— Я уверен, что капитану Толкотту было бы интересно это узнать! — ответил он. — Чёрт возьми, все парни в главном управлении полиции должны об этом узнать. Я должен зафиксировать этот факт в твоём деле.
— Так сделай же это. — Она выскользнула из своих туфель и открыла дверь. — Это будет очень забавно, произнесла она, будто желая закончить разговор. — И спасибо за поездку, Ник.
Она захлопнула дверь и побежала босиком под дождём по лужам; бёдра её раскачивались. Он сидел за рулём и смотрел вслед удалявшейся фигуре. Он не отводил от неё глаз до тех пор, пока она не открыла дверь своего дома и не исчезла внутри.
«Тен-фор»[8] был баром на Брайант-стрит в нескольких кварталах от Дворца правосудия и главного полицейского управления, пользовавшимся немалым успехом у членов департамента полиции Сан-Франциско. Это был полицейский бар, но как и сам департамент полиции, он переживал изменения. Когда-то это была типичная дыра, в которой обычно собираются полицейские из крупных городов, — вы запросто могли бы встретить его эквивалент в Нью-Йорке, Детройте, Чикаго, Бостоне, — в общем, везде, где полицейские являлись потомками второго и третьего поколений эмигрантов, консервативными приверженцами закона и твёрдой линии. В таких заведениях с полным отсутствием какой бы то ни было атмосферы и кухней, служащей предметом поклонения любителей хорошо прожаренной на топлёном масле пищи, всегда можно было заказать себе рюмку-другую чего-нибудь крепкого.
Но строение департамента полиции Сан-Франциско претерпевало изменения. Старые, старомодные копы уходили на покой, на смену им приходило новое поколение. Так что в «Тен-фор» теперь подавали лучшие марки пива «маргаритас», «бад», «дизайнер бирз» и «бойлер-мэйкерз». «Лутере», «Муви Старз», Крис Айзак — модные сан-францисские рокеры — оттеснили в музыкальных автоматах Фрэнка Синатру и Тони Беннетта.
В баре была даже кадка с папоротником.
И здесь были полицейские. Старые копы, вроде Гаса Морана и других его типа, и «яйцеголовые» типа Ника Каррана — в фешенебельных костюмах и с дорогостоящими стрижками.
Уокер и Гас Моран восседали за стойкой, потягивая свою выпивку в ожидании Ника. Тот не обещал, что будет здесь, но они твёрдо знали, что в какой-то момент он появится, как голубь, которого всегда тянет в родной дом.
Уокер окликнул Каррана, ещё до того как тот успел хотя бы осмотреться в баре по сторонам.
— Чёрт побери, Карран, что за дьявол скрывался за этой чепухой с «Ником»? «Ник, не хочешь ли сигарету?.. Ник, не согласишься ли ты меня подвезти?» Слушай, оставь и мне хоть какой-то шанс!
— Она не просила именно меня о поездке. Она просила любого из нас, — защищаясь, ответил Ник.
— Эй, Ник, — окликнул его бармен. — Тебе как обычно? Грушевую с ломтиком лимона?
— Двойной «блэк-джек» со льдом, Чакки, — отозвался Ник.
— Что это ты делаешь, сынок? — заинтересовался Гас.
— Это моя первая выпивка за последние три месяца. С тобой всё в порядке? Ну, так как? Можно?
— Нет, — ответил Гас Моран;
— Слишком плохо.
— Ты ведь знаком с ней, Ник. Так? — спросил Уокер.
— Я её не знаю. И она не знает меня. Я никогда о ней не слышал, никогда не видел, пока мы с Гасом вчера с ней не повстречались. Ведь так, Гас?
— Какого чёрта я могу знать!
Чакки, бармен, поставил на Стойку бара перед Ником огромную рюмку, полную шотландского виски.
— Спасибо, Чакки. Будь другом, вноси это в мой счёт. Ладно?
— Как хочешь, Ник.
Пока они направлялись к столику, Ник отхлебнул из рюмки, одним глотком направив в себя добрую половину её содержимого. Он удовлетворённо выдохнул и облизал губы. Хороший вкус. У шотландского всегда слишком хороший вкус. У него неизменно приторный привкус опасности.
— Ещё раз скажи мне, Ник, — продолжал Уокер. — Просто успокой меня. Ты не знаешь Кэтрин Трамелл помимо своей службы?
— Да, это так.
Глаза Уокера сузились в подозрении:
— Ты уверен?
— Я в этом уверен. — Он сделал ещё один громадный глоток, будто не смог бы выжить ещё несколько минут без этой коричневатой жидкости. — Ну, так скажи мне… Что теперь?
— Что значит «что теперь»? Всё закончено. Всё закончено, потому что всё так, как она и говорила. Держись от неё подальше, Ник. Это для твоей же пользы. Это для нашей общей пользы. Ты думаешь, приятно, когда мне в затылок дышит Толкотт? Задумайся об этом.
