Но он прошел мимо, опустив шест в воду, черпая ее сетчатым сачком.
Она дожидалась его возвращения, когда он дойдет до ее шезлонга. Ну вот, теперь пора.
– Я хотела спросить, не посмотрите ли вы мое окно?
– Что?
– У меня окно не открывается. Совсем.
– Где?
– Коттедж номер пять.
– Ладно, посмотрю.
– Хорошо, когда ветер спереди. Можно дверь оставить открытой и просто запереть жалюзи.
– Я загляну. Номер пять.
– Как вы думаете, когда вам удастся?
– Ну, вот с этим покончу, потом есть еще дело.
– Большое спасибо. – Вирджиния перевела взгляд на страницу лежавшего на коленях "Макколса" и перевернула ее. Она с ним заговорила.
Райан обошел вокруг бассейна, вокруг трамплина и двинулся к мелкому краю. На один день вполне достаточно ловли жучков. Он отнес шест через спортплощадку к кладовой с инструментами, устроенной в мотеле, там повесил на крюк, вбитый в стену, прихватил сумку с инструментами, направился к коттеджу номер девять и постучал.
Вышла маленькая девочка, встала, глядя на него сквозь жалюзи снизу вверх.
– Мама еще спит.
– Я только душ хочу починить.
В коттедже стоял странный запах, надо бы тут все вымыть и вычистить кухню. На столе лежал початый батон, стояли молоко для маленькой девочки, хлопья, открытые баночки с арахисовым маслом и виноградным джемом.
– Завтракаешь?
– Угу.
– А я еще не завтракал, – сообщил Райан. – Слушай, умеешь делать бутерброды с арахисовым маслом и джемом?
– Конечно.
– Может, сделаешь мне один, пока я буду чинить душ?
Дверь в спальню была открыта, но он не заглянул туда, проходя мимо. В ванной царил кавардак: на полу песок, грязные полотенца, на туалетном столике горой свалены бигуди и косметика. Рыжую он заметил вчера, она здесь отдыхает одна с маленькой дочкой, неплохо выглядит, складная фигурка, но теперь он отмел этот шанс. Открутил ключом головку душа – вышло легче, чем он ожидал, – и вернулся в гостиную.
– Ух ты, здорово выглядит. Ты хорошо делаешь бутерброды.
– Мама меня научила, – сообщила девочка.
– Отлично. Слушай, я его с собой возьму, ладно?
Он вышел и направился к мистеру Маджестику, жуя на ходу бутерброд с арахисовым маслом и джемом. Походил между коттеджами, притормаживая, чтобы потянуть время.
Заведение "Бей-Виста" выглядело неплохо: два ряда одинаковых блочных бетонных коттеджей, выкрашенных в светло-коричневый цвет, тянулись до самого пляжа. От Шор-роуд их загораживал мотель на семь номеров. Райан устроился в самом последнем из них, седьмом, за конторой. Все коттеджи выходили фасадом на плавательный бассейн, в патио, на спортплощадку, на площадку с грилями для барбекю, кроме коттеджей номер один и номер четырнадцать, обращенных к озеру и стоивших двадцать долларов в неделю – дороже других.
Светло-коричневый дом мистера Маджестика в стиле ранчо тоже стоял на берегу, примыкая к коттеджу номер один. Бежевый фургон "додж" мистера Маджестика притаился в гараже рядом с легким бульдозером. А сам мистер Маджестик находился в этот момент в продуваемом ветром проходе между домом и гаражом, в павильончике, который использовался под мастерскую.
– Вот эта штука от душа.
Мистер Маджестик кивнул.
– Пляж расчистил?
– Собираюсь. Следующим делом.
– Покажу тебе, как прочистить душ. – Мистер Маджестик вытер руки тряпкой и взял головку. – Это надо открутить, счистить ржавчину и всякую белиберду.
– Знаете, может, мне лучше сперва пляж расчистить, пока там не слишком много народу?
– Да, а вдруг леди захочется душ принять?
– Не думаю, будто ей хоть когда-нибудь этого хочется.
– Ты кто такой, черт возьми?
– Ну зачем ей сейчас принимать душ? В десять утра?
– Иди на берег. Я сам прочищу. Слушай, мы едим в полдень или в шесть, в зависимости от того, когда мне надо быть в суде.
– Я и забыл совсем, что вы судья.
– Мировой судья. Сегодня мы едим в полдень.
Райан зашел в гараж и вернулся.
– Грабли не вижу.
– Они с той стороны, у фасада.
Райан завернул за угол дома мистера Маджестика, вышел на солнце из тени вечнозеленых деревьев. Солнце жарко било в витражное окно, цветочные клумбы были огорожены камнями, выкрашенными белой краской: прямо армейский казарменный сад, если не считать скворечника и кормящихся под ним пластмассовых фламинго.
