Черт, я совсем упустила из виду: господин исследователь должен еще препарировать лягушку.
— Юлька, я тороплюсь. А вечером пойдем в ресторан — Виталий нас приглашает, — Света чмокнула меня и выскочила за дверь. Я слышу, как стучат ее туфельки.
— Ну, и чего я попрусь с вами в ресторан? Вы же Светку пригласили, мне что промеж вас делать? И Макс будет скучать.
— Я прошу прощения... Но вы позволите пригласить вас на ужин?
Я не верю собственным ушам. Зачем это ему понадобилось?
— Виталий Петрович, если Света просила вас так сделать, то это совершенно лишнее. Мне не нужна нянька, а Светке — дуэнья. У нее должна быть своя жизнь, и я не собираюсь...
— Юля, подождите! Дайте мне сказать, — он берет меня за руку и усаживает в кресло. — Послушайте меня. Света не ставила мне никаких условий. Я приглашаю нас, потому что... Ну, как вам объяснить? Вы обе мне очень нравитесь. Нет, не в том плане, что вы подумали, хотя, конечно... Но это совсем другое. С недавних пор нас со Светланой связывают очень хорошие дружеские отношения. А вы... Мне бы хотелось и с вами познакомиться ближе. Мне просто нравится общаться с вами обеими. Мне нравятся отношения между вами. А у меня так мало друзей здесь...
Он взволнован. Почему? Должна быть причина. Наверное, я не все понимаю. Или у него путано выходит. Чего ты заикаешься, парень?
— Вам нравится Светлана? Как женщина?
Прямой вопрос требует прямого ответа. Если он соврет, я пойму. Но он не будет врать.
-Да.
Вот это уже лучше, ей-богу.
— Это хорошо. Я рада это слышать. Но если вам хочется просто поразвлечься, лучше найдите другую игрушку, док. Я не позволю вам ее обидеть.
— Я понимаю. И уверяю вас: у меня и в мыслях нет ничего подобного. Так вы присоединитесь к нам сегодня? Мне бы очень этого хотелось, правда.
— Если вам так хочется. Но я все равно не понимаю, зачем вам это надо.
— Просто если мы познакомимся поближе, то вас, возможно, перестанет раздражать вид моих ногтей.
Глаза его смеются, и я понимаю, что попалась. Он все просек с самого начала. А это значит, что я где-то прокололась. Я не смогла скрыть свои эмоции, это может перерасти в тенденцию. Это мне наука — теперь мне надо лучше следить за собой. Люди бывают разные, и не все такие наблюдательные, но чтобы уцелеть, следует считать, что все.
— Вам больше не по душе мелодрамы? — Что за глупый вопрос? Ах да, вчерашняя история.
— Не знаю. Как-то не тянет.
— А что бы вам хотелось посмотреть? — Нет, дорогой, больше ты меня не поймаешь.
— Ничего. Мне скучно.
— А что бы вам хотелось делать? Я так понимаю, ваше прежнее занятие вас больше не привлекает.
Он спрашивает, но вряд ли эти вопросы и мои ответы имеют отношение к его работе. Он затеял какую-то игру. Может, это простое любопытство, может, что-то другое. Но я больше не попадусь. Играть будем по моим правилам.
— Не могу сказать. Прошло еще так мало времени, чтобы принять какое-то решение.
Мне начинает надоедать этот глупый разговор. Я не хочу отвечать на вопросы. Я не хочу, чтобы он интересовался мной, как и кто-либо еще. У меня появилось несколько ниточек, потянув за которые я хочу распутать этот невероятно запутанный клубок. Но я не хочу, чтобы мне дышали в спину любопытные и сочувствующие. У меня и без их помощи все получится.
— Если вы еще не передумали, можем ехать.
— А наши занятия? — О святая простота. Твои актерские способности в сравнении с моими — ничто.
— Они не нужны. Вы это сами понимаете. Это не та амнезия, которую вы можете классифицировать. Вы это знаете не хуже меня. Если хотите просто общаться — я не против. Поэтому лучше уж поедем по магазинам.
— Я понял. Юля, вы необыкновенная женщина. Если нужна будет моя помощь — вам стоит только сказать. Насколько я понимаю, вы собираетесь сделать что-то опасное, — он изо всех сил пытается говорить спокойно. — Я хочу только сказать: вы можете на меня рассчитывать. Я не такой уж мягкотелый, как, наверное, кажется. И если вам нужно будет кому-нибудь довериться, то...
Я молча одеваюсь. Довериться! Хотелось бы мне знать, кому я могу довериться. Нет. Пока я не узнаю расклад и ставки, я не имею права никому доверять. Я еще слишком мало знаю, а впечатления бывают необъективными. Если он и вправду хороший парень, ладно. Или же он совсем не тот, за кого себя выдает — и тогда я должна буду принять меры к его нейтрализации. Вот так. А еще Светлана. Я должна буду попросить ее не обсуждать меня с этим индивидом. Она может, сама того не ведая, навредить мне. И этот разговор будет не из легких.
