Шарик взглянул на часы и заупрямился.
– Поздно уже. Может лучше завтра. Я жрать хочу. Да и чего беспокоить людей, на ночь, глядя, – он не договорил, натолкнувшись на ее решительный взгляд. Иногда диву давался, как из послушной и безропотной, его подруга тут же превращалась в волевую, решительную женщину. И Шарику приходилось сознавать, что в такие моменты она брала над ним верх. Вот как сейчас.
Ирина пристально посмотрела в его глаза. Лентяи никогда не нравились ей. И Шарик, скорее всего, существо безнадежное. Нет в нем целеустремленности. Живет, как по течению. Куда прибьет, там и есть его временное пристанище. Какая баба обогреет, с той и останется. Такие, ничего не способны добиться в жизни, кроме как тюрьмы. Видно и этого тянет туда.
– Нет. Ты поедешь сегодня. И сейчас. Я уже позвонила насчет тебя.
– Ладно. Поеду, – уступил Шарик и спросил: – Может мне хотя бы твою машину взять? Ну, чтоб побыстрей. Туда, обратно.
Но Зотова упрямо замотала головой.
– Нет. Возьмешь такси. Больше я не хочу тебе доверять машину. Ты уже вляпался. Достаточно. Вот, возьми деньги, – положила она на стол десять тысяч рублей. – Тут тебе на дорогу и за консультацию. Езжай.
* * *
Шарик вышел из подъезда и поежился. Еще час назад, ничего не предвещало дождя. И небо было не такое мутное. А теперь все сплошь затянуто в черную пелену, нависшую над городом. И уже накрапывает мелкий противный дождь.
Шарик такую погоду ненавидел. Возненавидел с тех пор, когда довелось три года отторчать в одном из лагерей Сибири-матушки. Ох, и нахлебался он тогда. С утра до вечера вот такая слякоть, и телогрейка вся насквозь мокрая. Не просыхает. Только администрации лагеря на это плевать, им нужен план, кубометры спиленного леса. Многие тогда загнулись. А он выжил, потому что был молодой. Но погоду такую с тех пор возненавидел.
Плюнув под ноги, недобрым словом вспомнил Ирину. Ведь говорил ей подождать до завтра. Слишком уж деловая баба. Теперь эта деловая сидит в тепле, а он должен мокнуть под дождем. Такси вызвал по телефону из дома, только где эта машина, будь она неладна. И Шарик уже подумал о том, чтобы вернуться в уютную квартиру любовницы. Но тут же увидел подъезжавшую в фонтане брызг машину. И вздохнул. Видно ничего не поделаешь, и придется ехать.
Водитель извинился за задержку, сказав, что на соседнем перекрестке случилась авария, и гаишники перекрыли дорогу. Шарик этот факт пропустил мимо ушей. Своих забот выше крыше. Он уселся на заднее сиденье «Волги» и когда машина тронулась, интуитивно оглянулся. Хотел посмотреть на окна Ирининой квартиры, но против своей воли глянул на стоявшую возле угла в темноте машину. Еще когда только вышел, обратил на нее внимания. Теперь, стоило Шарику сесть в такси, как та машина понеслась следом за ними. То ли «шестерка», то ли «трешка», по темноте не разберешь. Но в одном Шарик не мог ошибиться, машина та ехала за ними.
Шарик озабоченно хмыкнул и попросил водителя поднажать. Глянул на спидометр. Стрелка подползла к девяносто. Оглянулся опять.
Та бежевая каракатица не отставая, ползла за ними. И на душе у Шарика сделалось невесело. Продыху нету от ментов. Наверняка, «хвоста» к нему прицепили. Ах, майор, майор. С виду казался таким мужиком, с понятием. Но, оказывается, сущность у него, ментовская. Не доверяет он Шарику. Решил проверить, проследить за ним.
Шарик достал из кармана две купюры по тысяче рублей, положил на переднее сиденье рядом с водителем.
– За нами вон та машина прет, – мотнул он головой назад. – Оторвись от нее, и эти две штуки твои.
– Понял, – коротко ответил водитель и поднажал на педаль газа.
Машина стала набирать скорость, и Шарик почувствовал, как его стало вдавливать в спинку сиденья. Обернулся опять.
Преследовавшая их машина уступала в скорости, и Шарик радостно подумал, сжав в руке кукиш: «Вот вам, суки ментовские, а не Шарика». Потом он еще несколько раз оборачивался, довольный тем, как они сделали ментов. Даже на душе стало легко. И авторитет улыбнулся, представляя, какая завтра будет рожа у майора Туманова, когда ему доложат, что Шарик ушел от слежки. Расстроится майор.
Возможно, менты запомнили номер такси. Потом начнут допытываться у водителя, где он высадил своего пассажира. Но Шарик не настолько глуп, чтобы подъезжать к дому адвоката. Поэтому он попросил водителя остановиться не доезжая. Тут недалеко. Всего-то остается пройти три, четыре дома. Можно и ножками протопать.
