
— Никуда она не делась, — разозлился Мишка. — Это я делся, аж на семь месяцев. А у нас ворон не ловят, раз и… Чего я тебе говорю, ты ж в этих делах не смыслишь.
— А по-моему, ты врешь, — не осталась я в долгу. — Никакой ты не бизнесмен. Ты свою физиономию в зеркале видел? Просто так людей в тюрьму не сажают.
— Ага… грамотная очень… Между прочим… — В этом месте он махнул рукой, обиженно засопел и всецело сосредоточился на бутербродах.
— Так что у вас с Катькой произошло? — не выдержала я.
— Ничего.
— Как это ничего? За что ж ты ее, тоесть меня, колотил? Я ей сестра и знать хочу…
— Вот у сестры и спрашивай. Мне так даже любопытно, что она ответит.
Я обиделась и кофе пила в молчании. Покончив с едой, Мишка прошел в ванную и, не закрывая дверь, замер перед зеркалом.
— Да… рожа что-то не очень, я бы даже сказал совершенно гнусная рожа… Вот что, родственница, я малость оттянусь в ванной, придам себе достойный вид, а ты посмотри в спальной, висят ли мои костюмы, а то, может, Катька их давно загнала по дешевке. С нее станется.
— Сам и смотри, — проворчала я.
— А чего тебе делать? Занята очень?
— Нет, — пожала я плечами.
— Ну так помоги человеку.
— Ладно, — неохотно согласилась я и поднялась по лестнице в спальню. Там, где я ночевала прошлой ночью, мужских вещей точно не было, поэтому я отправилась в спальню напротив. Мишка совершенно напрасно подозревал Катерину, одежда его содержалась в образцовом порядке. Я вернулась в кухню, громко крикнув:
— Цело твое барахло. — Услышал он или нет, судить не берусь. Быстро помыв посуду, я вновь поднялась наверх и устроилась в спальне, в той самой, где провела ночь, размышляя, что ж мне
Теперь делать. Особых идей не наблюдалось, если я опоздала на встречу с сестрой сегодня, значит, придется ждать завтрашнего утра, есть слабая надежда, что Катька позвонит… На всякий случай следует держаться поближе к телефону. Включив телевизор, я пошарила по каналам и с досадой забросила пульт, ничего интересного. Тут дверь распахнулась, и на пороге возник Мишка, весьма довольный собой. Он тщательно побрился, облачился в светлый костюм и даже нацепил галстук, мокрые волосы были расчесаны на косой пробор. Если он думал произвести впечатление, то старался напрасно: небритая разбойничья рожа теперь стала бритой — вот и вся разница.
— Надо в парикмахерскую наведаться, — заявил он, с явным удовольствием разглядывая себя в зеркале.
— Ага, — равнодушно отозвалась я.
— Чего «ага»?
— Я про парикмахерскую…
— А ты чем думаешь заняться?
— Я телевизор смотрю.
— Тоже мне занятие… Пойдем по городу прогуляемся, зайдем куда-нибудь, отметим возвращение…
— А деньги у тебя есть? — насторожилась я.
— На выпивку хватит, не волнуйся.
— Нет, я, пожалуй, здесь останусь, завтра утром домой уезжаю, предстоит дальняя дорога, надо отдохнуть…
— Ну, как знаешь. Ключи внизу, на тумбочке.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, Мишка удалился. Вскоре хлопнула входная дверь, и стало тихо, а я с облегчением вздохнула.
Однако через некоторое время лежать без дела мне надоело, и я решила сходить в магазин, раз уж у меня появились ключи. Переоделась в Кать-кин сарафан, припудрила синяк на скуле, помянув Мишку недобрым словом, и, прихватив сумку, вышла из дома. День был душным, после ночного дождя страшно парило, дышалось с трудом, прохожие поражали измученными лицами, и я подумала, что прогулка вряд ли доставит мне удовольствие, но по магазинам все-таки прошлась, потом вдруг увидела рекламный щит возле кинотеатра и отправилась в кино, так что дома появилась уже ближе к вечеру. Вошла, громко крикнула «Мишка» и, убедившись, что его нет, заглянула в кухню, приготовила ужин, пустила воду в ванную и вскоре лежала в мыльной пене с бокалом пепси в руках.
— В такой жизни что-то есть, — заметила я со вздохом и тут услышала настойчивый звонок в дверь. Звонок меня озадачил. Гостей я не ждала, но звонили так упорно, что я решила: может, Мишка ключи потерял и теперь в собственную квартиру попасть не может?
Накинув халат, я прошлепала к двери, на ходу
Ворча:
— Иду, иду. Незачем так трезвонить. — «Точно, Мишка», — решила я и посмотрела в дверной глазок, но перед дверью стоял отнюдь не Мишка, а Юрий Павлович, хозяин заведения, где трудилась сестрица. Выглядел он крайне озадаченным.