Мы едем весенними улицами, и мне почему-то легко на душе — впервые за то время, что я себя помню. Май довольно прохладный, женщины еще не вылезли из колготок, но мне все равно нравится. Мне хочется выйти из машины и пешком пройтись по улицам города, потому что город прекрасен. Странно, почему он показался мне холодным и неприветливым? Наверное, у меня было холодно на душе. Или я видела другие города, потеплее? Не знаю.
Мы останавливаемся перед огромной стеклянной витриной. Это совсем новый дом, и весь первый этаж в нем занимает магазин с довольно-таки тривиальным названием «Женское царство». Но это название очень точно отражает суть того, что притаилось за блестящей витриной. Это и вправду женское царство. Тут есть салон красоты, несколько уютных кафе, а отделы просто созданы для того, чтобы удовлетворить самый изысканный вкус.
А главное — здесь удивительное разнообразие товара: от дешевого ширпотреба до самых дорогих моделей. Такого в Америке нет, как объяснил интерн-неудачник Я перестала чувствовать враждебность по отношению к нему. И никого не касается почему.
Наверное, молоденьким продавщицам до сих пор не попадалось на глаза такое чучело — в длинном темном балахоне, в косынке и темных очках. Я сама себе неприятна, но мне же надо как-то сделать покупки!
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — Ко мне подплыла черноглазая красотка, одетая в форму персонала магазина.
— Нет, спасибо, я сама разберусь.
— Я прошу прощения, но вам лучше обратить внимание на отделы справа от входа. Думаю, там вы найдете подходящий товар.
Она намекает, что здесь, в ее епархии, все слишком дорого — для такой, как я. Мне немного смешно, немного обидно — так, словно меня публично унизили. Ну, зачем я напялила этот балахон? Я скажу зачем: с этой треклятой косынкой на голове ничто другое не гармонирует. Вот если бы повязать ее иначе... Но это невозможно — у меня для этого не хватает волос. Поэтому я начинаю понемногу закипать, а девка ходит за мной по пятам. Небось смотрит, как бы я чего не стащила. Но косметика тут хорошая, и я собираюсь все попробовать. Так что — пусть катится ко всем чертям. Пока я не рассердилась всерьез.
— Это очень дорогая помада.
Ее голос выводит меня. Я поворачиваюсь и смотрю на нее в упор. Она отступает. Но мне ее теперь не жаль, и я закончу то, что решила сделать. Вот теперь — наверняка. Сама напросилась. Она испортила мне настроение.
Я возвращаюсь к своему занятию. Так много образцов, такие интересные тона, мне все хочется попробовать. Наконец я делаю выбор и возвращаюсь к прилавку. Той мегеры уже нет. Или я ошиблась в расчетах? Другая девушка, светленькая, быстро выбивает мне чек, я беру пакетик, и в эту минуту кто-то хватает меня за руку. В буквальном смысле. Я вижу двух парней в форме охраны и еще одного — в штатском.
— Вам придется пройти с нами.
— Я не понимаю. В чем дело? — Нет, я-то знаю, но сейчас разыграю комедию, и грубиянку уволят. Это вернет мне хорошее настроение.— Пожалуйста, пройдемте. Это ваша покупка?
— Да. Вот чек.
— Вот и хорошо. Это не займет много времени.
Я иду с ними. В небольшой комнате с табличкой «Служебное помещение» сидит пожилая женщина. Дверь закрывается, мне жестом предлагают сесть. Я опускаюсь на стул. Парень в штатском кладет на стол пакетик с косметикой и чек.
— Ну и для чего вы меня сюда притащили? — Подождите, милые мои, я вам устрою спектакль по полной программе. Время пошло.
— Позвольте осмотреть вашу сумочку, — это женщина говорит.
— И не подумаю! С какой это радости вы будете рыться в моей сумке? — Я старательно изображаю возмущение.
— Юра, просмотри покупки.
Штатский открывает пакетик и сверяет содержимое с чеком.
— Все правильно.
— У вас есть право на подобные действия? — Мне все это уже начинает надоедать.
— Отойдите, ребята. Лидия Андреевна, вам придется осмотреть все остальное.
Все остальное — это, очевидно, меня. Ладно, вы сами этого хотели.
— Милочка, давайте поймем друг друга, — его глаза холодно уставились на мня. — Я вас ни в чем не обвиняю, но будет меньше проблем, если вы позволите нам осмотреть содержимое вашей сумочки и карманов.
— А если я не соглашусь?
— Ну, тогда нам придется вызвать милицию.