Водитель сбавил скорость и прижался к тротуару.
– Может вас подождать? – услужливо спросил он, пряча деньги в карман. Но Шарик только махнул рукой.
– Езжай, – сказал он и пошел по тротуару, ежась под дождем. Холодные капли попадали ему за воротник. И он подумал о том, что нет ничего хуже, как вот так топать под дождем.
Нарастающий рев машины, заставил Шарика обернуться. Ему показалось, что лихач водитель гонит свое авто не по проезжей части, а прямо по тротуару. Причем, с явным намерением сбить одиноко шагавшего человека. Шарик обернулся, и от удивления, которое тут же сменилось растерянностью, сигарета выпала у него изо рта.
Это была та машина. Теперь Шарик хорошо рассмотрел ее. Бежевая «шестерка». Она все-таки догнала его. И не где-то, а на пустынной улице. Где нет ни единой души. Только он. А еще этот лихач водила.
Шарик не рассмотрел его лица. Увидел, как машина резко притормозила и юзом поползла по мокрому асфальту возле самой кромки тротуара. А из окна правой двери уже высунулась рука, в которой тускло, поблескивал пистолет. Сидящий за рулем, целился в него.
Теперь уже Шарик нисколько не сомневался, что это не менты. Его должны убрать. И любовница поспособствовала убийцам. Вот почему она настояла на том, чтобы он ехал к адвокату так поздно вечером. Все продумано. Нельзя, чтобы его труп нашли возле ее дома. Пусть это произойдет где-нибудь подальше. Тогда его любовница будет вне всяких подозрений. Теперь Шарик пожалел, что об этом не догадался сразу. Доверился бабе. И вот пострадал.
Он достал из кармана трубку сотового. Его пальцы судорожно забегали по кнопкам цифр.
Одна, другая, третья…
Машина так и не остановилась. Она проехала совсем рядом, и Шарик услышал звук похожий на хлопок. Как будто кто-то несильно хлопнул в ладоши. И тут же почувствовал резкий удар в голову, заставивший его опрокинуться на спину. Прямо в огромную лужу. Но прежде чем умереть, он успел подумать о том, что как же все-таки не любит этот дождь. Холодный и моросящий, заливающий ему лицо.
После работы Даша не спешила возвращаться домой. Настроение было паршивое. Пока находилась в отпуске, на фирме случились крупные неприятности. Руководители фирмы оказались нечистыми на руку, а расплачиваться за их нечистоплотность приходится простым менеджерам, таким как Даша. В целях экономии средств, директор уже уволил пятерых менеджеров, перекинув объем работы на оставшихся. В их числе пока была и Даша. Пока. Потому что неизвестно, что будет завтра. Возможно, ее тоже уволят. И тогда один бог знает, как они будут жить с Федором. Во всяком случаи, его зарплаты хватает только на скудное существование. И ни о каком новом платье, которое она собиралась купить, не стоит и мечтать.
Еще вчера, она сказала Федору, что ей стыдно в обносках выходить на люди. Да и на работе клиенты обращают внимание на то, как одет менеджер, с которым они ведут деловые переговоры. Хотелось бы, что-нибудь прикупить новенькое, и если Федор не возражает, она присмотрела платье. Федор не возражал. Но когда узнал, что стоит оно едва ли не всю его зарплату, сразу скис. По его понятиям, жена нормального мента, который не берет взяток, не может себе позволить такую роскошь. Только Даша с этим не согласна. Как будто она должна всю жизнь ходить в недоносках.
С деньгами еще как-то можно выкрутиться. На худой конец можно и подзанять. А вот с работой, хуже. Если директор вздумает еще проводить сокращение, то сократят не кого-то, а ее. Потому что Даша единственная незамужняя и бездетная.
Она вздохнула и остановилась перед огромной витриной супермаркета. То приглянувшееся ей платье, продавалось здесь. Но Даша решила не входить, чтобы не омрачать и без того мрачное настроение. Денег-то у нее все равно пока нет. А глазеть бестолку, это не в ее стиле. Это только расстраивать себя, особенно, когда замечаешь, что другие могут себе такое позволить, а ты нет. Даша пока не могла.
В витринном стекле, как в зеркале, отражалась часть улицы. И Даша увидела, как проезжавшая мимо новенькая темно-вишневого цвета «Вольво», вдруг вильнула вправо и остановилась, и из нее вышел Глеб.
Даже как-то нехорошо стало на душе. Вот уж действительно кого не ожидала встретить. Знала бы, ни за что этой улицей не пошла бы. Зато он, кажется, напротив, увидев ее, обрадовался. Заулыбался.
– Дашенька, здравствуй, – радостно прощебетал он.
Даша постаралась улыбнуться. В подобной ситуации ничего другого не оставалось. Повернуться и уйти, это будет невежливо. Все-таки, он не сделал ей ничего плохого. Более того, пытался вытащить из этого болота. Уж с ним бы она точно не терзалась по поводу безденежья.