Он взял грабли, спустился на берег и принялся сгребать обгоревшие щепки, оставшиеся после жарки хот-догов, оберточную бумагу, бутылочки из-под шипучки. Надо было прихватить какую-нибудь коробку или что-нибудь в этом роде. Но сначала лучше пройтись вдоль пляжа, сгрести мусор в пять-шесть куч. Хорошо на жарком солнце, под славно дующим ветерком. Джек надел солнечные очки, закурил сигарету.
Народу вокруг было мало. Любители пива из одиннадцатого номера вели себя тихо, еще не разговаривали. Парочка из коттеджа номера десять лежала на подстилке, сама по себе. Ребятишки из коттеджа номер один играли в песке, да несколько парней валяли дурака с пластиковым бейсбольным мячом и битой.
Он смотрел, как мяч плавно описывает в небе высокую дугу – легкий мяч, можно поднырнуть под него, раскрыв в ожидании раструб ловушки бейсбольной перчатки, – а когда мяч пошел вниз, увидел девушку в купальнике, шагающую вдоль кромки воды, в добрых пятидесяти ярдах от него. Но Райан сразу понял, кто это: черные волосы, темные очки, стройная фигурка в желтом раздельном купальнике – почти, но все-таки не совсем бикини, – плоский загорелый живот, узенькая желтая полоска, длинные ноги, худые, но хорошие.
Она глянула в его сторону, кончиками пальцев откинула назад волосы. Он был уверен, что она его увидела, но вполне могла не узнать – просто какой-то парень, расчищающий граблями пляж. Может, надо ей махнуть или пойти навстречу к воде, но он сразу решил – это выглядело бы глупо. Пусть идет. Посмотрел, как она удаляется, пока фигурка не стала совсем маленькой, так что цвета и формы растаяли.
Если прибрежный дом Рея Ритчи находится в той стороне, значит, она идет домой. Если в другой, то вернется. Он вспомнил, как она смотрела на него в баре, вспомнил слова мистера Маджестика, что Рей Ритчи содержит ее. Он никогда не знал девушки, которая с кем-то жила. Всяких девушек знал, а таких нет. Такая должна быть блондинкой с огромными грудями, выше, старше, в туфлях на высоких каблуках. И он вспомнил вопрос мистера Маджестика: "А сколько, по-твоему, ей должно быть?" Он попытался догадаться, сколько ей лет. Интересно, откуда она, где познакомилась с Реем Ритчи, как он заставил ее с ним жить, какими словами об этом просил?
Если девушка вернется, он скажет ей что-нибудь, но никак не мог сообразить, что именно, а потому снова начал ровнять песок граблями.
Просто угомонись, приказал себе Райан. Что с тобой стряслось? Однако, как ни странно, знал, что она вернется. И вовсе не удивился, когда наконец увидел ее: желтое пятно вдали. Оно приближалось медленно, целую вечность, но он так и не мог ничего выдумать. Говорил мысленно: "Привет, как дела?" Говорил: "Эй, смотрите-ка, кто это тут". Говорил: "Эй, куда направляешься?" И опять велел себе: "Ради Христа, прекрати".
Райан спустился ближе к воде, начал грести песок, выравнивать, не глядя на приближающуюся девушку, но все равно видел ее – стройные загорелые ноги, длинные волосы.
Он правильно рассчитал время, выпрямился, когда она была всего в нескольких ярдах, и оперся на грабли, как копьеносец.
Она взглянула на него и не спеша прошла мимо. Райан обождал, дал пройти, чтобы она была вынуждена повернуться назад, потом позвал:
– Эй!
Девушка сделала еще два-три шага, затем медленно обернулась, расставила ноги, посмотрела на него.
– Хочу спросить тебя кое о чем, – проговорил Райан. И умолк, чтобы дать ей время задать вопрос: "О чем?"
Но она не задавала его. Просто ждала. Наконец, Райан спросил:
– Интересно, зачем ты на меня в баре смотрела?
Девушка выждала еще момент.
– А ты уверен, что я на тебя смотрела?
Райан кивнул:
– Уверен. Думаешь, пора нам перестать валять дурака?
Она слегка улыбнулась:
– Разве плохо валять дурака? – Порыв ветра растрепал ей волосы, она откинула их назад, но прядь косо легла на загорелый лоб, прикрыв глаза – должно быть, карие.
– Я хотел сказать, попусту тратить время, – пояснил Райан.
– Я поняла, что ты хотел сказать.
Она стояла в небрежной позе, изучая его; он оперся на ручку грабель и тоже уставился на нее.
– Я не ожидала увидеть тебя, – произнесла Нэнси. – Боб-младший тебя не пугает?
– Если мне захотелось здесь остаться, по-моему, это мое дело.
– Как ты нашел работу?
– Не знаю. Получил предложение от одного типа.
– На лето?
– Не знаю. Наверное.
– Ты не очень-то много знаешь, правда?
Он смотрел на нее, подыскивая слова, а она смотрела на него. Райан никогда не испытывал затруднений в разговоре с людьми, особенно с девушками, и напрягся, почувствовав неловкость. Ему не понравилось это, и он подумал: "Чего ради любезничать?"
