– Дан, Дан… – Для того, чтобы не сойти с ума, мне нужно было опереться хоть на что-то, и этим “что-то” был по-прежнему молчащий Дан. – Я ничего не понимаю… Ведь ты же убил его, Дан…
– Убил! Убил! – Александр Анатольевич подошел ко мне и вынул бесполезный пистолет из моих омертвевших рук. Деловито поменял обоймы и отдал “браунинг"
Дану. Дан безучастно взял оружие и завертел его на пальце.
– А теперь дубль второй! Для непосвященных!
Прошу, маэстро! – обратился Александр Анатольевич к Дану.
Дан поднял пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил в Шинкарева. Тот радостно захохотал, а белая рубаха мгновенно расцветилась красным.
Александр Анатольевич расстегнул ворот и вытащил оттуда дощечку с прикрепленными к ней изуродованными капсюлями и остатками полиэтилена, забрызганными краской; а из кармана достал два проводка.
– Такие вещи нужно знать, голубка! Обыкновенная пиротехника… А еще ВГИК закончила! Дан говорил мне, что ты тертая киношница.
Я смотрела на Шинкарева и не видела его.
– Дан, скажи, что это не правда… Ведь ты убил его, Дан! Там, в лесу… Почему он здесь?
– Может, расскажешь все девушке? – сжалился надо мной Шинкарев. – Видишь, девушка волнуется! Я и сам с удовольствием послушаю… Обидно будет, если она умрет и не узнает, как замечательно все было придумано!..
Дан наконец закурил. Он глубоко затянулся и выпустил сразу несколько колец, одно за другим; они поплыли по комнате.
– Говорят, Чарли Чаплин завещал миллион долларов тому, кто выпустит тринадцать колец, кольцо в кольцо, и протянет сквозь них струю дыма, – сказал Дан. – У вас не проходили этого по истории кино?.. Ну, неважно, у меня получается только пять… Но миллион долларов у меня уже есть. У меня ведь есть миллион долларов, правда, Шура?
– Что-то около того, – с готовностью подтвердил Шинкарев.
– А тебе не нужно было возвращаться в Москву, Ева… Можно, я буду называть тебя Евой? Я так привык к этому… Тебе нужно было уехать из страны, а перед этим уничтожить кассету, да и дневник тоже. И постараться забыть о них… Поверь, тогда бы все у тебя было по-другому. – Голос Дана был ласковым, таким же ласковым, каким он всегда был, когда Дан будил меня по утрам. – Ведь никто тебя не искал, мы думали, что действительно убили тебя в квартире вместе с этим счастливчиком-наркоманом. К счастью, когда он объявился в Москве, то сразу же позвонил Туманову, дурашка… Просил денег, пытался шантажировать, конечно, не так изощренно, как ты… Чем это кончилось – ты знаешь. Я действительно преклоняюсь перед тобой, Ева. Сделать пластическую операцию – это была замечательная идея! Кроме того, ты стала просто красавицей. А нам и в голову не могло прийти, что кассета у тебя, ведь если бы наркоман хоть чуть-чуть шевелил мозгами и связался с серьезными людьми, я бы сейчас не сидел здесь. Это был наш единственный прокол, сбежавший Нимотси, но, в конце концов, это входит в ничтожный процент производственного брака… Нимотси – ты ведь позволишь мне так его называть, – ты так живо рассказывала о них… Ведь на той кассете, рядом с Шурой, в действительности был я… Правда, Шура?
– Правда. – Шинкарев снял рубашку и переоделся в свитер.
– Идея с документальным порно, где в конце концов обязательно убивают жалких статистов перед камерой, – это моя идея. Нормальный человек никогда не согласится заниматься всем этим, да еще грязно, изощренно совокупляться перед объективом. И в конечном счете это такой же бизнес, как и все остальные… Или мог быть таким, если бы о нем не пронюхали эти греческие легаши…
– Но… – Я не хотела верить: сейчас Дан рассмеется, скажет, что все это не правда, и страшное наваждение кончится. – Но ведь там, на кассете, – там был не ты! Я сама видела распечатку, – сказала я, сумасшедше торжествуя, уличив его во лжи.
– Я действительно занимаюсь компьютерами помимо всего прочего, – мягко напомнил Дан, – и мои ребята неплохо поработали над виртуальной реальностью, в которую ты поверила. На это ушло много сил, но игра стоила свеч…
– А это? Кто это?.. – Я кивнула головой в сторону лежащего тела.
– О, это большой человек! – высказался о мертвеце Шинкарев. – Был большой человек.
– Не будем забегать вперед, – осадил его Дан. – Так вот, все было спокойно, даже тогда, когда ты впервые появилась в “Апартадо”, еще одна смазливая телка Туманова, только и всего… Мы едва выбрались из этой истории с порно, а ведь это была хорошая идея, очень перспективная… Шура уже отошел от дел с Тумановым после этого, а тут ему звонит деморализованный Володька и говорит о каком-то письме, о кассете из Греции… Шура сразу же поехал туда и нашел там все, о чем говорил Туманов. И кое-что еще – твою сумочку. Туманов был раздавлен, он ведь не знал, что на самом деле происходило в Греции, нежная душа…
– Не выдержал – и того! – добавил Александр Анатольевич. – Петлю на шею. Очень уж вы, киношники, слабонервные. А в сумочке, между прочим, лежала фотография Сирина, то бишь Дрондина Леонида Харлампиевича, и вашего покорного слуги. И как только это ты, такая умная, с фотографией прокололась?! Мы даже подумали сначала, что ты специально ее там оставила. Или те, кто стоял за тобой…
– Во всяком случае, – снова Дан заговорил, – мы связали все воедино. А разве ты бы не связала? Ты же умница, Ева. Но предположить, что просто дикий, слепой случай свел тебя с Сир ином, согласись, было невозможно. Тогда мы не знали этого и решили пощупать тебя – конечно, без особого нажима. И твою хитрость с ниткой мы оценили – только она была ни к чему. Кассету нашли в тот день, когда ты была в клубе и узнала о смерти Туманова. Наши ребята перегнали ее там же – даже выходить не пришлось, у тебя ведь два видеомагнитофона. Дневник тоже пересняли и разобрались в записях, хотя твоя система анализа почерка показалась мне изощреннее. А потом тот самый ключевой кадр подогнали под описание в дневнике.
– Значит, когда я увидела тебя на кладбище…
– Ты не могла не увидеть меня на кладбище – я ведь приехал туда специально, чтобы познакомиться с тобой.
– Но это… – Я даже не соображала, что говорю:
Дан, в которого я влюбилась с первого взгляда…
– Это был такой же трюк, который ты провернула со своей подругой Аленой. Ты ведь не будешь этого отрицать? Ты сама рассказала мне. Видишь, мы с тобой играем в одни игры и по одним правилам. Но я даже предположить не мог, что ты влюбишься в меня, Ева, я действительно признателен тебе. А план мы готовили всю неделю. Всю ту неделю, пока у тебя стояли цветы.
– А море? – По моему лицу уже давно текли слезы, я вдруг обнаружила их и тотчас о них забыла.
– Ну, море было настоящее. И мой родной город – тоже. И дед-венгр. Он действительно приехал туда вслед за бабкой. Там, где можно было не врать, – я не врал.
– А этот человек?..
– Это и была сердцевина плана.
– Замечательный план, – не удержался Александр Анатольевич, – восхищаюсь тобой, Дан.
– Ты помнишь фотографию в Таиланде, у меня дома? – все так же ласково спросил у меня Дан. – Испания – это мечта. Это то, что я действительно люблю. А Таиланд – это черная работа. На которую к тому же очень трудно устроиться. – Дан надменно кивнул в сторону Кудрявцева, – Этот мертвый король – действительно король. Но нефть здесь ни при чем. Он каучуковый король. Во всяком случае, был им до последних трагических минут. Помнишь фотографию – город Суратани? Так вот, недалеко от него есть остров Пипи, Шура всегда радуется этому фривольному названию… Так вот, если Таиланд – это восемьдесят процентов мировой добычи натурального каучука, то Пипи – просто каучуковый рай. А каучуком у нас занимался только Кудрявцев, он держал в своих руках львиную долю поставок каучука. Но он был одиночкой, он предпочитал сам править своей империей. И в этом была его главная ошибка. В наше время можно перехватить бизнес только в том случае, если за твоим конкурентом не стоят соратники, потому что именно они в случае чего подхватывают выпавшее знамя, образно выражаясь. Кое-какие предварительные работы в Таиланде я уже закончил. Но каучуковый бизнес слишком редок, слишком экзотичен, это не нефть, где слишком много соискателей и все дышат друг другу в затылок… Убрать Кудрявцева и самому заняться его бизнесом – это означает очень сильно подставиться. Ты становишься первым и самым важным подозреваемым. “Ищи, кому выгодно” – золотое правило криминалистики… И вдруг появляешься ты со своей безумной идеей мести… То есть когда мы начали вести тебя, то даже не предполагали, что у тебя может быть именно такая история. Конечно, я чувствовал некое двойное дно – тогда и родилась идея с нападением в лесу… Это был обыкновенный, не лишенный вдохновения и довольно точный психологический расчет: нападение послужит катализатором наших отношений, влюбленная женщина ничего не будет скрывать от мужчины, который только что уложил ради нее четверых бандитов. Так и получилось, правда, Ева?