Если честно, встречаться мне с ним совершенно не хотелось, я начала удаляться на цыпочках от двери, пусть целый вечер звонит в свое
Удовольствие, но в последний момент все же передумала и открыла дверь.
— Здравствуй, радость моя, — плотоядно ухмыльнулся он и шмыгнул в квартиру.
— Здравствуйте, — ответила я и поправилась:
— Здравствуй. В чем дело?
— А это я у тебя хотел спросить, — еще шире и еще противнее улыбнулся он.
— В каком смысле?
— В буквальном…
Я уже пожалела, что не послушалась внутреннего голоса и открыла дверь. Тут я вспомнила, что стою без очков и даже без косметики, и этот тип… вот черт. Подводить Катьку мне не хотелось, с другой стороны, какая теперь разница… Надо было сразу сказать, лишь только дверь открыла, что Катьки нет, а я ее сестра.
— Может, ты пригласишь меня в свою уютную гостиную? — проворковал он.
— Проходи, — пожала я плечами. — Правда, я сейчас занята и…
— Душ принимала? — закивал Юрий Павлович. — Вижу, вижу. Без косметики ты выглядишь очень миленько… Помолодела… прямо не узнать.
— Да, — промямлила я.
Мы уже вошли в гостиную, Юрий Павлович сразу же устроился в кресле, а я зажгла настольную лампу. В комнате к этому времени уже стемнело, а включать верхний свет я поостереглась: не может ведь человек, находясь в трех шагах от другого человека, не заметить, что тот… Я опять разолилась: на кой черт не сказала сразу…
— А где же Катерина? — улыбаясь во весь рот, спросил Юрий Павлович. Челюсть у меня отвалилась с тихим щелчком, и я вроде бы выпучила глаза, но быстро с собой справилась: выходит, наши хитрости никого не обманули… Что ж, тем лучше.
— Катерина? — выжав улыбку, переспросила я. — Не знаю.
— Серьезно? И не догадываешься?
— Ну… возможно, она где-то с мужем отмечает его возвращение.
— Михаил вернулся? — нахмурился Юрий Павлович.
— Да. Сегодня.
— И Катька его видела?
— А почему вас это удивляет? Он ей муж, в конце концов.
— Они развелись.
— Милые бранятся, только тешатся.
— Это я и без тебя знаю. — Он посидел немного, пожевал губами и вдруг заявил:
— Не мог я ошибиться. Зачем-то вам этот спектакль понадобился. Думала, я такой дурак? А я не дурак, я возьми да и проверь… — Он вскочил и навис надо мной, опершись рукой о спинку кресла, на котором я сидела. Физиономия его при этом была совершенно безумной.
— Слушайте, — забеспокоилась я. — Зачем так волноваться…
— А я знаю зачем, — брызжа слюной, продолжил он, не реагируя на мою просьбу. — Старичка-то тю-тю, а? С Мишкой она развелась, он ей не даст ни копейки, да и с квартиры погонит…
— Ничего подобного, — встряла я. — Они любят друг друга…
— Кому ты это лепишь, дурочка? А может, ты
И вправду ничего не знаешь? Только я за версту вижу, все вижу… и этот прохвост, весь в долгах…
— Как вы себя чувствуете? — вконец перепугалась я. — Может, воды принести?
— Ах ты дрянь, — совершенно обезумел он. — Дурака из меня делаешь?
«Чего ж тут делать? — испуганно подумала я. — Дурак и есть, к тому же буйный…» Словно в подтверждение моих слов, Юрий Павлович рванул меня за ворот халата, тот неожиданно распахнулся, а я завизжала.
— Ты мне все скажешь, — взревел он и накинулся на меня, я пнула его ногой, он взвыл и замахнулся, а я, решив, что колотушек с меня хватит, вскочила, схватила настольную лампу и огрела ею Юрия Павловича по голове.
Он свел глаза у переносицы и рухнул на ковер, а я отскочила в сторону, все еще держа в руках эту проклятущую лампу, которой я совершенно не причинила никакого вреда, даже лампочка продолжала гореть, а вот лоб Юрия Павловича приобрел устрашающий вид, он был залит кровью, и зрелище это произвело на меня такое впечатление, что я, постояв немного с выпученными глазами, рухнула по соседству с Юрием Павловичем, а лампочка, должно быть, все-таки разбилась, потому что, когда я вновь открыла глаза, было темно.
Мне очень хотелось верить, что кровавое побоище мне привиделось и на самом деле не было никакого Юрия Павловича, настольной лампы и прочих ужасов, но, придя в себя, я сразу поняла, что лежу вовсе не в своей постели, а на полу, причем в крайне неудобной позе. Я протянула руку и нащупала что-то мягкое, резко села, вглядываясь в темноту. Так и есть, рядом кто-то лежит, а кто может лежать, как не Юрий Павлович, которого я огрела по голове.