— Ты позволишь ей разгуливать на свободе. Это так?
— А что мне остаётся делать? Она прошла тест на детекторе лжи. Полностью сдала его, Ник. Если говорить обо мне, то я доволен. Кэтрин Трамелл для меня больше просто не существует. Слава Богу. — Уокер глотнул из своего стакана, в котором была водка с тоником. Он, казалось, нуждался в ней так же, как и Ник. Его высокая должность не уберегала его от опасности алкоголизма. Даже совсем наоборот.
— Она прошла испытание детектором лжи. Но, Бога ради, она не прошла тест, она обманула машину. Вот почему она так настаивала на этом тесте.
— Какого чёрта, Ник, ты можешь это знать? — Гас Моран почти орал на своего партнёра. — Что такое между тобой и этой бабой?! Ник! Слушай, ты уже слишком стар, чтобы сводить с ума девчонок!
— Она только лишь подозреваемая, — проворчал Карран.
— О, Господи! — воскликнул Моран. — Я не знаю, плакать мне или смеяться.
— Она — бывшая подозреваемая, — поправил Уокер, — которая успешно прошла тест на детекторе лжи. И хватит об этом. Поставим на ней крест. Всё это она просто написала. И… Довольно!
— Но, может, на ней рано ставить крест. Может, это не всё, что она написала.
— Пожалуйста, Ник. Ну пожалуйста, — взмолился Уокер.
— Ну, давай же, Фил… Ты ведь не собираешься относиться к своим обязанностям спустя рукава? Что тебе известно о её родителях? Что она ещё написала? Может быть, все её книги имеют характерную особенность, все они сбываются?
Фил Уокер медленно покачал головой. Неожиданно он стал выглядеть усталым, истощённым и старше своих сорока пяти лет.
— Её родители погибли в результате несчастного случая. Что она ещё написала, я не интересовался. А вот что за хренотень с тобой происходит?.. Ты что, неожиданно переквалифицировался в литературные критики?
— Как они погибли? — настаивал Ник, будто борец, пытающийся победить своего противника. — Было проведено расследование?
— Я не могу понять тебя, Ник, — проговорил Моран. — Я думал, что прекрасно тебя понимаю. Ты свихнулся либо на её теле, либо на желании пришить ей это убийство. Одно время я думал, что виной всему её тело, затем мне показалось, что ты перепутал её с Аль Капоне, врагом общества номер один. Или всё это взаимосвязано?
— А сейчас ты говоришь, что, возможно, она прикончила своих стариков, — продолжил его мысль Уокер. — Наверняка, ты считаешь, что она также убила и Мануэля Васкеса? Я прав?
— Ага, — подхватил Моран. — Она залезла на ринг и превратилась в какого-нибудь сукиного сына.
— Может быть, может быть, Гас, — согласился Уокер.
— Может, она выросла до размеров дюжего негритоса, разучила такой хук слева, который может свалить с ног взрослого мужика, и вымазала себе лицо чёрной ваксой для обуви. Давай заставим её снова пройти, тест на детекторе и зададим все наши вопросы.
— Пошёл ты, Фил, — неожиданно произнёс Ник.
— Ага, и пока мы не отдалились от темы нашей беседы, пошёл и ты, Ник.
— Думаю, надо на этом закончить, — горестно заметил Моран.
— Ничего, придёт и твоя очередь, — пообещал Ник. Он допил свою выпивку и передал пустую рюмку бармену. — Как насчёт того, чтобы повторить «блэк-джек»? А, Гарри?
— Конечно, Ник, — ответил бармен.
— Нет, Ник, — начал Моран, его бровь участливо приподнялась. — Тебе не следовало бы влезать в это дерьмо.
— Ага, значит, а тебе, значит, это нужно; Филу это тоже нужно, — возразил Карран. — Любому копу в этом притоне это нужно.
Бармен Гарри не выполнил заказ Каррана сам: вместо него новую рюмку с бодрящим и «забористым» напитком перед Ником поставил напыщенный мужчина с редкими волосёнками на голове, одетый в костюм, который делал из Гаса Морана модель, сошедшую со страниц журналов мод. Его глаза были немного тусклы от выпитого к этому часу, он нависал над их столом, непроизвольно раскачиваясь.
— Полюбуйтесь-ка, и Стрелок здесь! — воскликнул он со злорадной усмешкой. — Давай, пей залпом! Пей до дна свой «блэк-джек»… Ха, Стрелок!
Ник отхлебнул из рюмки, не обращая внимания на своего мучителя.
— Мы обсуждаем расследование убийства, Марти, — спокойно и настойчиво объяснил Уокер.
Марти Нилсен — сотрудник Внутренней службы и большой недруг Ника Каррана — принял преувеличенно, обиженный вид:
