— Слушай, — спохватился Кораблев, — а у вас в базе данных случайно не значится этот самый Свояк?
— Что-то я совсем закрутился. Действительно, Чемезова ведь усадили под предлогом, будто его некий Свояк зовет, — задумчиво проговорил Дешин. — С этого и надо было начинать. Ты присядь пока.
От Матвея не ускользнуло, что Бориса терзают какие-то мысли и сомнения.
— Так, — протянул Кораблев, возвращаясь к столу, однако не сел на стул, а упер руки в столешницу и навис над другом: — Говори.
— Ты не ошибся? — испытующе глядя на Матвея снизу вверх, уточнил Дешин.
— Я редко ошибаюсь.
— Свояк, он же Стасов Руслан Михайлович, в прошлом полковник милиции. Сейчас руководит небольшой охранной фирмой, отвечающей за обеспечение безопасности объектов недвижимости в компании, как-то связанной с Министерством обороны.
— Значит, это его люди? — обрадовался Матвей.
— Не спеши, — покачал головой Дешин. — Я лично не знал Стасова. Так, виделись пару раз. По слухам, вылетел он из органов за то, что несколько раз надерзил кому-то из руководства.
— Хочешь сказать, что Свояк, которого упомянули мужчины в «БМВ» у дома Чемезова, и этот — разные люди?
— Почти уверен, — подтвердил Дешин. — Таких кличек в преступном мире пруд пруди.
— Ты сказал, что он возглавляет службу безопасности в структуре, близкой к Министерству обороны, — ухватился за ниточку Матвей. — Так ведь и курорт, вокруг которого разгорелся сыр-бор, принадлежит этому ведомству.
— Думаешь? — с тоской в голосе уточнил следователь.
— Не понимаю, почему у тебя в голосе пропал оптимизм?
— Не люблю дел, где каким-то боком замешаны бывшие сотрудники, — признался Дешин. — Как правило, они имеют связи с действующими начальниками, и возглавляемые ими группировки очень живучи.
— Кто бы сомневался, — усмехнулся Матвей. — Так ты проверишь?
— Скажи, как?
— Просто, — пожал плечами Кораблев. — Раз на курорт положил глаз департамент «Росвоенсервис», значит, надо там искать человека с похожей кличкой.
— Хорошо, попробую что-нибудь сделать, — сдался Дешин.
— Я пойду. — Размышляя, стоит или нет рассказать другу о казусе с работником прокуратуры, Матвей еще некоторое время смотрел на Дешина. Однако передумал, справедливо решив, что для следователя это будет явным перебором. Зачем на такой нервной работе еще знать об издержках производства?
* * *
Свояк стоял посреди огромного, заросшего травой и мелкими деревьями двора, сразу за которым начинался сосновый лес, и наслаждался наступающим вечером. Несмотря на то что было тепло, его бил озноб. Свояк знал, это от волнения. Он еще хотел обмануть себя, будто до сих пор окончательно не решил, как поступит с «засвеченным» подчиненным. На самом деле это было не так, и независимо от того, как далеко зашли их бывшие коллеги в расследовании неудавшегося похищения Тумаркина, завтрашнее утро Чемезов однозначно встречать не будет. Просто он наделал слишком много ошибок, чтобы пустить это дело на самотек.
«А может, бросить все это к черту, развернуться да поехать домой?» — неожиданно возникшая в голове мысль даже заставила оглянуться по сторонам. Свояку вдруг показалось, что он проговорил это вслух. Но люди сидели в машинах, не обращая на своего босса никакого внимания. «Что, если по заявлению Тумаркина никакого дела не заводили? — принялся он рассуждать. — Покружат бедняге попросту голову и дадут под зад, чтобы катился за свой Урал и не мутил в столице воду. Конечно, если он не начнет бить во все колокола, а запись не отдаст в редакцию какой-нибудь газетенки или, того хуже, на телевидение». Свояк неожиданно представил, как в новостном блоке показывают крупным планом Ксиву, перебирающую на столе красивые коробки и футляры, развалившегося в кресле Ли Пэна, который уточняет, какой подарок кому предназначается, и на заднем плане его, бывшего полковника МУРа, Стасова Руслана Михайловича. Как ни странно, больше всего Свояка приводила в бешенство мысль, что это наверняка увидят десятки его бывших коллег. Сколько будет пересудов, а главное, смеху! Еще бы, сам Стасов, который с высокомерием смотрел на них, оставшихся влачить жалкое существование в статусе госслужащих, уйдя на вольные хлеба, с размаху сел в лужу, не обеспечив своим работодателям важную встречу. А для этого надо было всего лишь проверить детектором помещение да заглянуть в каждый угол. Работа для дилетанта.
— На данный момент у меня нет важнее задачи, чем найти эту долбаную запись! — вслух подумал он.
— Шеф, ты что-то сказал? — раздался сзади голос Тарана.
От неожиданности по внутренностям Свояка пробежал холодок. В такие моменты способности помощника ходить, практически не издавая шума, раздражали.
— Ты меня так когда-нибудь до инфаркта доведешь, — не оборачиваясь, пробурчал Свояк.
— В отделе, которым я руководил, главным было уметь незаметно подкрасться, — похвастался Таран и встал рядом.
— Тумаркина, черт бы его побрал, хоть из-под земли достать надо, — взял себя в руки Свояк.
Послышался гул машины, а между деревьями замелькал свет фар.
— Едут! — облегченно вздохнул Таран и шлепнул ладошкой присосавшегося к щеке комара.
В брешь, оставшуюся от ворот, въехала грузопассажирская «Газель». Ломая кустарник, она развернулась и встала рядом с джипом. Дверцы открылись, и наружу выбрались Кабан и Якут.
— Привезли? — зачем-то спросил Свояк, заранее зная, что парни выполнили поручение.
— А как же? — кивнул Кабан и направился к дверцам грузового отсека.
Невысокий, с близко посаженными глазами, похожий на квадрат молодой мужчина имел патологическую тягу к насилию. По этой причине он вылетел в свое время из полиции. Но Свояк брал к себе на работу не только бывших силовиков. Не понаслышке зная, как подобные организации притягивают внимание его бывших коллег, он разбавлял полицейских военными и просто нанятыми с улицы людьми. Например, комплекс зданий, в которых проживали чиновники Министерства обороны и профильных департаментов, охраняли строго уволенные по разным причинам из армии офицеры и прапорщики подразделений спецназа; дачи — сплошь приехавшие на заработки в столицу иногородние, а склады и другие объекты — сотрудники вневедомственной охраны, с которой у Свояка был заключен договор.
— Где те двое придурков, которые с ним были? — спохватился Свояк и посмотрел на Тарана.
— С кем и когда? — не сразу понял, о ком речь, Таран.
— Кто ездил с Чемезовым за Тумаркиным?
— Дрозд и Синица, — отчего-то обрадовался помощник и посмотрел на Якута.
— Всех вместе привезли, — показал рукой на «Газель» рослый, с раскосыми глазами и круглым лицом черноволосый парень. Он был русский, и звали его Иваном, но походил он на азиата.
Тем временем Кабан распахнул двери и что-то сказал сидящим в грузовом отсеке людям. Послышалась возня, и на землю спрыгнули «птицы», как называл неразлучную пару Свояк. Павлик Дроздов и Вова Синицын были типичными представителями криминального мира, в разное время отмазанными от срока Тарановым. Свояк использовал их там, где нужна была грубая сила. Еще Дрозд мастерски вскрывал любые замки. Конечно, официально парочка у него не числилась. Причин было две, и обе веские. И тот и другой имели за плечами по нескольку судимостей за кражи и одинаково не имели желания официально где-либо трудиться. Парни сидели у Свояка на коротком поводке. Взял их Таран, еще находясь на службе в МВД. Оба покусились на святое, и по незнанию влезли в дом к уважаемому в определенных кругах человеку. До смерти перепугав его дочь и прихватив с собой золотые украшения, которые хозяин дома при своем статусе и не думал прятать, Дрозд с Синицей уже на следующий день сидели в кабинете Таранова. Надо было видеть, с каким ужасом они смотрели в записи выпуск состоявшихся накануне «Новостей», в которых рассказывалось о краже в доме уважаемого всеми москвичами человека. Парням никак нельзя было в зону. Да и вообще, огласка задержания могла привести к тому, что они бы навсегда исчезли с лица земли. И Таранов, конечно за определенную часть похищенного, согласился сделать так, чтобы дело оказалось нераскрытым… Вспомнили о «птицах» совсем недавно, когда возникла необходимость проникнуть в дом к одному человеку, уж рьяно взявшемуся критиковать деятельность департамента. Гонорар, полученный за работу, удивил воришек, и, вопреки «понятиям», они стали сотрудничать со Свояком через Таранова.
— Что за дела, начальник? — растягивая слова, зло сверкнул глазами на Тарана Дрозд и уставился на Свояка. — Мы что, бакланы? Какого…
— Ша! — осадил его старший по возрасту и рангу Синица. У худого сорокалетнего мужчины, с синими от наколок руками, было на одну ходку больше, поэтому он позволял себе иногда приструнивать молодого и горячего дружка.
